РЕКА ЛУЗА И ЕЁ ПРИТОК ЛАЛА

 

дорожное повествование № 16

 

 

Это уже стало для меня рутиной. Чем-то совсем обыденным. Наступает лето, выхожу в отпуск, беру билет на Север и уезжаю. Прохожу по намеченному маршруту, осматриваю-фотографирую деревянные храмы-часовни-дома-амбары, возвращаюсь обратно в Москву. По осени, как впечатления улягутся, начинаю всё это описывать. Будто бы отчёт по работе составляю… Только вот всё чаще хочу задать себе вопрос: а надо ли мне это?.. Вопрос отчасти риторический, но ответить на него, наверное, мог бы так: скорее надо, чем не надо. Методом исключения. Потому что на замену всё равно ничего нет. А это означает, что и сейчас надо брать билет и куда-то ехать.

Вариант маршрута в этот раз в значительной степени определился текущим моментом. 24 июля у моего хорошего и давнего сыктывкарского товарища Серёги Павлюшина день рождения и знаковая дата — 55 лет, они там в этом возрасте выходят на пенсию. И мне захотелось туда приехать и лично его поздравить. Повидать там заодно и других друзей-приятелей и уже оттуда двинуться в путешествие. Соответственно, маршрут в этом случае должен быть завязан с городом Сыктывкаром и Республикой Коми. Два-три таких варианта у меня имелось, но наиболее проработанным из них был маршрут вдоль речки Лузы. Эта речка проходит через несколько регионов: начинается в Кировской области, затем заходит в южную часть Коми, делает там большую петлю, возвращается снова в Кировскую область, пересекает её северо-западный «язык», оставляя чуть в стороне старинный городок Лальск, после чего продолжается уже по Вологодской области, где и впадает в реку Юг. А Юг вскоре после этого сливается с Сухоной, и от слияния этих рек образуется Северная Двина. А в месте их слияния стоит ещё один, более известный старинный городок — Великий Устюг, где я и предполагаю завершить свой маршрут. С передвижением, полагаю, особых проблем быть не должно, вдоль Лузы идёт хорошая проезжая дорога, включая межобластные участки.

Республика Коми, Прилузский район

28-30 июля 2015 г. Объячевские малые маршруты

Маршрут мой начинается в селе Объячево, центре Прилузского, самого южного района Коми, 190 километров от Сыктывкара. Любое путешествие я обычно стараюсь строить так, чтобы оно проходило по местам новым, ранее не изведанным. Однако в этот раз я допустил некоторое отклонение от этого правила: в ряде мест мне бывать уже доводилось. Правда, достаточно давно. Бывал я и в Устюге (дважды: в 91‑м и 93‑м), доезжал и до Лальска (в 98‑м). Знакомо мне и Объячево: в 96‑м это был у меня перевалочный пункт, когда я, возвращаясь домой, заезжал на денёк в археологическую экспедицию, проводившую раскопки в районе деревни Векшор, на той же реке Лузе. Что мне больше всего запомнилось с того раза — это необычайная приветливость и отзывчивость жителей этих мест. И сейчас я, похоже, снова начинаю это ощущать в полной мере. Дело в том, что мой предстоящий путь должен пройти через село Спаспоруб, а в этом селе живёт тётушка ещё одного моего сыктывкарского товарища Вовчика Гончарова. Александра Яковлевна Шехонина, бывший медицинский работник, на пенсии, всеми уважаемая. Вовчик ей только позвонил, оповестил относительно моей персоны, как она сразу же начала развивать бурную деятельность. Первый раз меня ещё в Сыктывкаре совершенно неожиданно вызвонили объячевские музейщики: когда вы к нам приедете, когда вас ждать? Я как в Объячево прибыл, в гостиницу устроился — сразу к ним. Встретили как дорогого гостя, провели по музею, всё рассказали, показали, передали дальше по цепочке. У меня, естественно, возникла мысль, что это их Александра Яковлевна так нагрузила — оказывается, нет. Александру Яковлевну они и не знают. А о моём приезде их известила Наталья Николаевна Жук, зам. главы администрации района по социальному развитию. Кто такая — не знаю. Надо будет потом зайти, познакомиться.

