ПО ГОРОДАМ СИБИРИ

дорожное повествование № 13

 

Но я Сибири, Сибири не страшуся.

Сибирь ведь тоже русская земля!

Песня «Чубчик кучерявый»,

в исполнении Петра Лещенко.

Страны моей весна,

Великая Сибирь.

Ю. Визбор.

Часть первая. Прибайкальский край

Ночной Иркутск показался в иллюминаторе внезапно, россыпью огней. Позади пять с половиной часов лёта. Снижение, касание, реверс турбин, торможение, остановка. Вот я и на другом краю земли. Одно только неудобство: с Москвой здесь 5 часов разницы, и по местному времени уже второй час ночи. И добираться до места ночёвки придётся только на такси. Ночных извозчиков здесь пасётся достаточно, но пришлось отойти немного в сторону, чтобы найти вариант, относительно приемлемый по цене. Ехать нам немного, километров 8, через плотину Иркутской ГЭС, на южную окраину города.

Место моей ночёвки предусмотрительно оговорено заранее, из Москвы, по Интернету. Адрес: улица Лермонтова, 136. Обыкновенный жилой дом, стандартная трёхкомнатная квартира на первом этаже, переоборудованная под мини-гостиницу. Комната мужская, комната женская, комната дежурной. Прихожая, санузел, кухня с балконом. Двухъярусные кровати, наверху есть два свободных места. Вариант для меня приемлемый, всё необходимое для жизни здесь имеется, только темно и тесно, и некуда пристроить вещи. Но мне сейчас главное перекантоваться первую ночь, а дальше могут возникнуть и другие варианты. Впрочем, все дела с утра, со свежим взглядом и свежими мыслями. А сейчас я как бы сюда ещё не приехал…

Город Иркутск. 7-8 июля

С утра ситуация в моём обиталище — в плане скученности — начала активно усугубляться. В холле-прихожей появилась огромная куча рюкзаков, которая начала самопроизвольно разрастаться, преграждая все проходы. Затем стали появляться и люди, и в больших количествах. Приятные, общительные, и не нашей наружности и манер. Сюда, оказывается, очень любят ездить иностранцы (в частности, немцы), любители экстрима. (А экстримом для них является уже само пребывание в нашей стране). И вот сейчас у них свободный день перед самолётом, и они на это время все свои вещи свезли сюда. Хорошо, я хоть чаю на кухне успел попить перед этим массовым наплывом. Короче, полагаю, пора отсюда сваливать. Дождь только зарядил с утра, долгий и сильный, и не собирается утихать. Впрочем, можно пока решить один вопрос.

График моего пребывания на иркутской земле уже предварительно составлен, и всё очень хорошо укладывается во временные рамки. Требуется лишь уточнить некоторые детали. Сегодня 7 июля, суббота, а 13‑го, в пятницу, должна отходить «Комета», которая проходит весь Байкал вдоль, до его северного края — города Северобайкальска и посёлка Нижнеангарска. И это замечательная возможность проехать Байкал по всей его протяжённости. Тем более что в Северобайкальске живёт мой троюродный брат, и он меня ждёт. А до «Кометы» у меня есть 6 дней, которые я бы хотел посвятить Иркутску и его окрестностям. Надо обязательно побывать в архитектурно-этнографическом музее «Тальцы», старинном городке Усолье-Сибирском, а самое главное — проехаться по Кругобайкальской железной дороге, заповедной ветке, проложенной прямо по берегу Байкала. Посетив попутно посёлок Листвянку и городок Слюдянку, в каждом из которых сохранилось по старинному деревянному храму. Все расписания уже срисованы из сети, и расклад по конкретным дням выстроен достаточно чётко, желательно только на Кругобайкалке присоединиться к экскурсионной группе. И здешние хозяева могут мне в этом помочь, поскольку кроме устроения ночёвок они ещё организуют своим гостям различные экскурсии. Вопрос решился быстро: пока я пережидал дождь, дежурная Алёна созвонилась с кем надо и всё устроила. А ещё дала с собой зонтик и объяснила, как добраться до пристани «Ракета», от которой отходят байкальские суда. Туда мне сейчас в первую очередь: надо взять билет на «Комету».

Пристань «Ракета» находится отсюда не так далеко, но на самой окраине города, в микрорайоне «Солнечный», который стоит выше плотины Иркутской ГЭС. Такое окраинное расположение пристани вполне естественно: байкальские суда не должны пересекать плотину. Билет взял сразу и без проблем, что сделало распорядок моих передвижений на ближайшую неделю вполне определённым. Значит так: сегодня и завтра Иркутск, послезавтра, в понедельник, Усолье-Сибирское, вторник — Слюдянка (с ночёвкой), откуда я в среду должен буду подсесть в экскурсионный поезд по Кругобайкальской железной дороге, доехать до Листвянки и там заночевать. Четверг, очевидно, Тальцы, они как раз на пути из Листвянки в Иркутск. Ночёвка в Иркутске, и в пятницу на «Комету».

Итак, город Иркутск. Город для меня, можно сказать, знаковый, поскольку именно с него начинался мой первый дальний экспедиционный выезд. Было это ровно 30 лет назад, в 1982 году, что называется, на заре туманной юности. Мы тогда прилетели сюда вдвоём с моим новым сотоварищем Андреем, завербовавшись рабочими в геологическую партию. Это была геофизическая экспедиция с базой в посёлке Усть-Орде, центре бывшего Усть-Ордынского Бурятского автономного округа (ныне объединённого в один регион с Иркутской областью). Для меня тогда, помню, открылся целый мир, вся «непройденная ширь» моей страны, и я реально ощутил себя её частью. Мне вдруг привалило сказочное богатство, о чём прежде приходилось только читать в книжках и слушать в песнях. Я понял, что путешествовать — это, оказывается, не так сложно, и дело это можно и нужно продолжить. Чем я, собственно, и занимался все эти годы… И моё настоящее путешествие — это в каком-то смысле возвращение к истокам. Вот интересно, будет ли мне здесь что-либо узнаваемо, по истечении такого срока? Аэропорт, признаюсь честно, я не узнал. В каких местах я ещё тогда бывал? Рынок, автовокзал, железнодорожный вокзал, мост через Ангару… Пытаюсь представить, но вспоминается всё крайне смутно. С городом, полагаю, придётся знакомиться заново.

Вся информация об Иркутске, которой я в данный момент располагаю — это в основном справочные сведения, взятые из различных источников. Крупный город на большой реке Ангаре, единственной вытекающей из озера Байкал. Стоит километрах в 70 от Байкала. Основан русскими землепроходцами в 1661 году как острог, с 1686 года — статус города, сейчас считается как бы столицей Восточной Сибири, 600 тысяч человек населения. Крупный экономический, научный и культурный центр. Рекой Ангарой и её притоками Иркутом и Ушаковкой (соответственно, левым и правым) город делится на четыре части. Исторический центр находится на правом берегу Ангары, при впадении Ушаковки. В левобережной части города, которая выше устья Иркута, устроен академгородок Сибирского отделения РАН с учебными и научными институтами, студенческими общежитиями. Левобережная часть ниже Иркута — это промышленно-железнодорожный район, по большей части привязанный к товарной станции Иркутск-Сортировочный. Исторический центр в целом сохранил историческую планировку, с многочисленной старинной застройкой. В том числе и деревянной, что является сейчас основным предметом всех моих летних путешествий.

Вот они уже, кстати, начали возникать на пути, первые деревянные домики. Еду в троллейбусе в сторону центра и из окна их вижу. Но вид у них здесь жалкий. Приятные очертания, богатый декор, резьба — и вместе с тем полная запущенность. Всё внешнее убранство пылится, темнеет и ветшает. Внутри, вероятно, никто уже и не живёт, что, в общем-то, вполне объяснимо: такие домики изначально рассчитаны совсем на другой жизненный уклад…

В самый центр сегодня не поеду. Сейчас моя первоочередная задача освоиться в городе и решить оставшиеся «банально-бытовые» вопросы, как то: приобрести местную сим-карту и найти приемлемое по цене предприятие общественного питания (а то обеденное время уже проходит). Последний пункт может, кстати, занять немало времени… Кроме того, надо бы посетить краеведческий музей, ну и то, что ещё интересного встретится на пути.

А на пути мне вскоре встретился высокий холм со стоящей на нём Крестовоздвиженской церковью, большой и красивой, так что не задержаться на этом холме было просто невозможно. Церковь построена в 1758 году в стиле «сибирского барокко». Завершение основного объёма выполнено в виде ярусных барабанов, и каждый из дополнительных приделов имеет собственное «купольно-луковичное» завершение. Двухъярусная шатровая колокольня над обширным притвором. Богатейший декор в красно-белых тонах. Внутри сохранилось старинное убранство, громадный 7‑рядный иконостас. Боковые приделы: левый — Успенский, правый — Троицкий. Кроме того, есть ещё дополнительная северная пристройка с Иннокентьевским приделом. В советское время церковь была закрыта, службы возобновлены в 1943 году.

В краеведческий музей попал уже под конец рабочего дня. Примечательное здание. Специально было выстроено для музея Русского Географического общества. Годы постройки обозначены на фасаде: 1883–1891. Напоминает небольшой двухэтажный замок с круглыми угловыми башнями. Напротив музея стоит памятник императору Александру III. Начало музейной экспозиции посвящено коренным народностям этих мест: бурятам, долганам, эвенкам, тофаларам (карагасам). Далее традиционная часть: витрина с крестьянской утварью, витрина с церковной утварью, иконы, церковные облачения. Бревно из ограды Иркутского острога. И самый уникальный экспонат — чудо-часы, изготовленные варшавским часовщиком И. М. Гольдфаденом в 1887 году. Выполнены они из меди и бронзы в виде железнодорожного вокзала, со всеми его постройками и помещениями: кассой, телеграфом, буфетом, с фигурками пассажиров и станционных работников, с поездом, выезжающим из тоннеля. Часы имеют семь циферблатов, расположенных полукругом, плюс один дополнительный циферблат, показывающий день недели, время года и месяц года.

На втором этаже музея представлен главным образом советский период, а также приборы, изготовленные Иркутским научным центром Сибирского отделения Академии Наук. Кроме того, сейчас во дворе музея устроена дополнительная экспозиция — бурятская юрта. Переносное жилище для кочевых народов региона с тёплым климатом. Разборный деревянный каркас, войлочная обтяжка. Специальная низкорослая мебель под габариты помещения. Левая от входа часть мужская, правая женская. В правой части посуда, прочая утварь для ведения домашнего хозяйства, здесь же люлька, детские вещи. В левой — конская сбруя, охотничье снаряжение. По центру очаг, над ним в куполе круглое отверстие для дыма.

Музей расположен у набережной Ангары. От него не так далеко и до основного моста, связывающего правобережную и левобережную части города. С него открывается хороший обзор, я и тогда, 30 лет назад, так же на нём стоял и смотрел на воды Ангары. Но ощущения те уже почти совсем стёрлись, и сейчас всё видится уже совсем по-иному…

Если перейти через мост на левый берег, то вскоре оказываешься у железнодорожного вокзала. Протяжённое и очень приятное сооружение, членящееся по длине на несколько объёмов. Центральный вход оформлен по парадному: в обрамлении двух башенок под куполами со шпилями, окна сделаны с полукруглыми навершиями. Наша «железнодорожная классика», памятник федерального значения.

Вокзал стоит в низинке, от него во все стороны идут крутые подъёмы. Здесь вообще местность холмистая, город раскинулся по увалам, и холмы периодически чередуются с понижениями и оврагами. Времени уже 8 часов вечера, пора двигаться к дому. Нужная мне улица Лермонтова является основной магистралью в этой части города и проходит неподалёку, но сразу выходить на неё не хочется. Хочется пройтись пешком по разным малым закоулкам, через парк, сквозь жилые кварталы. По этому поводу есть и ещё одно соображение, утилитарного плана. Судя по карте, я двигаюсь к месту, обозначенному как Студгородок. И название это мне очень нравится. Если Студгородок, значит, наверное, там можно найти что-то вроде общежития, где могут сдаваться комнаты. Опыт такой уже есть…

Упёрся я, в конце концов, в глубокий овраг, и пришлось всё-таки выходить на улицу Лермонтова. Пятиэтажные кварталы вдруг сменились линией частных домиков деревенского типа, за которой вновь началась городская застройка. Проходя мимо одного из домов, вижу вдруг замечательную вывеску: «Учебная гостиница. Общежитие». Дык, ёлы-палы, это же ключевые слова! Для начала надо просто зайти и спросить.

Да, действительно, сдаются здесь комнаты. Это гостиница для заочников, и во время сессий они сюда массово наезжают. А сейчас каникулы, затишье, и полно свободных мест. Самый простенький вариант — 180 рублей за сутки (один в четырёхместном номере). Тут даже нечего и раздумывать: там, где я ночевал прошлую ночь — 600 рублей и не протолкаться. Быстренько съездить за рюкзаком и попрощаться с хозяевами. Там же были этому только рады: к ним сейчас эти иностранцы понаехали, и всем просто не до меня. Собственно, всё, что могли, они для меня сделали, и спасибо этому дому.

Два дня на Иркутск — это маловато, но кое-что успеть можно. Особенно если утром встать пораньше. Только, думаю, это вряд ли получится: я ещё не вполне перестроился на местное время, 5 часов — разница не маленькая…

Выйти удалось только в 12 часов. Сегодня первым делом в центр. До моста и через мост на автобусе, дальше пешком, с погружением в городскую среду. Что здесь хорошо сделано — по центральной части города периодически расставлены стенды с картой центра и указанием городских достопримечательностей с вариантами их обхода. Каждый стенд установлен, как правило, у какого-либо примечательного сооружения и содержит также его историческую справку. Очень удобно для туристов. А места здесь туристические: Иркутск — самый крупный центр вблизи Байкала, и каждый год сюда съезжается большое количество народа с самых разных уголков.

Исторический и административный центр города находится на речном мысу, там, где Ангара перед устьем Ушаковки делает крутой правый поворот. На центральной городской площади у одного из административных зданий стоит белая небольшая часовня — точная копия одного из куполов Казанского собора, находившегося на этом месте и взорванного в 1932 году. Немного поодаль, в сторону реки, стоит польский костёл, в котором сейчас устроен органный зал, а ещё дальше, в сквере у берега Ангары, красиво расположился большой и двухэтажный белый каменный храм Спаса Нерукотворного. Построен он в 1706–1710 годах, и наряду с соседним Богоявленским собором является старейшим храмом Восточной Сибири и Дальнего Востока. Основноё объём храма имеет форму высокого четверика с одноглавым завершением, колокольня восьмигранная и завершается шпилем (пристроена позже, в середине XVIII века). Окна декорированы рельефными наличниками с пышными навершиями. Но главная уникальность храма — это его наружные росписи, выполненные в начале XIX века и в наше время восстановленные. Они разного размера, самая большая из них занимает всю восточную стену выше алтарной апсиды. Представляет собой трёхчастную композицию, центральная часть которой изображает Крещение Иисуса Христа в реке Иордан.