А прямо сейчас меня ожидают в другом месте — в Центре изобразительного искусства и прикладного творчества. В помещении ДК у них визит-центр: там на многочисленных стендах выставлены фотографии, рисунки, предметы народных ремёсел, выполненные воспитанниками Центра. Здесь их обучают самому разному мастерству: ткачеству, изготовлению изделий из бересты, лозы, корней деревьев, глины, проводятся выставки, праздники, организуются этнотуристические маршруты. Молодой работник Центра по имени Олег Владимирович сразу же обрушил на меня поток информации о Прилузском крае и его культурной жизни, надавал множество буклетов, провёл по парку с действующей церковью Сергия Радонежского, показал мемориальный комплекс, а потом на своей машине стал возить меня по селу. Довёз до Свято-Никольского источника с деревянной надкладезной часовней и купальней, свозил к минеральному источнику в местечке «Мельница» (случайно обнаруженному в 1963 году при бурении разведочной скважины), и ещё мы побывали на озере Дунайты, связанном с красивой старинной легендой о сотворении Земли Прилузской. По этой легенде на острове озера Дунайты произошла когда-то встреча сына Природы по имени Пера и дочери Солнца, красавицы Зарань, которые полюбили друг друга и спустились с неба по радуге на Прилузскую Землю, не получив благословения Светила. За это непослушание Солнце разгневалось и ушло из этих мест на семь лет. За это время у Перы и Зарань родились семь сыновей и семь дочерей, от которых и произошли потом прилузцы. Сейчас на берегу озера установлена высокая скульптурная композиция, выполненная из цельного ствола сосны, которая изображает Перу и Зарань, с кружащими лебедями, символизирующими вечную любовь.

Такого бурного приёма я здесь никак не ожидал. Всё это необычайно приятно и очень интересно, только мне ещё надо решить вопрос и по поводу основного предмета своего путешествия. В атласе Коми по Прилузскому району числятся пять «деревяшек», и они хорошо выстраиваются по двум направлениям. Одно из них простое и очевидное: старая дорога на Сыктывкар, деревня Маловыльгорт (часовня), село Читаево (церковь), деревня Векшор (часовня). Другое направление уже не такое простое. Крайняя точка — село Верхолузье с деревянной церковью: километров 20 по основной трассе на Киров, затем в сторону по местной грунтовке, и ещё километров 70. И на начальном участке пути, километрах в 5 от основной трассы, на другом берегу Лузы стоит село Чёрныш, и в нём тоже деревянная церковь. На всё на это у меня, не считая сегодняшнего, два дня. И дальше надо уже вставать на основной маршрут, на третий день меня ждёт Александра Яковлевна в Спаспорубе. Но здесь, похоже, возникает заморочка с автобусами: автостанцию в Объячево закрыли, а расписание местных рейсов «оптимизировали», в результате чего районные автобусы ходят теперь только по определённым дням недели (или даже не дням, а одному дню). Больше всего меня волнует Верхолузье: туда автобусы не ходят вообще. И, судя по предварительной информации, дорога туда сейчас, мягко говоря, проблематичная. На легковое такси лучше не рассчитывать... Всё-таки надо попробовать зайти к Наталье Николаевне. Может, удастся как-то прояснить ситуацию.

Наталья Николаевна оказалась очень внимательной и приятной женщиной. Пообщался с ней с большим удовольствием. Как я и предполагал, это именно ей звонила Александра Яковлевна по моему поводу, а она уже, в свою очередь, зарядила всех остальных. Меня сейчас в первую очередь интересует, какие ещё места по Прилузью стоит посетить. И Наталья Николаевна сразу же назвала мне село Ношуль, стоящее на Лузе километрах в 20 выше Объячево. Она сама оттуда, была там главой сельской администрации. Это старинное село, известное с 1551 года, играло в своё время важную роль перевалочного пункта на торговом пути: по весеннему паводку именно с него начиналось судоходство по Лузе. Вятские купцы к началу половодья свозили в Ношуль свои товары и по большой воде сплавляли их по Лузе, Югу и Северной Двине до Холмогор и Архангельска. Сохранилась старая пристань, вернее, место, где она была. Сейчас там всё уже заросло и трудноразличимо. Ещё в Ношуле стоит большой каменный Стефановский храм 1808 года, который активно реставрируется, и реставрация уже близится к завершению. Из деревянных построек — несколько старинных купеческих домов и двухэтажное деревянное здание бывшего Высшего Алексеевского училища, 1910 года постройки.

Что же касается вопроса попадания в Верхолузье, то это сейчас не так просто. Тут недавно прошли обильные дожди, и дорогу сильно размыло (и не только дорогу, но и мосты). Хотя иногда по ней ездят. Например, возят продукты. По просьбе Натальи Николаевны вызванивали тот магазин, от которого ходит туда продуктовая машина, и там сказали, что в ближайшие два дня машины не будет. Значит надо искать другие варианты.

И ещё Наталья Николаевна сделала для меня одну очень важную вещь. Распечатала мне расписание местных автобусов. Можно теперь запросто строить все схемы передвижения. Вот, например, завтра утром должен идти автобус в Ношуль. Начать, думаю, действительно следует с Ношуля, тем более что он стоит на пути в Верхолузье. Есть шанс, что могут появиться варианты. Наталья Николаевна назвала мне имя — Ирина Евгеньевна Гук, специалист в Ношульской сельской администрации. В случае чего к ней там можно будет обратиться.

Но это всё завтра, а на сегодняшний вечер у меня отдельная программа. Здесь в Объячево живёт Женя Галев, мой давнишний знакомый по реставрации, в 1988 году мы с ним вместе начинали в селе Малошуйка Архангельской области. Их тогда приехало четверо ребят из Сыктывкарского университета, под предводительством Серёги Павлюшина. А приехали они, чтобы перенять опыт организации подобных летних выездных отрядов добровольцев по реставрации деревянных храмов и организовать потом у себя нечто подобное. И уже в следующем году Серёга взял свой объект — часовенку в деревне Средняя Отла Княжпогостского района Коми и пригласил меня принять в этом участие. С тех пор на ту часовенку я стал выезжать каждый сезон, а в самый первый сезон там работал и Женя. И после этого вот уже 26 лет мы с ним не виделись. Я его недавно разыскал через сеть «ВКонтакте», списался, созвонился, и вот сегодня вечером он меня ждёт к себе в гости. Для меня это, помимо встречи со старым товарищем, ещё и хорошая возможность увидеть здешнюю жизнь, как говорят, изнутри, в неформальной обстановке. У Жени семья, квартира в двухэтажном деревянном доме недалеко от центра, огород под окнами. Сам он окончил исторический факультет, работает в коррекционной школе-интернате в селе Читаево, преподаёт столярное дело. И жена его Вера трудится там же, учительствует в младших классах. Женя назвал среди прочего некоторые интересные цифры: у них в школе, к примеру, 42 ученика и 47 человек обслуживающего персонала. Но для единственной в районе школы для детей с ограниченными возможностями это, полагаю, не слишком большая диспропорция.

Однако школа — это бюджетная сфера, а этой сферы на всё трудоспособное население района хватить, естественно, не может. Работают ещё по району несколько фермеров, имеется некое ГУП «Южное», а также традиционные для этих северно-таёжных мест лесозаготовки. Мягко говоря, не густо, однако люди, похоже, уже научились выживать в подобных условиях, и ситуация эта их особо не напрягает. Говорят, что любой желающий найти работу может. И я такое слышу уже не в первый раз и не в первом месте…

За всеми сегодняшними встречами-экскурсиями-гостями я даже толком не успел просто походить по Объячеву (поездки на машине не в счёт). И к исходу первого дня путешествия впечатления о центре Прилузья у меня сложились самые первоначальные.

Итак. Село Объячево (Абъячой по коми) известно с 1478 года. Сейчас это довольно крупное село, население порядка 9 тысяч, стоит немного в стороне от основной проезжей трассы Сыктывкар — Киров. Застройка преимущественно деревянная, однако в районе центра имеется достаточное количество и каменных домов, от двух- до шестиэтажных. Сам центр села застраивался бессистемно и цельного ансамбля не представляет. Из приметных сооружений здесь можно назвать только здание краеведческого музея (бывшая земская школа), представляющее собой два рядом стоящих деревянных дома (двухэтажный и одноэтажный), соединённые широкой перемычкой, да северная стена старой каменной церкви святителя Николая 1808 года постройки. Все остальные архитектурные элементы этой церкви либо утрачены, либо сокрыты: завершение полностью нивелировано, над трапезной надстроен один этаж, с южной стороны сделана объёмная пристройка нового здания ДК, восточный алтарный торец забран огромным панно на всю стену. К церкви примыкает небольшой парк (вероятно, старое кладбище), с противоположной стороны парка стоит новодельная деревянная церковь Сергия Радонежского: небольшая, одноглавая, купольного типа, с колокольней, обшита сайдингом. И, в общем-то, в центре это всё, смотреть больше нечего. Однако, полагаю, есть смысл побродить где-нибудь поближе к окраинам. Если время останется от основной выездной программы.

Автобус на Ношуль отходит утром в половине 9‑го, идёт минут 40. Стоит Ношуль в 3 километрах от основной трассы, у дороги на Верхолузье, на правом берегу Лузы. Самое приметное сооружение в селе — это, несомненно, Стефановский храм с высокой величественной колокольней, широкой трапезной и относительно небольшой храмовой частью с несколько приземистым одноглавым завершением. Реставрация храма уже близка к завершению, блестят золотом кровли и купола, сверкают белоснежные стены с зелёными прожилками водосточных труб, внутри тоже всё вычищено, выбелено, осталось только сделать роспись. В сентябре должно состояться освящение храма. Самая заметная деревянная постройка — это основательное двухэтажное здание бывшего четырёхклассного Высшего Алексеевского училища. В наше время в нём была школа, сейчас находится в аварийном состоянии. Ещё одна достопримечательность села — это недавно установленный памятник ношульцу Андрею Трофимову, комендору крейсера Варяг, затопленному в годы русско-японской войны. Представляет собой небольшую стилизованную мраморную доску с памятной надписью, на фоне как бы четырёх труб легендарного крейсера.