Службы в храме возобновлены в 2006 году. Рядом установлен памятник святым Петру и Февронии Муромским, княжеским супругам, почитающимся покровителями семьи и брака. И сегодня как раз 8 июля — их праздник, и у памятника был отслужен молебен.

Через дорогу, наискосок, непосредственно на набережной Ангары стоит также действующий красивейший Богоявленский собор, построенный в 1741 году в стиле «сибирского барокко»: восьмерик на четверике, одноглавое завершение. У собора две колокольни: одна непосредственно является частью храмового здания, другая стоит отдельно. Весь комплекс обнесён каменной оградой. В наше время собору придан новый облик, он теперь по-праздничному оформлен, с раскраской конструктивных и декоративных элементов в красно-розовых тонах, а на киотах и простенках второй (отдельно стоящей) колокольни выполнена наружная роспись с изображениями святых в полный рост.

Кроме храмов, в городе имеется немало и других примечательных сооружений. Основной предмет моего интереса — деревянная архитектура, и деревянные старинные домики, одно- и двухэтажные, попадаются на пути достаточно регулярно. Многие из них украшены богатой резьбой, есть и городские усадьбы с пышными наличниками и массивными воротами. Степень сохранности — разная, встречаются всякие варианты, но в основном их более-менее блюдут. И уже второй день замечаю здесь интересное явление: многие деревянные дома, особенно одноэтажные, очень сильно врастают в землю. Бывает, что по окна или даже ещё ниже, вместе с окнами. Иногда в этом случае перед фасадом дома делают специальную траншею, чтобы откопать нижние части окон. Природа этого явления так и осталась для меня до конца не понятной. Возможно, отчасти это эффект подсыпки улиц: если заглянуть во двор такого дома, уровень земли там уже заметно ниже.

А с городом действительно, приходится знакомиться заново. Нет ощущения, что я тут уже был. Только у городского рынка с трамвайными путями в памяти что-то забрезжило… А ведь я тогда провёл в Иркутске почти целый день. Куда-то ходил, где-то бывал. Но искал, видимо, чего-то другого…

А что я ищу сейчас? Нет, это уж чересчур глубокая постановка вопроса. Как-нибудь более конкретно: куда бы я ещё хотел сегодня сходить? Наверное, к Знаменскому монастырю. Он на берегу Ангары, за устьем Ушаковки. Стена-ограда и возвышающийся над ней Знаменский храм с колокольней, белые стены, зелёные кровли. Перед монастырскими воротами разбит сквер, а в сквере на высоком постаменте стоит памятник адмиралу Колчаку, установленный на месте его расстрела. На постаменте изображены белогвардеец с красноармейцем со скрещенными винтовками, но направленными скорее в землю, чем друг на друга.

В Знаменском храме пребывают мощи святителя Иннокентия Иркутского. И так совпало, что именно сейчас там идёт архиерейская служба, акафист святителю, после которой открывается доступ к святым мощам. Правильно я сделал, что дошёл досюда. И вовремя…

Километрах в полутора от монастыря, вверх по течению Ушаковки, стоит роскошный Казанский храм, построенный в конце XIX века в неовизантийском стиле, с множеством пристроек, дополнительных объёмов, башенок. Красные стены, синие купола, обилие декора. Столбчатая ограда на высоком цоколе, выполненная в таком же духе.

Всё очень красиво, но у меня остался неохваченным ещё один пласт. Дело в том, что в старые-добрые времена Иркутск (равно как и вся Сибирь) был традиционным местом дальней ссылки. Это сейчас тут крупный центр, один из наиболее значимых по всей стране. А в то давнее время название «Иркутск» вызывало примерно те же ассоциации, что сейчас вызывает название «Колыма». Сюда отправляли по этапу и уголовных, и политических. В частности, в Иркутск были сосланы некоторые из декабристов. И такие столичные ссыльные, «из знатных», привносили с собой определённую культурную струю на эти далёкие окраинные земли Российской Империи. Они строили здесь великолепные дома-особняки, в которых сейчас устроены музеи. Очень интересный дом-музей Трубецких, одноэтажный особнячок, увенчанный островерхим щипцом с эркерным окном. Деревянный, но выполненный на манер каменной постройки, со многими характерными для камня декоративными элементами: рядами кокошников, полуколоннами с капителями, обрамляющими боковые окна. Симпатичен и дом-музей Волконских, тоже деревянный, двухэтажный, с двумя симметричными эркерами на втором этаже. И стоит этот дом в необычайно приятном месте, нетронутом уголке старого деревянного Иркутска. Маленький боковой заворачивающийся под прямым углом проулочек, застроенный исключительно деревянными старинными особнячками. Какой-то совершенно другой мир. Будто здесь и не город с 600‑тысячным населением…

И ещё надо сегодня обязательно дойти до одного уникального комплекса, пожалуй, самого примечательного из всей деревянной застройки. Я его уже не раз видел на разных фотографиях, это, можно сказать, своеобразная визитная карточка города. Должен быть тут неподалёку… Вот он. Называется Дом Европы. Историко-архитектурный комплекс, созданный на базе нескольких стоящих здесь городских усадеб. Центральное место в комплексе занимает двухэтажный дом купца Шастина 1907 года постройки. Его ещё называют «кружевной дом». И действительно, он резко отличается от всех прочих городских построек, похож на сказочный терем. Четыре четырёхгранные башенки по углам, с куполами и шпилями, и островерхими щипцами в основании, обильная и пышная резьба — белая на древесном тёмно-коричневом фоне — под кровлей, по углам и на оконных наличниках, ограждения с балясинами на крыше и боковом балконе, роскошное крыльцо с колоннами. По бокам этого двухэтажного кружевного дома стоят под стать ему подобного же вида одноэтажные домики. В промежутках между домами сплошная деревянная ограда и несколько массивных ворот на высоких столбах и с богатой прорезной резьбой. В 1998 году здесь устроен туристско-деловой центр администрации города, где принимают высоких гостей из-за рубежа, устраивают встречи, симпозиумы, конференции.

Времени, однако, уже половина 9‑го, надо потихоньку двигать до дома. Что успел, то посмотрел. Завтра Усолье-Сибирское, ранняя электричка, выйти надо до 8 часов.

Усолье-Сибирское. 9 июля

Ехать лучше не от вокзала. Тут минутах в 15 ходьбы железнодорожная платформа Академическая, а большинство местных электричек сквозные, и основной вокзал Иркутск-Пассажирский проходят транзитом. До Усолья километров 70, электричка идёт 2 часа. Направление — по Транссибу «на запад», на самом деле на северо-запад, вниз по течению Ангары. Мимо заводских кварталов, станций и полустанков, и лугов с цветущим иван-чаем. Иркутская пригородная зона…

Усолье возникло примерно в одно время с Иркутском, в 1669 году. Тогда это было небольшое село, привязанное к соляным промыслам. Статус города был получен уже после революции, в 1925 году. Сейчас это город средних размеров, 83 тысячи населения. Вокзал находится на окраине. До центра ходят автобусы и трамваи, но хочется пройтись пешком. Краеведческий музей как раз по пути.

В воздухе заметный смог и лёгкий запах дыма. В Иркутске такого не было. Где-то горят леса, в этом году по области большие пожары. Область, впрочем, огроменная: почти как вся Украина и Белоруссия вместе взятые.

От вокзала до музея километра 3. Город здесь застроен в основном невзрачными четырёх- и пятиэтажками, некоторое количество которых (видимо, с целью придания более эстетичного вида) недавно было покрашено — однако в ряде случаев краска эта сильно облезла и свисает клочьями. Что выглядит, мягко говоря, совсем не эстетично…

Музей располагается в таком же стандартном жилом доме, на первом этаже. Посетителей здесь бывает, судя по сему, не так много, и каждому новому человеку уделяется особое внимание. Часть музейной экспозиции вполне традиционна: предметы крестьянского и городского быта, макеты некоторых старинных построек (здание пожарной дружины, солеварница, Спасская церковь, разрушенная в 1936 году). А один из залов специально посвящён хайтинскому фарфору — продукции местной фарфоровой фабрики. Фабрика эта была основана в 1869 году братьями-промышленниками Переваловыми и находится километрах в 30 от Усолья, возле устья речки Хайты. Благодаря использованию местной глины, продукция этой фабрики отличалась особыми механическими и эстетическими свойствами (можно было делать очень тонкостенные и прочные изделия) и была широко известна не только в России, но и за границей. Однако в наши 2000‑е годы фабрика фактически прекратила своё существование…

Несколько залов — картинные, в них вывешены копии полотен известных мастеров (таких как Шишкин, Саврасов, Айвазовский, Левитан, Перов), а также работы местного художника Л. Примаченко, предназначенные на продажу. И ещё в одном зале идёт сейчас выставка динозавров: уменьшенные, но точные масштабные копии доисторических животных, выполненные из папье-маше художником из города Саянска Александром Знаменским. Имеется полный набор: и сухопутные, и водные, и летающие. По размерам они как детские игрушки, и ребятишкам здесь очень нравится.

Всё это очень интересно и даже экзотично, но мне здесь неплохо было бы прояснить один момент. Основной предмет моих путешествий — это деревянное храмовое зодчество. Обычно я выезжаю на Север (который европейский), где старинных деревянных храмов и часовен сохранилось достаточное количество. В этот же раз я решил выбраться в края гораздо более дальние, и поиск информации по этим местам в сети высветил мне только две деревянные церкви (не считая музейных Тальцов и новоделов) — в Листвянке и Слюдянке. Но, может быть, здесь на месте удастся что-нибудь найти? Надо бы пообщаться с научными сотрудниками.

Да, действительно, назвали мне одну деревянную церковь в этом районе, в посёлке Тайтурка (неподалёку, кстати, от хайтинской фабрики). Даже фото показали: обезображенный протяжённый объём без завершения, перекрытый на два ската. Добраться при желании можно, от города ходит автобус, но в этом случае на само Усолье времени может не остаться вообще. И с гораздо большим интересом я бы подольше полистал само издание, где находится это фото (огромный фолиант с названием «Православные храмы Иркутской епархии»), однако детальное его изучение — это, очевидно, дело не одного дня. Так что не следует напрягать музейных работников.

Чтобы от музея попасть в старую часть Усолья, надо немного пройти в сторону ангарского берега. Эта часть города представляет собой частный сектор, застройку деревенского типа. Есть здесь ряд интересных домиков, некоторые даже поставлены на охрану. Можно встретить изящные наличники с резьбой, сохранились кое-где и старые усадебные ворота. А основной достопримечательностью Усолья считается бальнеогрязевый курорт, основанный в 1848 году. Сохранились старые деревянные корпуса с колоннами, вход на основную аллею обрамляют две высокие шатровые башенки со шпилями (напоминающие уменьшенных размеров деревянные звонницы), столбы основных въездных ворот тоже увенчаны башенками. Курорт располагается непосредственно на высоком берегу Ангары. Спустившись по старой заросшей лестнице, можно пройти на солеваренный остров, ныне соединённый дамбой-перемычкой с берегом. Раньше здесь располагался сользавод, и из скважин добывался рассол. Завод действует и сейчас, только перенесён на берег — виднеется вдали. На острове осталась памятная скважина 1878 года глубиной 89 саженей (190 метров), из которой струйкой вытекает рассол, окрашивая всё вокруг себя в бурый цвет. А на дальнем берегу острова, у основного русла Ангары, бьёт мощный целебный сероводородный источник (с соответствующим запахом), методично и старательно выбеливая прибрежные камешки, по которым вода сбегает в реку.

Перед въездом на территорию курорта стоит не совсем обычное небольшое каменное здание: без окон, с двумя опоясывающими карнизами, квадратное в плане. Внутреннее помещение при этом имеет восьмигранную форму. Это бывшая часовня, а сейчас музей истории курорта «Усолье». Помещение маленькое (но уютное), а предметов много, и они теснят друг друга: самовары, часы, керосиновая лампа, прочая старая домашняя утварь, гармошки, книги, рисунки, репродукция известной картины с названием «Мы пойдём другим путём»… И я попал сюда как раз на что-то вроде лекции. Хранительница музея рассказывала о курорте, его истории и вообще о городе Усолье, о солеваренном заводе, о том, что работа на том заводе была очень тяжёлая и вредная и очень часто делала человека инвалидом. Поэтому местные шли туда работать неохотно, в связи с чем широко использовался труд каторжан. Очень интересный и живой рассказ, но, к сожалению, дослушать его до конца у меня возможности нет, надо торопиться на электричку. Завтра предстоит поездка в другую сторону, с выходом на Кругобайкальскую железную дорогу.

Слюдянка — КБЖД — Листвянка. 10-12 июля

На Кругобайкалку я выезжаю уже в какой-то степени подготовленным. Мой старый сыктывкарский товарищ по реставрации побывал там раньше и привёз мне оттуда туристскую карту этого участка пути, с подробным описанием, фотографиями и исторической справкой. И я уже примерно знаю, что меня там может ожидать.

Итак, КБЖД — Кругобайкальская железная дорога, заповедный участок длиной 89 километров, так называемая Старая дорога, идущая от посёлка (порта) Байкал до города Слюдянки. Построена она была в 1902–1904 годах и стала замыкающим звеном 260‑километрового участка Байкал — Мысовая, обходящего с южной стороны «суровое море» — озеро Байкал. На этапе проектирования этой дороги было предложено несколько вариантов обхода Байкала, ставшего на пути продвижения на восток Транссибирской железнодорожной магистрали. И после проведения всех расчётов был выбран именно этот: от Иркутска по левому берегу Ангары до её истока, байкальского мыса Баранчук (ныне порт и посёлок Байкал), далее по берегу озера до его южной оконечности, посёлка Култук, затем по другому берегу до станции Мысовая (ныне город Бабушкин), в соединение с Забайкальской железной дорогой Мысовая — Чита — Сретенск. Восточный участок Култук — Мысовая особых затруднений не вызвал, чего никак нельзя сказать про участок Байкал — Култук. Дело в том, что озеро Байкал по сути представляет собой заполненную водой длинную котловину в окружении горных хребтов (636 километров с северо-востока на юго-запад). И если на восточном берегу горы находятся на отдалении от озера, то на западном они вплотную подступают к самой воде, крутыми скалами уходя сразу на большую глубину. Поэтому без малого 100‑километровый участок Байкал — Култук строился в чрезвычайно сложных ландшафтных и геологических условиях. Приходилось вырубать в скалах «полку» для железнодорожного полотна, строить огромное количество инженерных сооружений (мостов, виадуков, тоннелей, галерей, подпорных стенок) и при этом всё время учитывать то обстоятельство, что породы здесь рыхлые, неустойчивые, имеется постоянная опасность камнепадов, оползней, селевых потоков. Этот кругобайкальский участок Транссиба часто называют «золотой пряжкой на стальном поясе России». По двум причинам: во-первых, из-за чрезмерно высокой стоимости его сооружения и, во-вторых, по необычайной красоте — и природной, и рукотворной, замечательном воплощении инженерной мысли в нестандартных условиях.