Начавшийся ливень вынудил меня зайти в здание администрации и, пользуясь случаем, найти Ирину Евгеньевну. По поводу Верхолузья информация, к сожалению, неутешительная. Вариантов, похоже, никаких не предвидится. Основная проблема в том, что после обильных дождей в Лузе поднялась вода, расширилось русло, и стало невозможным заехать на наплавные мосты. Недавно не смогла пройти даже санитарная машина, чтобы вывезти больного. Придётся, наверное, с этим смиряться. Тем более что кого я ни спрашивал, про верхолузскую церковь никто ничего не знает. Может её там и нет? А в атласе Коми устаревшая информация? Хотя всякое бывает… Может всё-таки переждать дождь, да и попробовать встать на дорогу? Хотя бы на часок, для очистки совести…

«Часок» стоять не пришлось. Минут 15. Подобрал «Джип». Двое мужиков, судя по всему, какие-то предприниматели, высматривают штабеля брёвен. Ехать собираются до Велдорьи (это половина пути), дальше по ситуации.

Первые километров 10 дорога идёт вполне приличная, асфальт. Проблемы начинаются после посёлочка Ваймес. Действительно, размыло сильно. Иногда попадаются такие громадные лужи, что даже «Джип» их объезжает с трудом. В Велдорье мост через Лузу, и дорога переходит на другой берег. Перед мостом стоят, грузятся два лесовоза. Мои мужики вышли, пообщались с мужиком, который руководил погрузкой, тот их настращал, что дальше за мостом дороги, считай, нет, одно только направление, и они решили дальше не ехать, возвращаться обратно. Пришлось и мне с ними: до Верхолузья ещё километров 30, пешком туда-обратно нереально. Обидно вот так возвращаться с полдороги. Надо сегодня хотя бы до Чёрныша добраться, увидеть хоть одну «деревяшку».

Сошёл у поворота с основной трассы. До Чёрныша 4 километра, с понтонной переправой через Лузу. Минут через 10 хода благополучно застопил «буханку» с объячевскими электромонтажниками, довезли прямо до церкви и обратно обещали тоже взять. Так что времени у меня минут 10‑15.

Ну вот она, моя первая «деревяшка» за это путешествие. Церковь Спаса Нерукотворного, построена между 1877 и 1886 годами. Конструкция простая и стандартная, под обшивку: основной четверик, меньшая по высоте и ширине трапезная, пятигранный алтарь. Завершение отсутствует. В церкви был клуб, с западного торца пристроена каменная кинорубка. Сейчас внутри непонятно что, похоже на керамзит, расфасованный по секциям. Напротив устроена временная действующая церковь — в строительном вагончике на колёсах. Рядом между двумя берёзами подвешены два импровизированных колокола из обрезанных кислородных баллонов с какими-то длинными железяками в качестве языков. Богат наш народ на придумки…

Не доехав сегодня до Верхолузья, я решил теперь плакаться об этом каждому встречному. Но не для того, чтобы поплакаться, а с утилитарным расчётом услышать в ответ что-нибудь интересное. И не ошибся. Эти же электрики на обратном пути дали мне один очень конкретный и дельный совет, воспользоваться которым можно будет уже завтра утром.

В Объячево вернулись в начале 5‑го, подвезли прямо до гостиницы. Время ещё совсем не позднее, не попытаться ли выйти сегодня и на векшорское направление? Дойти хотя бы докуда-нибудь. В расписании сегодня в ту сторону значится автобус, но я на него уже опоздал. Однако здесь ещё ходит «городской» маршрут «Оброчная — Пожмадор», курсирующий по самому Объячеву, с захватом близлежащих селений. И есть очень удобный рейс, в 16‑55. Пусть довезёт хотя бы до Пожмадора, первые 9 километров.

А дальше — пешком и, разумеется, автостопить всех подряд. Дорога здесь хорошая, да и расстояния не такие уж большие. До первой интересующей меня деревни Маловыльгорт 8 километров.

Пешком прошёл всего минут 5, застопил легковушку. Населённых пунктов по этому направлению совсем немного, сначала минуем крошечную деревушку Тарачево (3‑4 домика), Маловыльгорт чуть дальше, через километр. Тоже мелкая деревенька, заросшая высокой травой. И никаких признаков часовни. Мужичок местный сказал, что да, была такая, стояла возле дороги, но уже лет 20 как её нет.

Следующий пункт — село Читаево с деревянной церковью, до него километра 4. И это расстояние пришлось пройти почти целиком. Только под конец удалось застопить легковушку с удмуртским номером. Мужик тоже едет в Читаево, до магазина, но тут же сам вызвался проехать со мной («просто прогуляться») ещё 11 километров — до самого Векшора. Зовут мужика Виктор, сам он из удмуртского города Глазова, врач, по специальности челюстно-лицевой хирург, здесь в отпуске, в Тарачево у него живут тесть с тёщей. 21 год честно отработал по распределению на Севере, в городе Усинске, заработал на досрочную пенсию, сейчас вернулся в свои места.