Сейчас участок Култук — Байкал тупиковый. В 1950‑х годах перегон от Иркутска до порта Байкал оказался в зоне затопления водохранилища строящейся Иркутской ГЭС, и от города до Култука пробили новую, «верхнюю» дорогу, сквозь горный хребет. По которой мне и предстоит сегодня ехать. И, может быть, в этот раз мне удастся наверстать всё то, что было упущено ранее…

А это у меня отдельная тема, подвисшая ещё с давних пор. Озеро Байкал. Я на нём как бы и был, и не был. Первый раз в том самом 82‑м, я его тогда видел только с самолёта, когда нас по метеоусловиям Иркутска посадили сначала в забайкальском аэропорту Улан-Удэ. Усть-Ордынская база нашей экспедиции располагалась всего километрах в 90 от берега Байкала, и наши экспедиционные вертолёты туда иногда летали. Но на озеро я так и не попал. В основном, по собственной вине: не воспользовался в своё время предложенной оказией… А второй раз был через три года, в 85‑м, когда, направляясь уже в другую экспедицию, мы сопровождали на железнодорожной платформе машину, грузовик ГАЗ‑66, перегоняя его в Читу. Байкал мы всю дорогу ждали с особым трепетом, но нас в тот день до вечера продержали на станции Иркутск-Сортировочный, переформировывали состав. В результате самые интересные места (спуск к Байкалу с гор), мы проехали по полной темноте, высматривая лишь отражения ночных фонарей в байкальской воде. Когда рассвело, озеро мы всё-таки увидели (дорога идёт непосредственно вдоль берега), но места пошли уже гораздо менее интересные, плоские и невыразительные. А сам Байкал стал похож на обычную равнинную реку, только без другого берега… И вот сейчас у меня имеется возможность «взять реванш» и увидеть озеро (море, как его здесь называют) во всей красе.

Выезд у меня сегодня длительный, на пути предполагаются две ночёвки. Поэтому приходится брать с собой все вещи, большой рюкзак. Дежурную в гостинице предупредил, чтобы подержала место. Моя сегодняшняя электричка идёт до Слюдянки, байкальского городка, стоящего на берегу моря, за его южной оконечностью. Там я должен буду завтра подсесть в кругобайкальский туристический поезд, идущий из Иркутска через Слюдянку до посёлка Байкал. По Транссибу направление «на восток», в действительности — юг, юго-запад (локальный изгиб трассы). Расстояние от Иркутска по прямой километров 80, по железной дороге 120: трасса идёт по горной местности и сильно петляет.

Горы начинаются сразу по выезде из города. Сначала предгорья — высокие холмы, поросшие лесом. Идём долиной речки Олхи, верх по течению. Проехав примерно треть пути, после станции Большой Луг электричка начинает двигаться уже по ущельям между горами (которые постепенно становятся всё более высокими), и начинается заметный спуск вниз. Встречные тяжеловесные поезда идут с дополнительным подталкивающим локомотивом в хвосте состава. Речка Олха становится всё более узкой и бурной, и дорога начинает активно петлять. Этот железнодорожный серпантин всё усиливается, по мере приближения к основному байкальскому хребту петли становятся всё длиннее и круче, повороты иногда достигают 180 градусов. При пересечении хребта проходим два небольших тоннеля, и по выезде из одного из них в окне вдруг открывается внизу бескрайнее водное пространство. Ну вот, наконец-то! Славное море, священный Байкал. Кажется, добрался… Проходим верхом посёлок Култук, и снизу начинает различаться однопутная легендарная Старая дорога. Какое-то время идём параллельно, только много выше по уровню. Чтобы спуститься вниз, приходится сделать ещё одну длинную петлю в сторону, огибая долину речки Култучной. Вот сомкнулись со Старой дорогой, станция Слюдянка‑2 и через 5 километров Слюдянка основная.

Гостиница в городе есть, но далековато, на окраине. Имеется более удобный вариант, база отдыха «Аршан», недалеко от станции, прямо на берегу Байкала. Цена 700 рублей — по моим меркам дороговато, но на одну ночь вполне приемлемо. Времени сейчас 2 часа, впереди день и вечер, что для такого городка более чем достаточно.

Прежде всего, церковь. Она стоит прямо напротив вокзала. Деревянная Свято-Никольская церковь 1914–1915 годов постройки. Поздняя, но интересная. В архитектуре явно просматриваются буддийские мотивы (буддизм — традиционная религия местных этнических бурят). Обилие щипцов и сильно вынесенных щипцовых кокошников на кровлях делаю её похожей и на восточную пагоду, и на древнерусский терем. В плане церковь имеет форму креста, сама пятиглавая и с множеством дополнительных главок. Стены обшиты и покрашены в бежево-пастельные тона, кровли зелёные, железные. Церковь сейчас активно восстанавливается (после землетрясения 2008 года) в виде, близком к первоначальному.

Аллея, идущая от крыльца церкви, проецируется на центральный вход в слюдянский вокзал. Так, собственно, и было изначально задумано: «крыльцо в крыльцо». А сам вокзал заслуживает отдельного внимания: необычайно симпатичное здание, построенное в классическом стиле из местного нешлифованного белого и розового мрамора. На близлежащих к вокзалу улицах сохранились старые деревянные домики железнодорожников. По сути это просто одноэтажные протяжённые бараки на несколько семей, но, оказывается, при умелом подходе даже бараки можно выстроить в эстетичном виде. Задающие членение объёма выступающие части с боковыми фронтонами, старая обшивка, резные подзоры, окна со ставнями, щипцовые навершия наличников. Выкрашены в приятный коричневый цвет разных оттенков. Такие домики, я считаю, надо брать под охрану.

Сам город Слюдянка располагается в долине треугольной формы, образованной расступающимися при подходе к Байкалу горами. Центр застроен преимущественно четырёхэтажными кирпичными домами в два подъезда, ближе к окраинам преобладает деревянный частный сектор. В центре стоит непривычной формы старая водонапорная башня с боковой пристройкой, сделанная в стиле модерн с элементами готики. Рядом с башней — традиционный для больших железнодорожных станций памятник-паровоз.

Слюдянку часто называют «минералогической жемчужиной». Природных минералов здесь насчитывается более 200 видов, и в городе имеется минералогический музей, куда многие настоятельно рекомендуют сходить. Но мне сейчас больше хочется побродить по горам, хотя бы просто залезть наверх, «отметиться». Путь на гору начинается на окраинных улочках с деревянными домиками, которые какое-то время забираются вверх по подножию склона. Домики эти небольших размеров, по виду напоминают уральский тип: четырёхскатная кровля, наличники, ставни. Иногда можно встретить усадебную глухую ограду с воротами.

Горы здесь в основном покрыты лесом (иногда поверх скал), не сказать, что чересчур высокие, в основном в пределах 1000 метров над уровнем моря, при высоте водной поверхности самого Байкала в 456 метров. Но мне хватило и этого, особенно на пути вверх. Продираться особенно не приходится: улицы заканчиваются, но продолжаются дороги, тропки и высоковольтная линия. Вид открывается всё более широкий: на улочки, домики, железнодорожную ниточку и южную оконечность Байкальского моря. Фотографировать только плохо: в воздухе сегодня весь день какое-то марево, хотя запаха дыма не ощущается. Впрочем, это здесь обычное явление: на Байкале, в окружении гор, свой микроклимат…

На карте на основной слюдянской долине значится речка Слюдянка. Почему-то захотелось её найти. И в результате я нашёл… сухое русло. Достаточно широкое, метров 60, будто вымощенное большими валунами, но без малейших водных следов. И сухое оно, судя по всему, довольно давно: уже начало местами зарастать травой, кустами, даже мелкими деревцами. В чём тут причина, куда делась вода, мне толком так и не смог никто объяснить. Утверждали только, что выше по течению вода есть. А здесь появляется только во время дождей и весеннего половодья. Пришлось искать ответ уже в Москве, в сети. Тут, оказывается, вот в чём дело. Речка пробила какую-то старую штольню (вероятно, в результате тектонических процессов) и ушла под землю. И на поверхность теперь выходит только перед впадением в Байкал. Раньше, мне рассказывали, из-за этой речки бывали большие наводнения, заливало громадные пространства, приходилось даже строить защитные дамбы (которые помогали далеко не всегда). А теперь получается, что проблема самоликвидировалась…

На сам Байкал остаётся только вечер. Он здесь такой близкий и домашний: низкие травянистые берега, спокойная водная гладь, пирсы-волнорезы. И очень чистая вода. Несмотря на городскую черту. Байкал вообще имеет репутацию самого чистого озера на планете. В своё время, правда, несколько подпорченную деятельностью Байкальского ЦБК. Но сейчас комбинат остановлен, и озеро восстановилось. Оно вообще обладает уникальным свойством самоочистки, за счёт обитающих в нём организмов. Уникально оно и в иных смыслах: как самое глубокое озеро на земле (средняя глубина превышает 700 метров, наибольшая — 1600 метров), как самый крупный природный резервуар пресной воды. И, разумеется, как одно из самых красивейших. Хочется побывать в разных его уголках, оглядеть с разных точек и хотя бы в какой-то степени ощутить свою сопричастность этой красоте…

Для этого надо утром к 10 часам быть на вокзале и ждать прибытия из Иркутска туристического поезда. Поезд этот — 7‑вагонная экспресс-электричка (со столиками и мягкими сиденьями) с одним обычным (не экспресс) вагоном в середине состава. По прибытии поезда к нему в хвост цепляют маневровый тепловоз (контактной подвески на Старой дороге нет), и примерно через полчаса он пускается в путь и идёт до конечной станции Байкал у истока Ангары. После чего туристов переправляют чрез Ангару в посёлок Листвянка, где их забирает автобус до Иркутска. Поезд ночует на станции Байкал, а на следующий день экскурсия идёт обратным ходом. Таких циклов экскурсионный поезд делает два в неделю, и ещё четыре дня по Старой дороге раз в сутки курсирует местный поезд по прозванию Мотаня.

А в прошлом году экскурсии по Кругобайкалке совершались на ретро-поезде, с настоящим паровозом и вагонами, стилизованными под начало XX века. Но, как выяснилось, этот поезд очень сложно обслуживать, поэтому железная дорога больше его не даёт.

По Старой дороге поезд движется очень медленно: 20‑25 километров в час. Отсчёт километров ведётся во встречном направлении, от станции Иннокентьевская (нынешний Иркутск-Сортировочный). Порт Байкал — 72‑й километр, Слюдянка‑2 — 161‑й. Из двух путей сейчас оставлен только один, дорога строго следует байкальской береговой линии, последовательно огибая все мысы, как правило, высокие, крутые и скалистые. Справа по ходу Байкальское море, слева горы, леса и скалы, и обилие цветов. Красота необычайная. По громкой связи идёт рассказ экскурсовода, перемежающийся видеофильмом о Байкале, его природе и обитателях. Очень трогательный сюжет о байкальской нерпе, животном морском, но живущем в пресноводном озере.

На этом горно-скалистом участке от Култука до истока Ангары населённых пунктов изначально не было. Они появились только в связи со строительством КБЖД как пристанционные посёлки, а сами станции здесь имели чисто техническое назначение. И после того, как этот участок стал тупиковым, посёлки эти захирели, а некоторые станции были ликвидированы. Но остальные остались, и на станции Ангасолка (старая) наша первая остановка. 149‑й километр, стоянка 40 минут.

Это крошечный посёлочек: несколько домиков и деревянная часовенка-новодел. Живописная байкальская бухта. Перед станцией двойной мост через речку: каждый для одного пути, и оба моста разные, построены с промежутком лет в 10. Действующий более поздний, железобетонный. А второй (вернее, первый) мост гораздо интереснее. Дело в том, что в строительстве КБЖД помимо русских инженеров и рабочих активное участие принимали иностранцы: поляки, прибалты, итальянцы, албанцы. И этот ангасольский мост был построен итальянцами. Он сделан весь из природного камня и имеет красивые арочные проёмы.

Начиная с некоторого момента, один за другим пошли тоннели. Они пробивались сквозь те мысы, обходить которые снаружи было затруднительно. На тоннели здесь бывают очень похожи галереи, и нам объяснили разницу. Тоннель пробивается в толще горы, а галерея пристраивается к склону сбоку, с целью защити железнодорожного полотна от камнепадов. По ходу движения мысы сменяются бухтами, горы — низинами и оврагами с ручьями, а инженерные сооружения методично чередуются друг за другом.

Следующая остановка — 123‑й километр, мыс Киркирей, тоже 40 минут. Очень интересное место. Мы только что выехали из тоннеля, а по соседству, параллельно (со стороны озера), имеется ещё один, коротенький. И оба были двухпутными. Тут вот какая история. Сначала был построен этот коротенький, № 18 (все тоннели на КБЖД под номерами). Хотя инженеры и горняки предупреждали, что тоннель этот будет небезопасен в эксплуатации из-за постоянных горных обвалов в этом месте и своенравной горной речки Киркирей. В результате так и оказалось, и пришлось этот тоннель забрасывать и рядом строить новый, длинный, № 18‑bis. А для речки соорудили специальный бетонный акведук-жёлоб, прямо поверх тоннеля, и она по нему мчится с огромной скоростью и диким рёвом.

На фасаде малого тоннеля приделана памятная табличка о том, что 13 сентября 1904 года здесь произведена стыковка Великого Сибирского пути. Кстати сказать, фасады (порталы) тоннелей здесь очень грамотно архитектурно оформлены и органично вписаны в окружающий ландшафт. И это касается не только тоннелей, но и всех прочих инженерных сооружений: укрепляющих стенок, мостов, виадуков. Кругобайкалку часто называют чудом инженерной мысли. И в этом здесь убеждаешься своими глазами. Далеко ходить не надо: позади малого тоннеля подпорная стенка из природных камней, продолжающая естественный скалистый склон. Гармоничное сочетание природного и рукотворного.