Векшор — деревенька тихая и малолюдная, здесь заканчивается хорошая дорога. Был я тут 19 лет назад, в 96‑м, что-то смутно припоминается: кажется, вон в том лесу стояли тогда археологи… Про часовню я в тот раз ничего не знал и проходить мимо неё не мог: стоит она в дальнем конце деревни, на склоне к реке. Часовня Петра и Павла, конец XIX века, маленькая, заброшенная и ветшающая. И зарастающая со всех сторон всякой растительностью. У трапезной обрушилась кровля, над притвором (вероятно, подколоколенным) её, похоже, вообще нет. От обшивки осталось только несколько досок. Основной четверик перекрыт на четыре ската, завершение утрачено, вместо него над вероятным местом основания барабана устроена «крыша домиком», составленная из продолжений досок северного и южного скатов.

В Читаево вернулись в начале 8‑го. Виктору в магазин, а куда мне бежать, я уже знаю. Деревянная церковь Димитрия Солунского стоит здесь неподалёку. Построена она в 1910–1913 годах, сейчас же переиначена почти до неузнаваемости. Внешне выглядит как большой двухэтажный дом под четырёхскатной кровлей, не совсем стандартной конструкции: с членением на два объёма — один пошире и повыше, другой поуже и пониже (соответственно, храмовая часть и трапезная; трапезная, по-видимому, надстроена на один этаж). На восточной стене, если присмотреться, можно заметить следы когда-то бывшей алтарной пристройки. Здание покрашено в коричневый цвет, и в нём сейчас располагается коррекционная школа, та самая, где работают Женя с Верой.

А Виктор меня в итоге довёз почти до самого Объячево. Пока не пошёл дурной участок дороги, весь в сплошных колдобинах. Но здесь уже ходит городской автобус — успел как раз на последний рейс, и в 8 часов был уже у гостиницы. Никак не ожидал, что вернусь так рано, отработав при этом и всё векшорское направление. Впрочем, в путешествиях такое случается. Не знаешь, где потеряешь, где найдёшь…

А утром я воспользовался мудрым советом вчерашних электриков и благополучно съездил до Верхолузья — туда и обратно. Однако, вопреки своему обыкновению, я сейчас не стану называть тех, кто меня туда довёз. Дело в том, что все мои повествования находятся в Сети в открытом доступе, и может так статься, что это будет прочитано кем-то, кому не надо, и у тех людей возникнут неприятности. А мне бы этого очень не хотелось. Поэтому скажу обтекаемо: это некая служба, которой запрещено брать пассажиров. Однако в таких отдалённых местах подобные вопросы могут решаться по-семейному…

До Велдорьи путь уже знакомый, дальше мост через Лузу и продолжение дороги по левому берегу. Там она становится несколько уже, но, вопреки всем мрачным прогнозам, не такая уж и плохая. Я бы даже сказал, что предыдущий участок от Ваймеса до Велдорьи был хуже, с более обширными лужами. И второй мост через Лузу тоже вполне нормальный, никаких разливов с выходами из берегов. Только перед самым Верхолузьем возник один плохой участок (небольшой, метров 100‑150), где дорога представляет собой сплошное месиво. Но наша «буханка» преодолела его без особого труда.

Здесь основные проблемы начинаются в весенний паводок, когда и Верхолузье, и стоящий на 9 километров ближе Оньмесь оказываются полностью отрезанными от цивилизации. Приходится загодя завозить туда запас продуктов, разворачивать временную хлебопекарню, а почту встречать на лодке в Велдорье.

Верхолузье — длинное село, вытянувшееся в одну улицу километра на 3, с юга на север, поперёк течения Лузы, по обоим берегам, с мостом посередине. Луза здесь совсем маленькая, шириной всего метров 20. Вообще сегодня по мере продвижения интересно было наблюдать, как она постепенно становится всё уже и уже. Однако Верхолузье — это ещё не самое верхнее селение на Лузе. Она сюда заходит из соседнего Опаринского района Кировской области (где и берёт своё начало), и самое верхнее на ней селение — это деревушка с названием Банная Грива, стоящая километрах в 7 от посёлка Опарино. И называют её там за её малость не Луза, а Лузка. А Опарино — это крупный посёлок с одноимённой железнодорожной станцией на линии Киров — Котлас (Вятско-Двинской ветке), и здесь, в Верхолузье, это более досягаемый оплот цивилизации, чем Объячево. Туда есть дорога, и по ней ездят: летний вариант — 50 километров, зимний — 30 (для сравнения: до Объячево считается 103 километра).

Живёт в Верхолузье порядка 100 человек, имеется даже своя сельская администрация. И церковь здесь всё-таки есть! Деревянная церковь Василия Великого, 1895 года постройки. Неужели я до неё добрался? Стоит она внешне вроде крепко, но вид имеет, мягко говоря, маловыразительный. Просто снивелированный под одну высоту объём, перекрытый на два ската, с пятигранной алтарной апсидой в восточном торце. С северной стороны сделана поздняя поперечная пристройка. В церкви был клуб, сейчас непонятно что. Но, по крайней мере, здание не стоит бесхозным.