Ещё одно чудо — это байкальская природа. Низкорослые сосенки на крутых склонах и нетронутые россыпи цветов. Сейчас их можно рассмотреть поближе. Ярко-алый цвет, сантиметра 4 в диаметре, шесть лепестков, заострённых и загнутых вверх, и сходящихся у середины соцветия. Называются саранки. И их никто не рвёт. И вообще, здесь к природе относятся очень благоговейно. Даже мужчины по нужде идут не в кусты, а в вагонный биотуалет. Я даже не думал, что где-то ещё так бывает…

Едем дальше: 119‑й километр, станция Маритуй, разъезд. Единственная станция на Старой дороге, где сохранился весь комплекс станционных построек с начала XX века. Сейчас он на реставрации, и поезд проходит здесь без остановки.

Большая двухчасовая стоянка предусмотрена на мысе Половинный (110‑й километр). Речка, два параллельных моста разной конструкции, «относительно крупный» пристанционный посёлок — порядка 10 домиков. Поезд наш уже ждут, выстроились в ряд торговцы: шашлык, выпечка, напитки, сувениры. Внизу байкальский заливчик, травянистая полянка-пляж, и мужик на моторке предлагает прокатиться. И желающих много, выстроилась очередь. Вода в Байкале довольно холодная, несмотря на жаркую погоду и небольшую глубину в заливе. С левой стороны залив окаймляет мыс Половинный — небольшой полуостров, сильно выступающий в море. Это единственный мыс на Старой дороге, который тоннель срезает полностью, напрямую. А тоннель этот, № 12, прямо по ходу, перед нашим тепловозом. Он самый длинный из всех, 778 метров, и идеально ровный: от входа виден выход. Времени много, и есть возможность пройти его пешком, туда и обратно. Внутри темно и сыро, прохладно, и сверху капает вода. Но это однозначно интереснее, чем наблюдать его из окна вагона 1‑го класса. И вообще, правильнее было бы передвигаться по Кругобайкалке не на поезде, а пешком под рюкзаком. Хотя бы отдельными участками. Только тогда дорога раскрывается в полной мере. И это относится не только к Кругобайкалке, это общий принцип. За долгие годы путешествий я это понял…

В дальнейший путь отправились с небольшой задержкой. Следующая остановка Шумиха, 102‑й километр. Здесь круглогодичная турбаза и целый комплекс сооружений. Чтобы их осмотреть, выходим из поезда и некоторое время идём вперёд пешком, поезд следует за нами. Проходим сквозь выведенную из эксплуатации галерею с параболическим профилем, затем мимо примыкающей к галерее красивой «итальянской» подпорной стенке с глухими арочными проёмами-нишами и зубцами наверху. Попутно нам рассказывают про эти стенки, их разные виды, дренажные системы отверстий. Кроме подпорных стенок здесь ещё строились камнеулавливающие, которые ставятся на расстоянии от склона, образуя тем самым «карман» для падающих камней.

После Шумихи оставшиеся 30 километров до конечной станции Байкал едем уже без остановок. Прибыли в начале 8‑го, точно по расписанию. На станции Байкал воссоздан старинный деревянный вокзал с дощатым перроном, поставлен он, видимо, совсем недавно: дерево ещё не успело потемнеть. В нём, в частности, располагается музей КБЖД. Дальше нам предстоит переправа в Листвянку. Переправа производится теплоходом, в три партии, наш вагон идёт в последней. Каждый теплоходный цикл туда-сюда занимает минут 40, и это означает, что у меня есть возможность посетить вокзальный музей.

Там собраны в основном предметы, имеющие отношение (иногда отдалённое) к железной дороге. Маслёнка для смазки колёсных букс, помпа насоса, фрагменты старых рельс, царских и сталинских, герб СССР с электровоза серии ВЛ (Владимир Ленин). Арифмометр, швейная машинка типа «Зингер», старорежимные фанерный чемодан и саквояж, круглая коробка для шляп. Макет железнодорожного моста. Ещё один макет, сложный и мастерски сделанный, изображающий процесс строительства тоннеля.

Музей уже закрывается, а переправы ждать ещё долго. Деться здесь особо некуда, посёлочек находится на отдалении (виднеются деревянные домики на склоне), да под рюкзаком далеко и не уйдёшь. Остаётся только бродить по территории порта, теперь уже изрядно захиревшего. Остались, собственно, только затон и старые причальные стенки. А в годы строительства КБЖД (когда уже действовал Забайкальский участок) был период, когда поезда на специальном пароме переправляли отсюда через Байкал на восточный берег. А зимой по льду, по временным рельсам, на конной тяге (паровозы — в разобранном виде).

Переправиться в Листвянку удалось только часов в 9. Смотрительница музея подсказала мне хороший вариант ночёвки: у её знакомой сын сдаёт домики. Я вызвонил его по телефону, и он меня забрал на машине. Это летние гостевые дощатые домики-будочки в одну комнату, поставленные на территории частного дома. Кухня во дворе, под навесом. 450 рублей за ночь, вполне приемлемо.

Пока ещё не стемнело, есть немного времени на знакомство с новым местом. Вот он, посёлок Листвянка на берегу Байкала у истока Ангары. Если посмотреть на карту крупного масштаба, отражающую структуру застройки, то посёлок выглядит довольно необычно: тоненькая линия вдоль байкальского побережья и несколько более основательных поперечных «отрогов». Тем не менее, всё естественно: местность здесь гористая, и каждый такой «отрог» — это распадок между горами (падь по-местному). Впрочем, сейчас уже и склоны начали активно застраиваться. Причина простая: Листвянка — это от Иркутска ближайшее и самое легкодостижимое место на Байкале, связанное с городом хорошей асфальтированной трассой (Байкальским трактом). Поэтому здесь строят всё, что может приносить доход: санатории, гостиницы, базы отдыха, имеется лимнологический музей с нерпинарием.

А то место, где находится моё сегодняшнее обиталище, называется Крестовая падь. Здесь стоит листвянская Свято-Никольская церковь 1846 года постройки. Изначально она была поставлена у истока Ангары, но впоследствии дважды переносилась на новое место. Церковь одноглавая, обшитая и покрашенная, построенная в классическом стиле «на каменное дело». Основной четверик с прямоугольной алтарной апсидой, из четверика выходит восьмигранный широкий барабан с покрытием на восемь скатов. Трапезной нет, вместо неё широкий притвор с колокольней, представляющий собой четверик-основание с восьмигранным ярусом звона. Увенчана колокольня шпилем с маленькой главкой. Церковь действующая, и в 1974 году в ней производились съёмки фильма «Звезда пленительного счастья». Сейчас в церкви готовятся к празднику: завтра 12 июля, день Петра и Павла.

Ещё мне рекомендовали посетить так называемый Ретро-парк. Это тут совсем рядом, во дворе частного дома, где живут художник-живописец Владимир Осипов и его сын, «художник по железякам». У входа на заборе вывешены полотна Осипова-старшего — различные виды Байкала, мастерски исполненные в какой-то отчасти сказочной манере. А по периметру двора выставлены различные экземпляры старых автомобилей: «Победа», «Москвич‑401» (который с задним запасным колесом), «Волга ГАЗ‑21» 60‑х годов, «Запорожец-горбатый», «Запорожец-ушастый», «Инвалидка», грузовик-вахтовка, мотоциклы и мотороллеры. Всё остальное пространство двора занимают продукты творчества Осипова-младшего: из старых бензобаков, обрезков труб, кожухов и внутренних деталей различных механизмов изготовлены самые разнообразные фигуры людей и животных. Дон Кихот на коне, лыжник, монтажник со стремянкой, двое мужиков, пьющих пиво, пьяный мент (в настоящей фуражке). Мышь, аист, козёл, павлин, лось… Жалко только, что уже темнеет — фотографий сегодня не получится. Придётся завтра утром, перед автобусом. Главное, чтобы не было дождя.

Дождя не было, был туман. Но вскоре рассеялся. Погода здесь может меняться очень быстро. Успел я и всё заснять, и даже некоторое время постоять в храме на праздничной службе. И там одна женщина, прислуживающая при храме, Нина Николаевна, показала мне очень интересную фотографию иркутского Богоявленского собора, в котором пребывали мощи святителя Софрония, впоследствии утраченные при пожаре. Фотография была сделана лет 5 назад, и на ней будто бы ниоткуда возник яркий столп до неба, а в этом столпе ясно прорисовался силуэт человека в монашеском облачении. «Мощи святителя сгорели, но он нас не оставляет», — так прокомментировала это фото Нина Николаевна…

Музей «Тальцы». 12 июля

До автобусной остановки я даже не дошёл, перехватил по пути маршрутку. До Иркутска 71 километр, архитектурно-этнографический музей под открытым небом «Тальцы» находится на одной трети этого расстояния, прямо у дороги. Занимает обширную территория на высоком берегу Ангары. Экспозиция начинается в лесистой части и её начало посвящено малым коренным народностям, живущим на территории Иркутской области. Тофаларский сектор, эвенкийский сектор. Чум с каркасом из жердей, покрытый корой лиственницы. Стойбище летнее, стойбище осеннее, продуктовый лабаз на четырёх столбах, поднятый выше человеческого роста (чтобы зверь не залезал) с приставленной лестницей-бревном с вырубленными ступеньками. Различные хозяйственные и охотничьи приспособления. И несколько видов эвенкийских захоронений. Наиболее древнее из них связано с традиционной религией эвенков — шаманизмом. В толстом бревне выдалбливалось углубление, туда клали покойного, после чего это бревно высоко закреплялось на двух деревьях. Позже, под влиянием русской культуры, эвенки стали делать наземные захоронения: выбиралось сухое возвышенное место, на него клали умершего, закрывали его мхом и сооружали над ним сужающийся кверху глухой сруб из брёвен (защита от диких зверей). Над эвенками, принявшими христианство, могли устраивать и дощатую домовину в форме домика под четырёхскатной кровлей, с крестом наверху.

Далее по ходу идёт русский сектор, и начинается он с каскада водяных мельниц. Он ставился в местах сильного перепада высот и устраивался так, чтобы вода последовательно перетекала из одной мельницы в другую, ниже стоящую, по специальным деревянным желобам-водоводам. После каскада мельниц аллея выводит к одиноко стоящему деревянному зданию укрупнённых размеров. Это магазея — общественный хлебозапасный амбар постройки 1900–1905 годов. Перевезена из Красноярского края.

После магазеи лес расступается, открывается большая поляна, и начинается основная экспозиция. Реконструкция сибирского волостного села и фрагмент старинной деревянной крепости, Илимского острога, с тремя башнями и крепостной стеной-частоколом. Центральная из башен — это Спасская проезжая башня XVIII века. Она впечатляет своими размерами и является основной «визитной карточкой» музея «Тальцы». С фасадной стороны над проездными воротами нависает выступающая часть, увенчанная бочкой и главкой с крестом. Сама башня перекрыта на традиционные четыре ската, с выходящей по центру небольшой «вышкой», увенчанной четырёхгранным шатёриком с двуглавым орлом наверху. Из всего Илимского острога сохранилась только эта башня (всё остальное — реконструкция, новодел), а само село Илимск в 1970‑х годах ушло под воду водохранилища Илимской ГЭС.

Ещё одна визитная карточка Тальцов — это тоже перевезённая из Илимска и как бы относящаяся к острогу деревянная привратная Казанская церковь-часовня, предположительно 1679 года постройки. Установлена она здесь с таким же относительным расположением: чуть наискосок от проездных врат Спасской башни. Церковь эта небольших размеров, одноглавая, представляет собой слегка вытянутый вверх четверичок с повалом, с коротеньким западным притворчиком, алтарной апсиды нет. Самое примечательное — это её завершение: оно сделано в виде бочки с нижними полицами. Деревянных храмов с подобным завершением осталось по всей стране считанные единицы. Кроме этого я знаю ещё только три (причём на одном из них бочка реконструирована). Церковь освящена, внутри иконостас с иконами.

Комплекс «волостное село» воссоздаёт облик административного центра конца XIX — начала XX веков. Сюда входят здание волостного правления и несколько усадеб, в одной из которых (усадьбе крестьянина Зарубина) выставлена продукция тальцинского стекольного завода, выпускавшего, в частности, изделия из цветного стекла. Завод стоял здесь неподалёку и в 1950‑е годы был переведён в город Тулун, в связи со строительством Иркутской ГЭС. Интересно и здание волостного правления: приёмная, кабинет волостного старшины, комната писаря и целый комплекс вспомогательных построек во дворе. Одна из них — арестантская камера: каменная клетушка с зарешеченной дверью и крошечным помещением внутри. Помещается только топчан, покрытый шкурой, небольшой стол и деревянная колодка вместо стула.

Замыкает поляну здание церковно-приходской школы (1885 год, Усть-Илимский район). Один учебный класс с воссозданной обстановкой и комната молодой учительницы, жившей здесь же, при школе.

Следующая поляна не менее насыщенная. Слева выстроились в ряд мастерские народных промыслов: ткацкая, гончарная, ювелирная, столярная, берестяная. Мастера-умельцы выставляют и продают свои изделия, проводят мастер-классы. Здесь же выставка детского творчества, сувенирная лавка. С правой стороны расположился архитектурный комплекс «деревня-малодворка», а по центру на первом плане стоит некое сооружение, по форме напоминающее часовню: сруб с притворчиком, двускатная кровля, сверху небольшой шестигранный барабан с коническим покрытием, креста нет. Есть окошко, но нет ни одной двери. Странная постройка: есть в ней что-то такое, что мешает признать её часовней… Пояснительной таблички нет, и никто не может про неё ничего сказать. Насчёт отсутствия двери, впрочем, могу предположить сам, что была проведена реконструкция с заменой той стены, где был вход, и новую дверь просто ещё не успели прорезать… Только спустя некоторое время мне объяснили, что это за строение. Это морг. Когда кто-то умирал зимой, его туда относили до весны, и весной хоронили. Видимо, чтобы не разгребать снег и не долбить мерзлоту…

В дальней части поляны стоит трактир, за которым красиво расположилась большая деревянная церковь Живоначальной Троицы, перевезённая из деревни Дядино Жигаловского района. Церковь поздняя, 1914 года постройки, рублена «в лапу», выглядит несколько приземисто. Одна массивная основная глава на низком барабане и с двух боковых сторон по маленькой главке на пологом щипце. Ещё одна глава установлена над пятигранным алтарём. Над входом грузная шатровая колокольня с восьмигранным ярусом звона, примыкает непосредственно к храмовой части, без трапезной. Самое примечательное в храме — это оформление окон. И больших нижних, и маленьких верхних. На манер городской усадьбы: ставни и наличники с высокими узорчатыми завершениями. На сопроводительной табличке написано, что церковь стоит на временной сборке. Её должны перенести на новое место и правильно ориентировать по сторонам света.

Приятное здесь место, можно гулять и гулять. Очень хорошо всё сделано. Музейные работницы ходят в длинных, как бы народных сарафанах, и это создаёт определённый настрой. А в деревне-малодворке и вообще произошла встреча с Прекрасным. А именно, с бандуристкой и исполнительницей песен Еленой Вяткиной. Был период, когда она работала при тальцинском музее, и сейчас, переехав с семьёй жить под Москву, она по старой памяти иногда сюда наведывается. И в данный момент она сидит со своей бандурой на скамеечке у одного из домов и поёт для приходящих экскурсионных групп, продаёт свои диски. Замечательный голос, замечательная игра и исполнение — на манер баллад. Ряд песен написан на её собственную музыку.

Как-то даже отошёл на второй план мой основной интерес. Итак, комплекс «деревня-малодворка», три крестьянские усадьбы XVIIIXIX веков. По организации пространства они чем-то напоминают уральский тип (дом с прилегающим двором, на котором по периметру располагаются хозяйственные постройки, от улицы двор отделяется глухим забором с воротами). Но здесь в Сибири дворов при доме было, как правило, несколько. Чаще всего два: чистый и хозяйственный. Дом в этом случае располагался посередине территории: с одной стороны был чистый двор, с другой хозяйственный. И, соответственно, два крыльца — на каждый из дворов. Чистый двор был вымощен досками и являлся в каком-то смысле продолжением дома. На нём обычно располагался амбар, навес-мастерская, иногда ледник. На хозяйственном дворе — стайка (помещение для скота, с сеновалом на втором этаже), крупногабаритный инвентарь (сани, плуг), иногда баня. Хозяйственный двор мог углом окаймлять дом с чистым двором. У более зажиточных крестьян бывало иногда и по три двора: чистый, получистый и хозяйственный.

Сибирские крестьянские дома, по сравнению с северными, были не таких больших размеров. Что вполне естественно: северный дом строился так, чтобы все помещения (жилые и хозяйственные) были под одной крышей, здесь же хозяйственная часть выносилась во дворы. А дом состоял, как правило, из двух половин (от входа направо и налево), соединённых общими сенями. Когда молодая семья начинала строить себе собственное жилище, то сначала строилась только одна половина. Вторая пристраивалась позже, спустя какое-то время. Она называлась «красная половина»: в ней не жили, а только принимали гостей. Часто вторая половина строилась только к моменту женитьбы старшего сына, и он уходил туда жить с молодой женой. Жили они там один год, до рождения первенца, после чего либо строили себе собственный дом, либо возвращались на родительскую половину.

И ещё одна очень интересная деталь, касающаяся расположения помещений в доме. Путешествуя по Северам, я привык к тому, что когда входишь в жилую часть дома, то попадаешь сначала на кухню, где хлопочет хозяйка, где русская печка и большой стол, за которым обедают всей семьёй. А из кухни уже идёт дверь в следующее помещение, «чистую» комнату — спальню или горницу. Здесь же всё наоборот: сначала идёт чистое помещение, а уже потом кухня (бабий куть или бабий угол, как тут говорят). И это имеет вполне обоснованное объяснение. Сибирь, край далёкий и дикий. Народ ходит всякий. Много сосланных за различные провинности, попадаются и беглые, каторжные. И таким расположением помещений просто оберегали женщин. Когда новый человек приходил в дом, он сначала попадал в чистую комнату и общался с хозяином. И если хозяин видел, что человек пришёл не со злым умыслом, он мог позвать и хозяйку. Можно, кстати, вспомнить, что в домах верхне-печорского Предуралья я видел такое же расположение помещений…

Что-то я чересчур задержался в этом центральном ангарско-илимском секторе. Всё очень интересно, но впереди ещё бурятский сектор, реконструкция бурятского улуса-летника (летнего поселения). Шесть деревянных бурятских юрт. Такие юрты (в отличие от каркасно-войлочных) уже стационарные, и они характерны для периода, начиная с XVIII века, когда под влиянием русских переселенцев буряты стали переходить от кочевого к полуоседлому или оседлому образу жизни. Юрты могли ставиться из разного материала (брёвна, полубрёвна, брусья), разной могло быть и устройство кровли. У большинства юрт имеются пристройки (сени, навесы), которые начали появляться опять же с приходом русских. Под навесами хранили крупный инвентарь, и там мог укрываться скот он непогоды. Делались и отдельно стоящие навесы, например, для печи, где выпекали хлеб. Внутри юрт сохраняется традиционное деление на левую мужскую и правую женскую половины. Только по сравнению с переносными юртами, устроено всё более основательно.

Временя уже 5‑й час, скоро должен быть удобный автобус до Иркутска. Всё основное я, собственно, посмотрел, осталась ещё «покосная заимка» на обратном пути. Хотя, по правде говоря, на Тальцы одного дня однозначно мало. Сюда надо приезжать раз несколько, здесь какой-то особый мир, живность даже есть своя: верблюд, олень. Ходят, пасутся… А сегодня надо бы пораньше появиться в городе, мне там осталось заснять новый католический храм, построенный в ультрасовременной манере, в стиле хай-тек: на фасаде два высоких массивных столпа, над которыми на металлических связях возвышается металлический крест. И ещё надо закупить всё необходимое в дорогу — гостинцы, например, для брата и его семьи. А завтра утром на причал, и дай Бог, чтобы не было ни шторма, ни тумана…

Байкальское море. 13 июля

С утра пасмурно, но прогноз, похоже, благоприятный. В 9 часов отчалили, вверх по Ангаре. Везёт нас сначала не «Комета», а два среднескоростных судна «Восход». «Комета» ждёт в порту Байкал, там пересадка. По какой-то причине на этом ангарском участке она не ходит, а курсирует исключительно по морю, до его северной оконечности, посёлка Нижнеангарска. По поводу этого названия, возможно, требуется некий комментарий. В Нижнеангарске Ангара другая — Верхняя Ангара. Можно представить, что она, впадая в Байкал с севера, как бы проходит его насквозь и вытекает между Листвянкой и портом Байкал.

До Нижнеангарска «Комете» предстоит пройти 530 километров. Городок Северобайкальск, куда я сейчас направляюсь, стоит километров на 20 ближе. Время в пути 10 с половиной часов. Отчалили в половине 11‑го, быстро миновали знакомую Листвянку — и пошла одна красота сменять другую. Да и небо стало потихоньку светлеть.

«Горы да вода и вблизи, и вдали» — как в песне Бориса Вахнюка. Идём параллельно западному берегу, а берег представляет собой сплошную горную гряду — Приморский хребет. Горы скалистые и горы лесистые, и горы лесистые с проступающими скалами. Не шибко высокие, но всё время разные, картина за бортом всё время меняется. Скалы идут серо-лилового оттенка, иногда проходят встречные кораблики, просматриваются на берегу редкие мелкие селения, базы отдыха. Берег в этих местах мало заселён, вероятно, по причине сложного подъезда: надо перебираться через горный хребет.

В салоне корабля не усидеть, тянет наружу. Есть прогулочная палуба, но удобнее посадочный отсек с левого борта. Обдувает там основательно, поэтому штормовку приходится задраивать по полной. Но оторваться невозможно. Отсек маленький, и кроме меня на него ещё достаточно желающих, поэтому место приходится держать. В салон заглядываешь лишь изредка — погреться и отдохнуть. А с правого борта вдалеке просматривается и восточный берег — силуэты гор в дымке.

В какой-то момент скалы начали менять цвет: появились вкрапления белые, песочные, потом пошли скалы лысые, почти без растительности (с ломаным рельефом и круглые как сопки) и розовые скалы, светло-пастельных тонов…

После 4 часов хода делаем промежуточную остановку, причаливаем на острове Ольхон. Это самый известный и самый крупный остров на Байкале (длина 71 километр, ширина до 12 километров) и, пожалуй, самое излюбленное место для байкальских туристов (в связи с чем останавливаться там не хочется). Он находится в срединной части Байкала, недалеко от западного берега. Водное пространство между западным берегом и Ольхоном имеет относительно небольшую глубину и называется Малое Море. И это тоже очень популярное место. С южного конца Ольхон отделяется от материка узким проливом с названием Ольхонские ворота, по которому устроена паромная переправа для автотранспорта. Входим в этот пролив, причаливаем ненадолго в бухте Загли и идём дальше по Малому Морю вдоль Ольхона.

Про Ольхон мне не раз приходилось слышать восторженные отзывы, однако по виду с борта корабля он явно проигрывает основному берегу. Низкорослая и бесформенная гряда, выступающая из воды. И совершенно лысая, только в некоторых местах рыжеют лишайники. Впрочем, по мере движения растительность начинает появляться. Сначала немного, потом больше и через некоторое время идут уже сплошные лесные массивы. По левому основному берегу возникла вдруг череда относительно невысоких гор со сглаженным рельефом, похожих на гигантские песчаные кучи, затем снова пошли розовые скалы.

Вдоль Ольхона идём долго, больше часа. А ещё через час горы становятся заметно выше и красивее, иногда даже со снежниками. Это Приморский хребет плавно перешёл в Байкальский хребет. Места пошли ещё более дикие, но часа через два-три стало заметно, что основной хребет стал постепенно от берега отходить вглубь континента. Это означает, что началась уже территория Бурятии: граница с Иркутской областью идёт здесь по Байкальскому хребту. Проходим мыс Котельниковский с турбазой и горячим источником, до Северобайкальска остаётся километров 70. Море постепенно сужается, уже вполне отчётливо просматриваются горы восточного берега (отроги Баргузинского хребта), а с западного они становятся всё ниже, основной хребет уходит всё дальше. Вот большое село Байкальское, а следующий населённый пункт — это уже город Северобайкальск. 9 часов вечера, и мы подходим к причалу.

Брат Сергей с женой Натальей встречают меня на машине. Заканчивается самостийная часть моего путешествия, и начинается гостевая часть. Это уже несколько иная ипостась. Но, честно говоря, после недели одиночного путешествия такая необходимость назрела. Надо иногда побыть и в домашней обстановке, отдохнуть, собраться с силами…

Байкал северный. 14-17 июля

У Сергея я предполагаю пробыть дня три-четыре, после чего начать поэтапные передвижения в сторону Москвы, с остановками в ряде пунктов. Намереваюсь при этом посетить Новосибирск с Академгородком, Омск, Исилькуль, Петропавловск. Через Северобайкальск проходит Байкало-Амурская железнодорожная магистраль, легендарный БАМ, и до Новосибирска ходят удобные поезда. Взял билет на 17‑е, поезд Нерюнгри — Москва. Осталось только решить один организационный вопрос. Под Новосибирском, в районе Академгородка, имеется историко-архитектурный музей под открытым небом, по типу Тальцов. И там стоит уникальная деревянная церковь 1700 года постройки, вывезенная из далёкой северо-восточной заполярной Якутии, с реки Индигирки, из старинного городка Зашиверска, одного из форпостов русских казаков при продвижении на новые земли. У этого городка оказалась трагическая судьба: в середине XIX века его население вымерло от эпидемии чёрной оспы (по легенде в живых остался только один человек). Городок опустел, и до наших дней от него сохранилась только эта церковь. До неё надо обязательно доехать, вопрос только, как попасть в музей? Судя по информации из сети, это как-то не совсем просто: только с экскурсией, которую надо предварительно заказывать. Проблема в том, что ни один из указанных контактных телефонов не работает. Пришлось уже здесь, у Сергея, шерстить сеть, чтобы выискать правильный телефон. И в конце концов с некоторыми усилиями это сделать удалось. Договорились сразу, всё получается очень чётко: поезд должен прибыть в Новосибирск рано утром 19‑го, и в этот же день к 10 часам утра я должен быть в Академгородке, у Института археологии и этнографии.

А здесь в Северобайкальске Сергей приготовил мне обширную программу, возил меня на машине во все стороны. В первый день это было южное направление. Очень уютное и красивое Слюдянское озеро, где я впервые увидел кедр-стланник: кедровые ветви растут прямо из-под земли, как куст. И старинное село Байкальское на высоком берегу с деревянной церковью, переделанной в 1990‑е годы из бывшего клуба.

На второй день поехали в западную сторону, вдоль трассы БАМ. Горячий источник Солнечный (Гоуджекит). Здесь, на северном Байкале бьёт несколько горячих источников, и каждый со своим химическим составом, своими индивидуальными особенностями, целебными свойствами. В Солнечном источнике вода фтористо-гидрокарбонатная, помогает при лечении заболеваний нервной и костно-мышечной системы, кожи и вен. На источнике устроена крытая купальня с двумя бассейнами разной температуры. В одном из них (в который вода поступает непосредственно из источника) находиться невозможно в принципе (очень горячо), но из него по специальному водоводу с воздушным охлаждением вода перетекает в соседний бассейн, в котором температура уже более-менее сносная для пребывания в нём. При источнике устроена база отдыха, вполне благоустроенная, со всеми необходимыми службами.

В третий день было северное направление: посёлок Нижнеангарск (центр Северо-Байкальского района) и северная оконечность озера Байкал. Северная точка Байкала находится на мысу у пролива, и здесь установлена стела со стилизованным картографическим изображением озера-моря. За проливом находится длинный и узкий остров Ярки, полосой-косой протянувшийся к восточному берегу на 14 километров при средней ширине около 100 метров. Справа от острова (к югу) простирается сам Байкал, а слева, к северу, так называемые Соровые озёра (Сора), которые по своим очертаниям как бы продолжают береговую линию Байкала. Тем не менее, к Байкалу их не относят, северной границей моря считается остров Ярки. На карте Соровые озёра выглядят как причудливые переплетения воды и болотистой суши при дельте Верхней Ангары. Но сейчас суши не видно совсем, по причине пасмурной и дождливой погоды.