Обратно вернулись к 4 часам. Вот, собственно, и пройдены все объячевские малые маршруты. Уложился в расчётный срок. Можно теперь вставать на основное направление и двигаться в сторону Спаспоруба, завтра утром туда как раз идёт автобус. С Александрой Яковлевной созванивались уже несколько раз, она ждёт и не дождётся.

А сегодня ещё остался вечер для самого Объячево, для его отдалённых уголков. Куда надо идти, уже знаю, успел за эти дни кое-что заприметить, некоторые интересные домики. Вообще по здешним селениям можно встретить жилые дома самых разных типов: от совсем крошечных до относительно крупных. Четырёх-пяти-шестистенки, иногда с центральным «заулком» и тальянским окном, конструкция «две избы под одной крышей» и её коми разновидность: два независимых сруба, каждый под своим скатом кровли, и эти скаты (так же, как и окна) стоят на разных уровнях (если смотреть с фасада, напоминает скособоченный пятистенок). Время от времени встречаются простенькие балкончики. Кровли, как правило, двускатные, но бывают и четырёхскатные, по предуральскому типу, такие дома я видел два года назад в Пермском крае (до него, кстати, отсюда не так далеко, километров 150‑200). Не встречал здесь только домов двухэтажных и на высоком подклете. Для них тут, видимо, ещё недостаточно северно.

Во время сегодняшней вечерней прогулки возник вдруг один неприятный момент. За все долгие годы путешествий со мной такого ещё ни разу не случалось. В этих местах люди иногда очень беспокойно реагируют, когда я фотографирую их дома. Один раз даже милицией стали грозить. Частная собственность, однако. Для таких случаев полезно иметь при себе «дорожную грамоту», официально заверенную. Я раньше её себе оформлял, но в последние годы перестал это делать. И, видимо, зря…

31 июля — 1 августа. Лойма, Спаспоруб, Коржа. Начало основного пути

Мой автобус отправляется очень рано, в 5 часов утра. Сегодня пятница, единственный день, когда он идёт в этом направлении до самой дальней точки по району — до посёлка Коржа, стоящего в непосредственной близости от границы с Кировской областью. По пути он проезжает два крупных села, которые мне надо посетить: Спаспоруб и Лойму. В Спаспорубе ждёт Александра Яковлевна, Лойма на 18 километров дальше, и в ней стоит большая каменная Успенская церковь 1882‑1884 годов. В связи с этим у меня накануне возникла мысль сделать один «финт ушами». А именно: проехать на автобусе сначала до Лоймы, посмотреть церковь (и ещё что успею по селу), а потом сесть в этот же автобус, когда он пойдёт обратно, и вернуться до Спаспоруба. По времени на Лойму получается час-полтора. Надеюсь, что хватит. Есть и другое соображение: у Александры Яковлевны, наверное, не совсем хорошо появляться чересчур рано…

Дорога на Коржу отходит от основной трассы на Сыктывкар через 40 километров после Объячева. Это, собственно, и есть та самая дорога, идущая вдоль Лузы, которую мне в этот раз предстоит пройти целиком. До Лоймы от поворота 46 километров (по столбам), подъехали около 7 часов.

Время раннее, народу почти никого. Церковь я ожидал увидеть примерно в том же облике, что и на фотографии в атласе Коми: с красивым пятиглавием, закомарами и высокой колокольней. Но я позабыл, что фотография та начала века (XX‑го). То, что стоит сейчас, отличается разительно. Ни колокольни, ни выразительного пятиглавия, ни закомар, зато многочисленные бреши по верху кирпичной кладки. Тем не менее, церковь сейчас восстанавливается. Правда, по временному варианту. Утраченные фрагменты кладки в лучшем случае заделаны деревяшками, и всё просто перекрыто профнастилом на два ската. Пятиглавие ставится тоже временное, уменьшенных размеров и облегчённой конструкции. Как мне рассказала одна сегодняшняя попутчица, здесь недавно уже были установлены главки, потом прошёл ураган и все их снёс. Сейчас приходится ставить по новой. Однако при всём при этом церковь потихоньку оживает. Вставлены окна, оборудован вход, наверху даже возводится что-то типа маленькой звонницы.

До обратного автобуса сколько успел пробежался вдоль села по основной дороге. Есть кое-что интересное. До сего момента я знал два варианта фронтонов жилых домов: цельнорубленный, с самцовой кровлей, и более поздний вариант со стропильной системой кровли, когда открытый треугольник фронтона просто зашивается досками. Здесь же, как видно, распространён ещё один вариант, в некотором роде промежуточный. Это обычная кровля на стропилах, но при этом делается специальный маленький срубик для чердачной светёлки. А остальное пространство фронтона зашивается досками, причём поставленными не горизонтально и не вертикально, а параллельно скатам кровли. Иногда эти обшивочные доски обрабатываются резьбой, что очень изящно смотрится.