Здесь, у северной оконечности моря в XVII веке русскими землепроходцами-казаками был основан самый первый острог на Байкале. А нынешний Нижнеангарск — это историческое поселение, и раньше оно называлось село Губа. Сохранилось некоторое количество старых домиков, с наличниками и ставнями, стоит деревянная церковь-новодел. Действует рыбозавод, имеется небольшой краеведческий музейчик. В нём, в частности, выставлено несколько предметов, побывавших на байкальской глубине. Один из них — обыкновенный одноразовый стакан, только уменьшенный в два раза по каждому из трёх измерений. Таким он становится после погружения: давление воды колоссальнейшее. А ствол дерева превращается в тонкую палку…

Что касается природно-ландшафтных красот, то надо признать, что здешние северные места несколько проигрывают южной части моря. Хотя в любом случае Байкал есть Байкал — и горы, и скалы, и водные просторы… Устроено здесь всё как-то более буднично, и отдыхать сюда приезжает заметно меньше народа, чем под Иркутск. Впрочем, для меня это всегда было положительным моментом…

Сергей меня всюду возил на машине, пешком ходить почти не давал. Это, разумеется, очень удобно и снимает многие проблемы. Однако в некоторых случаях оказывается излишним. Например, когда знакомишься с городом: здесь надо только в пешем темпе и предпочтительно в одиночку. И несколько раз мне это здесь удавалось. Времени было не так много, но для такого городка, как Северобайкальск, вполне достаточно.

Итак, Северобайкальск, город в Республики Бурятии, республиканского подчинения, 24 тысячи населения. Расположен на широте Москвы, однако считается здесь «севером». Возник в середине 1970‑х годов в связи со строительством трассы БАМ. Проектировали и строили город ленинградцы. Центр примыкает к железнодорожному вокзалу и выглядит довольно симпатично и аккуратно. Застроен в основном панельными пятиэтажками по специальному проекту, учитывающему и сейсмическую активность района, и преобладающую розу ветров. По причине сейсмичности у этих домов нет балконов, зато есть периодические выступы на стенах, повышающие их устойчивость к колебаниям почвы. В плане они имеют форму полукаре и поставлены группами по два, образующими замкнутое пространство с двумя проходами. По проекту это должно защищать от ветров. Однако, по словам Сергея, эти каре, вопреки всем расчётам, могут продуваться так, что никому мало не покажется…

Город Северобайкальск активно рос и развивался во время строительства БАМ. Что вполне естественно: объявленная партией и правительством стройка века, снабжение по первому разряду, лучшие материальные и людские ресурсы. А как дорогу построили, уложили «золотое звено», отношение сразу изменилось. А тут ещё вскоре подоспела перестройка и всё то, что за ней последовало. В результате здесь начало происходить то же самое, что и по всей стране: городские предприятия стали одно за другим закрываться, а прославленные в песнях и стихах бамовцы оставаться не у дел. И народ начал потихоньку отсюда съезжать… К настоящему моменту в городе осталось единственное реально работающее предприятие — железная дорога, станция переприцепки локомотивов.

И дорога эта здесь в почёте. Есть даже её музей — музей БАМ. В нём представлена вся история магистрали. Проект железной дороги, обходящей Байкал с севера и выходящей к Тихому океану, существовал ещё в царской России. После революции в 20‑е годы этот проект начали возобновлять, в 30‑е приступили к строительству. В 40‑е, после войны, сдан конечный отрезок магистрали Комсомольск-на-Амуре — Советская Гавань (442 километра), в 50‑е — начальный участок (западный БАМ): 720 километров от транссибирского Тайшета до станции Лена (города Усть-Кута). Широкую известность БАМ получил в 1974 году, когда было начато строительство основного по протяжённости участка, от Лены до Комсомольска (3099 километров). Он сразу был объявлен всесоюзной ударной комсомольской стройкой, и под понятием БАМ чаще всего имеют в виду именно этот участок. Его строительство было начато именно здесь, на севере Байкала, и по этому поводу имеется своеобразный памятный знак. Павильон автобусной остановки, неподалёку от основного причала. Он сделан в виде палатки, в которых жили первые строители, когда ещё не было здесь никакого города. На фасаде имеется надпись: «23 июля 1974 года здесь высадился десант тоннельщиков. Они были первыми» — и перечислено 8 фамилий. А внутри павильона на задней стене выполнено мозаичное панно с атрибутами нехитрого палаточного быта: стол, на столе чайник, несколько кружек, керосиновая лампа и гитара на стене. Я хорошо помню то время, середину 70‑х, когда по радио и по телевизору только и делали, что вещали о Стройке века. Это тогда даже раздражало. В 84‑м уложили стыковочное «золотое звено», и магистраль открылась на всём протяжении. А в годы перестройки возник совершенно противоположный лейтмотив, появилось понятие «дорога в никуда»: убыточный проект и напрасная трата государственных средств. Другая крайность. На самом деле эта магистраль открывает прямой доступ к богатейшим природным залежам, разработка которых должна приносить колоссальнейшие доходы. Надо только начать этим заниматься. И хочется верить, что есть в этом плане некоторые надежды, поскольку сейчас встал вопрос о сооружении второго пути (восточнее Лены дорога однопутная).

А бывалые бамовцы сейчас с восторгом вспоминают годы строительства магистрали. И не только потому что это были годы их молодости. «Нам была дана возможность строить на диких, необжитых местах своими руками новую жизнь. Города, посёлки, дороги — всё сами и на свой лад, и это было широчайшее поле для творчества», — такой примерно смысл всех этих воспоминаний. А какие бывали бамовские фестивали! Бардовской песни, к примеру. Сергей Никитин очень любит их вспоминать… И мой Сергей, брат, он сам родом с Петропавловска (северо-казахского), а как попал сюда в 83‑м, был настолько очарован этими местами и здешней бурной жизнью, что так здесь и остался…

Отдельная тема — бамовские вокзалы. На всех крупных станциях каждый из них построен по индивидуальному проекту и являет собой произведение архитектурного искусства. Северобайкальский, пожалуй, самый интересный из всех: с асимметричной дугообразно вздымающейся кровлей, напоминающей парус на мачте корабля. Потом, когда я уже поехал на поезде в сторону Новосибирска, увидел и другие: Киренга, Небель. Большие и двухэтажные, построенные «на вырост»: предполагалось, что бамовский регион будет развиваться… Создаётся, впрочем, впечатление, что облик этих вокзалов задумывался несколько иначе: сам корпус здания вроде бы выстроен по проекту, а потом просто перекрыт на скорую руку гофрированным железом…

А вокзал станции Лена оставил самое приятное впечатление. Это конечная станция БАМа-западного, построенного в 1950‑х годах, и если бы я этого не знал заранее, мог бы подумать, что вокзал этот был возведён ещё до революции. Русская железнодорожная классика: широкое одноэтажное здание с выделенной возвышенной центральной частью и двумя краевыми вторящими ей флигелёчками. Каждый выделенный объём имеет красиво оформленное завершение со шпилем наверху. И эта классическая манера свидетельствует о том, что пошли уже более наезженные края. Но ехать ещё долго: ночь-день-ночь. Далеко я в этот раз забрался: сибирские масштабы, сибирский размах, край великий и необъятный…

Часть вторая. В западном направлении

Новосибирск и Академгородок. 19-20 июля

В Новосибирск поезд прибыл рано утром, около 5 часов. Городской транспорт ещё не ходит. Зато работает железнодорожная касса, и можно сразу же обилетиться на будущее. И есть огромный зал ожидания, где неожиданно возникло продолжение вокзально-архитектурной темы. Одну из стен занимает большая экспозиция, посвящённая Западно-Сибирской железной дороге. В частности, её вокзалам, историческим и современным. И большинство из них очень интересны, даже современной постройки-реконструкции. Тут и ходить далеко не надо: сам новосибирский вокзал уже заслуживает персонального внимания. Огромный и сталинско-монументальный, под стать городу-миллионеру, центральная часть выполнена в форме триумфальной арки. Построен в конце 1930‑х годов.

На соседней стене вывешены репродукции фрагментов картины-панорамы П. Я. Пясецкого (1843–1919) — художника, путешественника, этнографа. Западно-сибирские железнодорожные зарисовки: станция Томск, станция Обь, мосты через Ишим, через Иртыш, озеро в степи, степные кочевники…

Вся экспозиция сопровождается обширным пояснительным текстом, из которого можно узнать много интересного. Вот, например, это. Изначальное значение слова «вокзал». Мало кто знает, что это слово происходит от английского Vaux hall — названия парка с концертным залом для увеселительных эстрадных программ, находившегося в XVII веке в пригороде Лондона и принадлежащего леди Джейн Вокс. А в России слово «вокзал» связано с появлением специального здания для пассажиров в городе Павловске под Петербургом, открытого в 1838 году. Там проводились концерты, ставились спектакли и впервые отмечался учреждённый в 1896 году День железнодорожника.

Или вот ещё. Страницы истории города Новосибирска. Город он совсем молодой, ему немногим более 100 лет, возник он в 1893 году как пристанционный посёлок в связи со строительством железнодорожного моста через реку Обь на Транссибирской магистрали. Тогда было несколько вариантов прохождения трассы и мест для строительства обского моста. Самый вроде бы очевидный и естественный — это пустить магистраль через крупнейший в то время сибирский город Томск, имеющий почти трёхвековую историю. Другой вариант — через приобский купеческий городок Колывань, стоящий на Сибирском тракте (45 километров к северу от нынешнего Новосибирска). Однако в итоге победил проект наименее затратный, предложенный инженером и писателем Н. Г. Гариным-Михайловским, имя которого носит сейчас привокзальная площадь. И мост был построен у села Кривощеково, в том месте, где Обь относительно неширокая. Возникший за мостом посёлок при новой станции Обь получил название Ново-Николаевск и в 1903 году статус города, переименованного в 1925 году в Новосибирск.

Новосибирск — город хоть и молодой, но по своим темпам роста оставил далеко позади все прочие города Зауралья. Сейчас это город с полуторамиллионным населением (третьим по численности среди российских городов), крупнейший промышленный, транспортный, научный и культурный центр федерального значения. И если Иркутск считается как бы неофициальной столицей Восточной Сибири, то Новосибирск — столицей Западной (а очень часто и вообще всей) Сибири.

На Новосибирск у меня отведено два дня, завтра в ночь поезд до Омска. Вопрос ночёвки уже оговорён. Здесь в Новосибирске учился мой дядя, а после окончания учёбы ещё несколько лет работал. Это было давно, в 60‑е годы, но остались старые друзья, и к одному из них, Владимиру Ивановичу Ермолаеву, я сейчас и направляюсь. Живёт он в Академгородке, очень удобно. Мне для начала просто бросить у него вещи, и к 10 часам надо быть у Института археологии для экскурсии в историко-архитектурный музей.

Академгородок находится километрах в 15 от основного города, однако считается районом Новосибирска. Автобус идёт очень долго, больше часа, со всеми остановками, через загруженные транспортом улицы большого города. Немного не рассчитал время, хорошо, есть телефон: созвонился с Екатериной, экскурсоводом, и меня подождали. Нашлось даже место в машине: до музея надо ехать километра 4, и на своём транспорте.

Экскурсантов набралось человек десять, из них несколько иностранцев (испанцев). Сам музей находится на боковом направлении, среди дачных посёлков. Огороженная территория, открывается только для экскурсий, просто так туда не попасть.

По сути музей задумывался примерно таким же, как в иркутских Тальцах, однако здесь не наберётся и десятой части того, я видел там. Музей был основан в 1979 году по инициативе академика Окладникова, однако процесс его развития почему-то на долгие годы затормозился. И сейчас, по прошествии более 30 лет, музей, можно сказать, находится ещё на этапе формирования.

Всю действующую музейную экспозицию можно разделить на пять участков. Начинается экскурсия с самых древностей — каменных изваяний и наскальных рисунков, привезённых с Алтая, Хакассии, Забайкалья, даже с Амура. Самый древний экспонат — это алтайский камень-нуклеус, из которого получали заготовки для орудий труда. Камень этот нагревали на огне и поливали холодной водой, отчего он трескался, и от него можно было отщипнуть кусок-заготовку. Возраст его по датировке учёных составляет более 300 тысяч лет. Другие экспонаты датируются скромнее: от трёх с половиной тысяч лет назад до XVIIIXIX веков нашей эры. Это камни с изображениями животных, языческими символами, буддийскими изображениями, тибетскими молитвенными текстами, базальтовая ступа для перемола муки и целый ряд-галерея каменных изваяний, изображающих тюркских воинов. С интересом сейчас узнал, что слово «тюрки», оказывается, китайского происхождения и означает характеристику: сильный, воинственный. Потомками тюркских народов являются, к примеру, современные татары, якуты, буряты, тувинцы…

Следующий музейный участок состоит из единственной экспозиции, реконструкции родового святилища народов манси. Семь деревянных идолов в пеленах (подлинных, но привезённых с разных мест) и на дереве в обрамлении ещё двух идолов маленький лабазик для жертвоприношений.

Дальше идёт так называемый сектор экспериментальной археологии. Здесь в большом количестве представлены реконструированные охотничьи приспособления: ловушки на крупного, среднего и мелкого зверя, на птиц. И многие из этих конструкций, надо признаться, достаточно изуверские. Вот, например, такая. Щемилка для лисы. Ставилось вертикально бревно среднего диаметра, расщеплённое пополам (но не до конца) с верхней стороны. Половинки разводились в разные стороны и распирались короткой палочкой-сторожком, к которой подвешивалась приманка. Лиса подпрыгивала, хватала приманку, выдёргивала сторожок, после чего обе половинки бревна смыкались и защемляли голову животного.

Несколько музейных объектов находятся ещё в процессе подготовки, и нас к ним даже не ведут. Стоит в стороне каркас чума, крестьянская усадьба (с мест затопления Илимской ГЭС) тоже ещё не полностью укомплектована. А ведут нас к фрагменту-реконструкции Юильского (Казымского) острога с нижней Оби, с реки Казым. Две подлинные крепостные башни и между ними реконструированная (новодельная) тыновая ограда-частокол.

И, наконец, основной музейный объект, Спасская Зашиверская деревянная церковь 1700 года с отдельно стоящей звонницей. Церковь построена целиком из лиственницы, дерева чрезвычайно устойчивого к природным воздействиям, благодаря чему она и сохранилась, пребывая целый век в полностью покинутом состоянии — с того момента, как город полностью опустел после эпидемии оспы. Церковь эту обнаружили и зафиксировали как памятник в 20‑30‑е годы XX века, в 1971 году вывезли в Новосибирск, в 1987 восстановили под руководством академика Окладникова. Собственно, ради её сохранения и был создан весь этот музей. По типу церковь шатровая, одноглавая, шатёр стоит на нешироком восьмерике, выходящем из основного четверика. Пятигранная алтарная апсида увенчана протяжённой бочкой с собственной главкой. С западной стороны трапезная, обрамлённая с севера и запада висячей галереей-гульбщем (галерея, судя по виду, реконструирована). Нижний ряд кровельных досок сделан с пикообразными окончаниями, верхний — просто нащельники.

С западной стороны от церкви стоит звонница, представляющая собой проездную башню с двумя симметричными боковыми пристройками и надстроенными сверху восьмериком и ярусом звона с шатровым завершением и главкой. Звонница эта полностью реконструирована, оригинальная не сохранилась. Как объяснила Екатерина, не дождалась момента перевозки и была воссоздана заново, по описаниям и зарисовкам. Взаимное расположение церкви и звонницы также соблюдено. Церковь заперта, внутрь пускают только vip-гостей. И этот момент оставил некий осадок. А ещё то, что после осмотра церкви нас как-то быстро погнали по машинам, со словами «экскурсия закончена». У меня было всего несколько минут, чтобы обежать территорию и заснять то, что не успел. Впрочем, везде свои порядки, главное, что я сюда вообще попал…

Время сейчас обеденное, и у меня ещё сегодня в запасе полдня. Владимир Иванович настоятельно рекомендует посетить новосибирский зоопарк, но у меня несколько другая тематика. Я бы хотел поближе познакомиться с самим Академгородком, а ещё по дороге из города (которая идёт вдоль ветки железной дороги) я заметил вывеску «Музей железнодорожной техники». И, полагаю, для меня это было бы интереснее зоопарка.

Попал я туда за час до закрытия, но этого вполне хватило. Музей представляет собой несколько параллельных путей с перронами, на которых выставлено огромное количество самой разнообразной техники, способной передвигаться по рельсам. От дореволюционной и до той, что ещё можно встретить на ходу. Паровозы, электровозы, тепловозы, вагоны пассажирские, товарные, специальные вагоны военного времени (штабной, вагон-кухня санитарного поезда, вагон-операционная), электричка 30‑х годов, электричка 50‑х годов, цистерны, платформы, дрезины, передвижные механизмы для обслуживания путей: вагон-дефектоскоп для выявления дефектов рельс, подъёмный кран для установки столбов, путевые снегоочистители и много чего ещё.

В некоторые вагоны открыт доступ, и можно зайти внутрь. Например, в вагон для перевозки заключённых. Никогда не видел его внутреннего устройства. Сначала идёт купе проводника, за ним купе-кухня, пара купе для сопровождающего конвоя, а дальше зарешеченная дверь, и начинается собственно отсек для зэков. Коридор-проход и порядка девяти купе-камер, как правило, суженных размеров, с жёсткими нарами-полками и решетчатыми дверями. Снаружи вагон выглядит как обыкновенный пассажирский, только на одной из его сторон более чем на половине длины нет окон (там, где зэковские камеры). На другой стороне (где коридор) окна есть, но в зэковском отсеке они все сделаны из ребристого стекла, и через них не видно, что происходит снаружи.

Академгородок от музея находится в пешей досягаемости, и можно до него дойти пешком и пройти его насквозь. Интересно он спланирован: застроенные кварталы перемежаются с лесным массивом — хорошим, сосновым. Всё сделано для того, чтобы здесь было комфортно жить и заниматься наукой, отдельно от суеты большого города. Однако по архитектуре городок довольно невзрачный. Строился он в 60‑е годы, и основной жилой фонд — это хрущёвки-пятиэтажки. Только сейчас начали строить более интересные дома. Научные институты тоже в основном стандартные-трёхэтажные, хотя есть в них нечто, несущее отпечаток тех годов, годов физиков и лириков, годов расцвета науки… Что ещё здесь примечательно — в городке очень много цветов: на улицах, во дворах, в палисадниках. Напоминает что-то южное, курортное. И это ощущение усиливается тем, что одна из основных улиц называется Морской проспект, и идёт он в направлении Обского моря — обширного водохранилища перед плотиной Новосибирской ГЭС.

От Владимира Ивановича я съехал утром. До поезда у меня весь день до позднего вечера. И весь этот день посвящается городу Новосибирску. А чтобы мне легче было здесь ориентироваться, я по дядиному совету связался ещё с одним его другом, Олегом, которого помню с давних времён, с лета 80‑го года, когда мы все втроём отдыхали в Ялте.

До встречи с Олегом у меня есть часа полтора. Очень удобный промежуток для посещения краеведческого музея.

Новосибирский краеведческий музей находится в центре, на главной улице города, Красном проспекте. Располагается он в красивом двухэтажном протяжённом здании, бывшем городском торговом корпусе, построенном в 1910 году в стиле модерн. Историческая экспозиция занимает почти весь нижний этаж, семь залов. Часть её, как и подобает, посвящена коренным сибирским народностям: хакасам, шорцам, алтайцам, долганам, эвенкам, хантам, ненцам, нганасанам и одной из наиболее многочисленных групп коренного населения Западной Сибири — сибирским татарам. Русские начали осваивать территорию современной Новосибирской области с конца XVII века. Каждый исторический период этого освоения представлен в отдельном зале. Включая строительство Транссиба и становление самого Новониколаевска-Новосибирска.

В залах цокольного этажа музея развёрнута авторская выставка лоскутного шитья, а на втором этаже — выставка «Древняя история земли», где представлены ископаемые животные в натуральную величину. Мамонты, чёрный пещерный медведь огроменных размеров, носорог, собранный из костей разных особей, фрагменты ящеров. Есть даже нечто неординарное: «конструктор» из костей. На открытой витрине выложены различные кости, и любой желающий может попробовать собрать из них некое гипотетическое животное. Сразу же вспомнилось Усолье-Сибирское, выставка динозавров. Здесь в Новосибирске, кстати, тоже идёт такая выставка — по соседству, в Художественном музее.

В малом зале второго этажа размещена выставка московского фотографа Алексея Никишина, работающего в редкой сейчас технике чёрно-белого фото. Представлены две темы: «Интеллектуальная жанровая фотография» и очень интересный «Современный психологический портрет», раскрывающий с совершенно неожиданных сторон многих известных людей — таких, как Чулпан Хаматова, Мария Миронова, Андрей Макаревич, Марина Голуб, Игорь Кваша, Сергей Безруков, Анастасия Волочкова… Я даже не ожидал, что музейная экспозиция окажется столь разноплановой и насыщенной. День только начался, а мне ещё сегодня нужно в себя многое вместить. Надеюсь, Олег мне в этом поможет.

Олег действительно здорово мне помог, без него я бы здесь тыркался вслепую. Поначалу, правда, начал меня активно агитировать пойти на пляж (памятуя, видимо, Ялту). И погода, надо заметить, очень к тому располагает: здесь уже долгое время держится активная жара, градусов под 30. Однако даже в таких условиях пляж меня совершенно не интересует (и вообще я не знаю более скучного занятия, чем пляжное ничегонеделание). А интересует меня прежде всего деревянная архитектура. И она здесь есть, и в достаточном количестве. Поскольку город молодой, этим домикам максимум сто с небольшим лет, однако для деревянных построек это хороший возраст. Интересные есть домики: одно- и двухэтажные, с узорчатыми наличниками, изящными балкончиками, богатой резьбой. И с изюминкой Сибири — художественно оформленными водостоками.

На одном из таких домиков мы увидели вывеску: «Музей СССР», после чего не зайти туда было просто нельзя. Это подвальная комнатка, где собраны предметы быта советской эпохи. Старые фотоаппараты, фотоувеличители, радиоприёмники, письменные принадлежности, печатные машинки и всякая другая мелочёвка. В углу висит милицейская форма, можно её надеть и сфотографироваться. И на стенах портреты: Ленин, Сталин и Леонид Ильич Брежнев, ещё молодой, красивый…

В этом же особнячке имеется и ещё несколько экспозиций. Одна из них называется «Сибирская береста». Замечательная выставка: целая комната высокохудожественных берестяных скульптур. В основном это сказочные персонажи: Емеля и щука, Лиса и Колобок, старуха с разбитым корытом, Бармалей, Буратино, черепаха Тортила и золотой ключик… Интересен и сам особнячок. Построен он в 1917 году по заказу купца Куликова, для его дочери. А после революции в нём была коммуналка. Нас водили и рассказывали, сколько здесь жило семей, где было какое помещение, где умывальник, где кухня. Но сейчас внутри уже всё переделано, обито современной вагонкой, и о том, что это старинный особняк, напоминает, пожалуй, только узкая и крутая лестница в мансардное помещение, на которой когда идёшь, надо пригибаться, чтобы не стукнуться головой.

Олег долго ходить со мной не может, у его жены сегодня день рождения, и к вечеру надо быть дома. Тем самым у меня остаётся куча времени для знакомства с городом в моём любимом самостийном режиме. Впрочем, без знающего сопровождающего тоже не совсем хорошо. И в какой-то мере этот пробел может восполнить посвящённая городу стендовая экспозиция в подземном переходе у краеведческого музея…

Сам город Новосибирск в целом оставляет благоприятное впечатление, особенно центральный Красный проспект. Его иногда называют «самой длинной компасной стрелкой России»: он идеально ровный и идёт (как считается) строго с юга на север. Застроен проспект в едином духе, сталинско-монументальном, и создатель этого архитектурного облика — сибирский архитектор А. Д. Крячков (1876–1950) (краеведческий музей, кстати, построен тоже по его проекту, только дореволюционному). Однако уже на соседних с проспектом улицах можно увидеть уже всякое-разное. Например, деревянные хибары-развалюхи и действующие водяные колонки. Или совсем наоборот: нечто чересчур современное. Уже и на Красном проспекте начали появляться эти уродливо-вычурные темнооконные «стекляшки», которые вообще никуда не вписываются…

А самое приметное здание в городе, его визитная карточка — это Новосибирский театр оперы и балета. Стоит он в самом центре, на площади Ленина. Памятник архитектуры федерального значения и крупнейшее театральное здание России. Строился с 1931 по 1945 год. Грандиозное сооружение: центральный объём, основной зрительный зал, сделан круглым, в виде широкого цилиндра, увенчанного громадным куполом. Сзади к залу примыкает высоченная прямоугольная сцена, с двумя относительно небольшими по высоте боковыми крыльями (служебными и вспомогательными помещениями) и задней полукруглой пристройкой (помещением для хранения декораций). А спереди к основному залу примыкает протяжённый объём (гардероб и концертный зал), перед которым установлена массивная колоннада, по ширине превосходящая сам этот объём. Здесь парадный вход в театр. Сооружение монументальнейшее, однако пока я его осматривал, у меня сложилось впечатление, несколько отличное от общепринятого. На мой взгляд, округлая форма основного зала не совсем хорошо сочетается с прямоугольными пристройками. С той же колоннадой с выступающими краями. Кроме того, театр настолько огромен, что единым взглядом весь его не охватить, и получается так, что в поле зрения всё время попадают именно диссонирующие объёмы. Возможно, он более удачно смотрелся бы с высоты, но обозревать его приходится с уровня земли…

В Новосибирске есть метро, две линии. Оно мелкого заложения, станции колонного либо односводчатого типа, простенькие, без особых изысков. Интереснее других оформлена станция Гагаринская. Стандартная станционная коробка, колонны облицованы блестящим, как бы ракетным металлом, на стенах с периодичностью вывешены различные портреты нашего Юрия Алексеевича, а потолок напоминает космическое звёздное небо: чёрный цвет и точечные светильники. Светильники достаточно яркие, но из-за чёрного потолка станция выглядит несколько мрачной…

Мой поезд отходит в начале 2‑го ночи, и новосибирский вечер получился несколько затянутым. Да и погода такая здорово выматывает и забирает силы и желание куда-либо идти. Дошёл я, тем не менее, до воссозданной Никольской часовни на бульварчике Красного проспекта и до красно-кирпичного Александро-Невского собора, построенного в 1899 году в неовизантийском стиле. А ещё с удовольствием послушал уличное выступление музыкальной группы, играющей на африканских барабанах. Что же до погоды, то по сравнению с аномальной жарой двухлетней давности (2010 года) сейчас ещё относительно сносно. И не такое приходилось претерпевать.

Омск. 21 июля

С того момента, как я полностью обилетился на все поезда, мой дальнейший распорядок выстроился вполне однозначно. На Омск один день с ночёвкой, затем утренняя электричка на Исилькуль, там ночёвка, и на следующий день дневная электричка на Петропавловск. В Петропавловске четыре дня, и на 27‑е у меня билет на Москву.

В Омск поезд прибывает в удобное время, в десятом часу утра. Омская ночёвка, как и новосибирская, оговорена заранее: в этом городе живёт Марина, моя старая и добрая знакомая по Академии реставраций. Живёт она в маленькой однокомнатной квартире на дальней окраине, вместе со взрослой дочерью (плюс собака, два кота и кошка). Но на кухне место для спальника найти можно. День сегодня ещё более жаркий, чем вчера, поэтому по городу мне придётся гулять в одиночку. Марина на карте прочертила примерный маршрут, назвала, что следует в первую очередь посмотреть.

Стартовая точка — центр города, Успенский кафедральный собор. Снесённый в 1936 году и вновь воссозданный в 2007, в прежнем виде. Получается, что новодел. Но по виду этого никак не скажешь. Смотрится великолепно: большой, но изящный. По конструкции он пятиглавый: центральная массивная глава на широком барабане и по углам четыре маленькие главки. Лёгкая и высокая колокольня. И ещё одно немаловажное обстоятельство: именно сейчас в соборе пребывает частица мощей князя Александра Невского, и сегодня днём здесь предстоит молебен с доступом к ковчегу с мощами…

Неподалёку от Успенского собора начинается старинная пешеходная Тарская улица, на которой уже можно увидеть первые деревянные домики, и довольно симпатичные. А ещё там выставлена серия стендов, посвящённых городу Омску, его прошлому и настоящему. И это есть хорошая возможность и заняться сейчас небольшим ликбезом.

Итак. В 1716 году отряд полковника Ивана Бухгольца заложил на левом берегу реки Омь, при её впадении в Иртыш, первую деревянную крепость. Весной 1768 года под руководством генерала-поручика Ивана Шпрингера и военного инженера Малма на правом берегу Оми началось строительство новой, каменной крепости. Её возводили как самый мощный оборонительный рубеж на востоке страны. Основная рабочая сила — арестанты-колодники, драгуны, казаки. В 1782 году крепость получает статус заштатного города, а спустя три года Омск обретает собственный герб. И вот теперь это город с более чем миллионным населением, вторым по численности во всей Сибири (после Новосибирска).