Обратный автобус появился, как я и рассчитывал, ровно через полтора часа. В Спаспорубе Александра Яковлевна уже ждёт на остановке. Живёт она неподалёку, в доме своего прадеда, состоятельного крестьянина. Живёт одна, в выходные иногда приезжают сыновья. Начала меня сразу потчевать всякими яствами, показала приготовленное спальное место. Всё очень здорово и замечательно, лучшей ночёвки я бы и не нашёл. Но придётся, наверное, от неё отказываться. Дело в том, что на Коржу сегодня идёт ещё один автобус, отходит из Объячево в 15‑00. И мне бы хотелось продвинуться по своему маршруту как можно дальше. Так что ночевать мне, скорей всего, придётся в Корже. Зацепок у меня там никаких, но Александра Яковлевна назвала мне одно имя — Александр Васильевич Вилежанинов, фермер. Человек он, говорит, отзывчивый, если что, поможет.

А здесь в Спаспорубе я оказался под плотной опекой Александры Яковлевны. Рассказывала и водила, водила и рассказывала. А рассказать и показать здесь есть чего. Спаспоруб — одно из старейших поселений на юге Коми, первое упоминание относится к 1620 году. Стоит на высоком правом берегу Лузы, с которого открываются великолепные виды — и на дальние речные изгибы, и на зелёный ковёр тайги, расстилающийся по другому берегу. Немного в стороне от села, на бровке коренного берега, сохранилось старое городище. То древнее поселение было сожжено чудью, шедшей с того берега Лузы. В 1856‑1862 годах в селе построили каменную Преображенскую церковь, в 1937 году она была разобрана. Сейчас на том месте построена новая церковь, освящённая в честь Пресвятой Троицы — деревянная, одноглавая, с колокольней, обшита сайдингом. Рядом стоит другая церковь, маленькая, временная, которая действовала, пока строили эту.

Проживает в Спаспорубе на данный момент порядка 700 человек, и, несмотря на естественный отток части населения в города, молодёжь в селе есть, и активно строится. В советские годы здесь был крепкий совхоз, сейчас пытаются развернуться несколько фермерских хозяйств.

В селе имеется школьный музей, мемориальная Аллея Победы, Аллея Учителей. Александра Яковлевна хоть и на пенсии, но принимает деятельное участие в жизни села. Сейчас они пробивают установку памятника земляку Маркову Ивану Петровичу, первому Герою Советского Союза в Республике Коми, и ещё одного памятника — в виде трактора на вечном постаменте. Стоять он должен перед школой, как символ трудового обучения школьников, которое здесь велось с 1959 по 2014 год.

Александра Яковлевна ходила со мной везде и без устали: и к церкви, и на городище, и к берегу Лузы, и в гости к брату Анатолию. И, что для меня оказалось наиболее интересным, показала два красивых старых дома богатых сельчан, рассказала их историю. Они немного разные по конструкции (один под традиционными двумя скатами, другой с широкой вышкой-мезонином в три окна), но каждый с изящным балконом при светёлке, с витыми столбиками и арочными проёмами между ними. После «национализации» в них в разные годы располагались разные общественные заведения, сейчас встал вопрос о передаче этих домов потомкам прежних хозяев, но их либо не могут найти, либо возникают какие-то административные заморочки.

Вечерний автобус подошёл в половине 5‑го. К моему немалому удивлению, он пришёл опять почти пустой, так же, как и утром. Вероятно, в связи с таким редким расписанием, его уже перестали воспринимать всерьёз. По словам Александры Яковлевны, здесь везде работают частные извозчики, и кому надо в райцентр, просто заказывает машину.

До Коржи от Спаспоруба километров 40 и час езды. Перед самым посёлком дорога пересекает Лузу по понтонному мосту. Река здесь уже достаточно набрала силу, метров 100 шириной. До границы с Кировской областью от посёлка совсем близко, километра 2. Раньше это вообще было коми поселение на Кировской территории, потом был сделан некий «обмен землями», и Коржа с прилегающей территорией отошла Коми, а Кировской области отошло ещё что-то.

Времени сейчас половина 6‑го, ещё не поздно, теоретически можно двинуться и дальше (выйти на дорогу и тормозить). В Корже смотреть нечего, обыкновенный одноэтажный деревянный посёлок советской постройки. Но если не здесь, то где-нибудь в другом месте вопрос с ночёвкой обязательно встанет. Полагаю, лучше для начала переговорить с Александром Васильевичем.

Его дом мне показали сразу. Но он за забором, и к нему не подойдёшь: во дворе собака, которая, завидев меня, принялась беспрерывно лаять. И ей начали вторить все собаки с соседних домов, к которым, по этой же причине, подойти тоже нет возможности. Обычно в этих случаях на лай рано или поздно выходят хозяева, но здесь этого почему-то не происходит. Видимо, дома никого нет, надо ждать.