Самый, пожалуй, уютный уголок, где мне сегодня довелось побывать — это самый центр, улица Ленина, спуск из северной части города к мосту через Омь. Застроен он сплошь старинными, двух-трёхэтажными изящными каменными домиками, стоящими вплотную друг к другу. А на одном из тротуаров установлен не совсем обычный памятник. Металлический мужик-монтёр в водопроводном люке. В каске, с разводным ключом и очень добродушным лицом. Облокотился на асфальт и поглядывает с хитрецой. Называют его здесь Степаныч и любят с ним фотографироваться. Марина, правда, потом очень ругалась на этот памятник, говорила, что такой уже есть где-то в Европе, а наши его просто оттуда содрали, и содрали безобразно. Но я не такой тонкий знаток высоких искусств, и мне понравилось. Чисто по-человечески…

Марина подарила мне небольшой альбомчик с фотографиями, под названием «Омск деревянный». Посмотрев его, я понял, что многих «деревяшек» сегодня не увидел. Причём самых интересных. Вообще, со старинными деревянными домиками ситуация здесь совсем не простая. Как, впрочем, и в любом другом городе. Мы с Мариной немного порассуждали на эту тему, и к выводам пришли не самым радостным. Дело в том, что такие домики в большинстве своём частные, но жить в них в современных условиях, мягко говоря, сложновато. Элементарные удобства — центральное отопление, водопровод, канализация — как правило, отсутствуют. Поэтому, имея номинального хозяина, они либо стоят пустые, либо живёт там какой-нибудь одинокий и немощный дедушка (или бабушка), лет под 80… Но ведь дом тоже в возрасте, и за ним надо постоянно следить, содержать в порядке, периодически ремонтировать. А поскольку владение частное, то это целиком прерогатива хозяина. Вот и стоят такие домики и ветшают — потихоньку, но быстро. И нередко по понятным причинам (центр города, земля дорогая) эти домики в одночасье исчезают с лица земли. Или другой вариант: какие-то из них могут выкупить и переделать до неузнаваемости. Некоторым везёт больше, их ставят на охрану и сохраняют внешний облик. Но внутри при этом могут всё переиначить под свои нужды, в результате чего дом уже не несёт в себе изначально заложенного смысла. Остаётся только внешняя оболочка... Сохранять этот уходящий пласт как-то надо, но вопросов здесь гораздо больше, чем ответов…

Тому, что я не добрался до многих интересных «деревяшек», способствовали и некоторые объективные факторы. Погодные. Вот сейчас это действительно напоминает жару 2010‑го: на одной из автобусных остановок термометр сегодня показывал 42 градуса. По такому пеклу гулять по городу большого желания не возникает. И хочется найти любой повод, чтобы спрятаться куда-нибудь под крышу, в не до такой степени горячее помещение. В качестве одной из таких «крыш» послужил Омский краеведческий музей. Вот уже который по счёту на моём пути, и в каждом имеется что-то своё, особенное, характерное только для этого места. Здесь, к примеру, представлен быт сибирских немцев, немецкой диаспоры, сформировавшейся на рубеже XIXXX веков. Убранство комнаты, кухни, спальни. Часть экспозиции посвящена украинской диаспоре в Сибири и, естественно, коренным местным народностям: представлен интерьер дома сибирских татар, юрта казахов. И это первый пункт на моём пути, где казахи упоминаются как коренная народность. Что говорит о непосредственной близости Казахстана: Омская область граничит с ним с юга и юго-запада. Здесь и природно-ландшафтная зона соответствующая. Омская область хоть и относится к Сибири, но Сибирь тут совсем не такая, какой часто бытует в расхожих представлениях (суровый край, дремучая тайга, дикие звери, тучи комаров)… Тайга настоящая здесь только на самом севере области, а область простирается с севера на юг на 570 километров. На таком протяжении успевает смениться несколько природных зон. В Омске и южнее это уже лесостепь с переходом на традиционную казахскую степь. И именно в направлении казахской границы лежит мой дальнейший путь.

Исилькуль. 22‑23 июля

Электричка на Исилькуль утром, в начале 9‑го, идёт 2 с половиной часа. После Омска железнодорожная магистраль раздваивается: ветка направо пошла по главному ходу Транссиба, через Тюмень — Свердловск — Пермь, а прямо — по историческому ходу, на Петропавловск — Курган — Челябинск. Исилькуль — маленький городок, стоящий ровно посередине между Омском и Петропавловском. Я там делаю остановку, потому что это в каком-то смысле моя историческая родина. На станции Исилькуль в 1910‑20‑х годах долгое время жил и работал машинистом на паровозе мой прадед Фёдор Михайлович Леонтьев. И моя бабушка, его дочь, в 1916 году окончила там высшее начальное училище. А я с некоторых пор занимаюсь составлением своих родословий, и есть вероятность, что там, на месте, могут знать что-либо, связанное с моим прадедом. Например, в местном музее.

За окном электрички на всём протяжении пути картина тянется довольно унылая и однообразная. Плоская равнина, степь с небольшими перелесочками… Исилькуль — конечная станция, приятно удивившая своим вокзальным зданием. Это современная реконструкция того, что здесь было раньше, и реконструкция весьма удачная. Вроде бы под старину, но с органично вписанными элементами современности. Доминирует при этом необычное циркульное обрамление основного входа по центру здания: как бы лежащий на боку вписанный цилиндр, превосходящий по высоте основную фасадную стену. Напротив вокзала стоит белое двухэтажное здание классического вида, с колоннадой — бывший железнодорожный клуб, а сейчас краеведческий музей. Сбоку на привокзальной площади установлен традиционный памятник-паровоз. На котором вполне мог бы раньше ездить и прадед Фёдор Михайлович…

Гостиница здесь достаточно дешёвая, 305 рублей за ночь. Есть только один нюанс: во всём городе сейчас отключена всякая вода. Впрочем, в гостинице имеется свой аварийный запас, автономная бочка (видимо, это уже не первый прецедент). Воду дали только на следующее утро (и ненадолго). Но это беда небольшая: я здесь на одну ночь, завтра днём уже съезжать. Для такого городка это даже много.

Итак, Исилькуль, городок-райцентр на юго-западе Омской области, в непосредственной близости от границы с Казахстаном. Возник в 1890‑х годах как пристанционный посёлок на строящейся Транссибирской магистрали. Расположен по обе стороны железной дороги, основная, центральная часть — к северу от линии. Облик городка, надо признаться, довольно невзрачный, застроен в основном малопримечательными двухэтажными кирпичными и панельными домиками. Часть, расположенная по другую сторону железной дороги представляет собой частный сектор, кварталы деревенского типа. Получается, что самое интересное место в городе — это привокзальная площадь. И пока я гулял по улицам и дворам, где-то внутри возникало подспудное ощущение, будто бы чего-то здесь не хватает. Понял это только потом, по прошествии почти полугода. А дело тут вот в чём. Города обычно ставились на реках или речках, здесь же я не встретил даже ручья. Только озеро в завокзальной части.

В городе имеются две церкви. Одна из них стоит в центре, напротив гостиницы. Построена недавно, в 2004 году, во имя Новомучеников и Исповедников Российских. По конструкции простая, одноглавая, с большим куполом и колокольней. Но с обликом города гармонирует неплохо. Будто бы всегда здесь и стояла. Вторая церковь находится в завокзальной части, небольшая, тоже купольная, но с четырьмя боковыми главками. Построена после войны, из силикатного кирпича. Храмы, которые стояли в городе до революции, не сохранились.

С краеведческим музеем мне немного не повезло: там сейчас ремонт, и доступ закрыт. Но я объяснил свою ситуацию, рассказал про прадеда-машиниста, и меня пустили в зал истории. Ремонт там, собственно, не такой уж капитальный: красят постаменты.

История городка недолгая и небогатая, однако исторический зал музея не такой уж маленький. Часть экспозиции посвящена железной дороге, а также многочисленным переселенцам из центральных губерний (Пензенской, Брянской, Орловской, Тамбовской), которые на рубеже веков сформировали основной состав городского населения. Мой прадед изначально из Тамбова, но поскольку он машинист-железнодорожник, то проходит по другой категории. И ни одного связанного с ним упоминания я здесь не встретил. Мне посоветовали прийти завтра утром и поговорить с музейным специалистом Павловым Алексеем Александровичем.

Разговор с ним, впрочем, не привнёс ничего нового, и в этой ситуации, видимо, будет более уместным обратный процесс. Как сказал Алексей Александрович, музейная коллекция формировалась из того, что предоставляли сами местные жители, а значит, и я могу принять в этом некоторое участие. И я просто скинул им с флэшки всё, что у меня было о прадеде Фёдоре Михайловиче и его семье. Фотографии, отсканированные старые документы. Они сказали, что им это пригодится. Значит, уже не зря сюда съездил…

Заграница. Казахстан. Город Петропавловск. 23-27 июля

Меня, вероятно, многие считают чудаком. Я ни разу не был за границей. И не стремлюсь туда. Я в этом смысле как писатель Пришвин: зачем ехать куда-то за кордон, когда и в нашей стране есть столько замечательных и интересных мест? А если говорить более конкретно, то есть у меня предположение, что бы я ощущал, находясь за границей. Но об этом позже. Скажу только, забегая вперёд, что предположения мои полностью подтвердились…

И вот сейчас мне впервые предстоит пересечь государственную границу: город Петропавловск, куда я направляюсь, находится на территории суверенного Казахстана. В Петропавловске у меня живёт троюродные сестра Татьяна и два брата Виталий и Александр (а также их дети-внуки). Сергею, северобайкальскому, они родные, и у всех у нас общий прадед Фёдор Михайлович. Я еду туда, чтобы их повидать и познакомиться с теми, кого знаю пока только понаслышке и по родословной росписи. Тематика моего путешествия, таким образом, потихоньку смещается от архитектурно-историко-этнографической к родословной.

От Исилькуля до Петропавловска два раза в день ходит электричка, моя отправляется днём, в начале 4‑го. Исилькуль — приграничная станция, и посадка в эту электричку заканчивается минут за 40 до отправления. После чего двери закрываются, и начинается пограничный контроль с российской стороны, фиксация паспортных данных. Параллельно юркий мужичонка ходит по вагону и меняет деньги, российские рубли на казахские тенге, и раздают миграционные карты. Карту надо заполнить до прибытия на казахскую пограничную станцию Булаево, на которой в вагон входят уже казахские пограничники. Те действуют более основательно: паспорт сразу сканируют на своей переносной аппаратуре, а самого заносят в компьютер (помещают «под колпак»). В миграционной карте ставят штамп. Въезд в Казахстан из России безвизовый, более того, до 30 дней можно находиться на территории Казахстана без специальной регистрации. Достаточно миграционной карты, которую надо сдать при выезде.

И вот казахский, но изначально русский город Петропавловск, областной центр. И вот я хожу по его улицам и знакомлюсь с ним. И странное дело: за все 30 лет путешествий я нигде такого не испытывал. В каждом новом месте я всегда знал, что это моя земля, мой уголок, только пока ещё незнакомый (но это легко поправимо). Здесь же возникает ощущение совершенно иного свойства: это — не моё. Чужая земля, чужая страна, и я здесь чужой. Чужак. И это всего-навсего северный Казахстан, город Петропавловск, где русские составляют более половины населения. Здесь даже говорят в основном по-русски, а не по-казахски (хотя официальный государственный язык — казахский). Что ж тогда говорить про зарубежье-дальнее… Тут ещё два фактора сыграли существенную роль. Во-первых, по пересечении границы у меня напрочь выключилась телефонная сеть. С моим дорожным «Мегафоном» такого ещё не случалось: во всех относительно крупных пунктах он всегда работал бесперебойно. И во-вторых, я тут же стал неплатёжеспособным. Пока не нашёл место, где можно обменять рубли на тенге. Получается, что я уже не путешественник, не вольный странник, я теперь мигрант… Впрочем, в последующие дни эти ощущения несколько сгладились. Полагаю, что в основном благодаря Татьяне, у которой я жил, и остальным сородичам. Знакомство, общение, обмен сетевыми координатами, уточнение родословной, просмотр-сканирование старых фотографий. А ещё на старом и давно закрытом кладбище нашли могилу нашего общего прадеда Фёдора Михайловича. Она считалась утерянной, но Виталий её нашёл, по одному ему известным приметам.

А когда пошли с Татьяной в краеведческий музей, возникла даже забавная ситуация: в этом музее тоже проходит выставка динозавров! Это уже которая по счёту! Сейчас что, международный год динозавра? Мы туда, естественно, не пошли (сколько можно?) и сконцентрировались на исторической экспозиции.

История города Петропавловска отсчитывается от 1752 года, когда на берегу реки Ишим была основана крепость как оборонительный форпост государства Российского на юге Сибири. Сейчас на месте крепости находится промзона, и от старины там практически ничего не осталось. Что касается самого города, то там кое-что есть, но не слишком много. Стоит несколько православных храмов, основным считается Подгорный собор Петра и Павла, большой и пятиглавый, с высокой колокольней. У него была долгая история сооружения, закончено строительство в 1813 году. Сохранились и некоторые деревянные примечательные постройки, с наличниками, воротами, интересной резьбой, но их уже приходится выискивать по крупицам. Очень интересен в этом плане музей искусств, расположенный в купеческом особняке начала XX века, с обилием декоративных элементов, раскрашенных в приятные бело-зелёные тона. Это спасибо Татьяне, что привела и показала (сам я мог бы и не дойти).

А современный город застроен в основном стандартными панельными коробками-пятиэтажками. Центральная (и пешеходная) улица Петропавловска называется улица Конституции Казахстана (бывшая Советская и ещё более бывший Вознесенский проспект). Вообще, это тенденция: городские названия здесь потихоньку переиначиваются на казахский лад. Время от времени возникает вопрос о переименовании и самого Петропавловска. Происходит и ряд других вещей, отчего местное русское население (особенно молодое поколение) стремится выискать способы перебраться отсюда куда-нибудь в сопредельные российские регионы… В центре города сохранился ряд старых дореволюционных каменных домиков, в основном двухэтажных, из красного кирпича. Но смотрятся они здесь несколько чужеродно и плохо сочетаются с насаждаемой казахской сущностью города. Гораздо более естественно в городской облик вписывается громадная мечеть-новодел с двумя обрамляющими минаретами…

А самое приятное в городе место — это, пожалуй, центральный городской парк культуры. Начинается он на улице Конституции Казахстана, где сделан большой фонтан, вокруг которого установлена красивая колоннада с фигурами писателей — русских и казахских. Здесь же неподалёку стоит и основная скульптурная композиция комплекса — памятник Пушкину и Абаю, где они стоят вместе, под одним деревом. Хоть оба поэта жили в разные времена и ни разу друг с другом не пересекались, этот памятник символизирует их духовное родство, а также дружбу двух народов — русского и казахского. Вот на этой высокой ноте и хотелось бы завершить настоящее повествование, с пожеланием удержать в себе такой настрой хотя бы до поезда на Москву. Дальше уже проще: два погранконтроля, и я снова на своей земле.

А. С. П.

ноябрь 2012 — февраль 2013