Через некоторое время подъехал на машине сын Александра Васильевича, Евгений. Отца нет, уехал по делам, вечером должен быть. Только вот уже вечер, и выходить на дорогу тормозить уже смысла нет. Вопрос с ночёвкой надо решать здесь…

Ну и сколько можно ждать? Скоро темнеть начнёт. А может, хватит прятаться за чужими спинами? Может быть, пора и самому для себя что-нибудь сделать? Какие варианты? Тут, я заметил, по соседству стоит клуб, и он сейчас открыт. Значит, кто-то там должен быть.

Действительно, есть. Директор. Зовут Наталья Иннокентьевна. У меня уже имеется опыт подобных ночёвок, и я начал подводить её к этой мысли — исподволь и витиевато. И напрасно. Никаких сомнений и вопросов по этому поводу у неё не возникло. Переночевать надо? Да пожалуйста! Хотите — здесь, в директорской комнате, хотите — в фойе, хотите — в зале на сцене. (На сцене, полагаю, будет удобнее всего). Вот чайник, вот здесь вода, здесь умывальник, ключ оставите у двери, под доской.

А пока рабочий день (вернее, вечер) у Натальи Иннокентьевны ещё не закончен, ей приходится сидеть здесь, в клубе. Вдруг кто-то захочет прийти, поиграть в бильярд. Или книжку взять почитать (у неё в кабинете что-то вроде библиотеки). Тётушки местные к ней периодически заглядывают — просто так, по-соседски, поговорить за жизнь. А сегодня, полагаю, ещё и для того, чтобы посмотреть на столичного путешественника. Вот в таких незамысловатых разговорах (вроде бы ни о чём) обычно и раскрывается что-то, составляющее суть местной жизни. Основное условие при этом — меня должно быть мало. А их много. (И это, к слову сказать, может быть одним из вариантов ответа на часто задаваемый вопрос: почему я хожу в одиночку?)

А заодно можно услышать и кое-что интересное. И даже неожиданное. Как, например, сейчас. По словам Натальи Иннокентьевны, в Лойме, оказывается, есть старая деревянная часовня! Вернее, не в самой Лойме, а в одном из прилежащих селений, в деревне Кулига (она же Кузнецовская). Стоит в километре от основной дороги, с автобуса не видно. И это очень странно: мне о ней никто ничего не говорил (хотя о предмете моего путешествия знали все). Ни мои сыктывкарские друзья (специально занимающиеся учётом всех подобных построек на территории Коми), ни Женя Галев, ни Александра Яковлевна, живущая в непосредственной близости. Специально ей перезвонил, переспросил — нет, впервые слышит. Наталья Иннокентьевна дала телефон главы лоемской администрации, пришлось вызванивать и его, уточнять информацию. Да, действительно, есть такая, недавно отремонтирована, действует. Объяснил, как проехать, где свернуть.

Наталья Иннокентьевна нашла мне и телефон Александра Васильевича. Надо бы прозвониться и ему. С ночёвкой вопрос решён, но остаётся вопрос с завтрашним передвижением. Причём ситуация усложняется: надо будет сначала вернуться в Лойму. И только потом двигаться в Кировскую область.

И, неожиданно для себя, я его вызвонил. Он дома. Пообщались у калитки. Человеком он оказался серьёзным, деловым, но при этом довольно словоохотливым. По моему вопросу сказал подойти завтра утром к нему на ферму: «что-нибудь придумаем».

Утром на ферме сначала состоялся обстоятельный рассказ об особенностях жизни фермера в глубинке. В частности, о том, что, несмотря на заявленную поддержку малого бизнеса, по сути мало что изменилось. Предприятие, к примеру, ещё только создано, ещё не встало на ноги, не начало получать реальную прибыль, а уже требуется делать государству различные отчисления — налоги, авансовые платежи и всякое другое. А надо и строиться, и технику закупать, и поголовье скота, и зарплату платить своим работникам. А из каких средств? Приходится брать кредиты, а чтобы их погасить, брать другие кредиты — и так по цепочке. И бегать по этому замкнутому кругу уже порядком надоело, но Александр Васильевич специально затеял это своё предприятие, чтобы показать, «как возможно жить». В связи с этим не может не возникнуть вопрос: а правильно ли, что подобные начинания держатся исключительно на пассионарности их инициаторов? Что они работают не «благодаря», а «вопреки»? Но вопрос этот, я полагаю, риторический…

А мой вопрос с передвижением решился быстро. Александр Васильевич предоставил мне машину и водителя по имени Николай. Мне надо будет только оплатить бензин.

В Лойме свернули куда надо, часовню нашли сразу, стоит у дальнего края деревни. Часовня Илии Пророка и Архангела Михаила, простенькая, одноглавая, несколько укрупнённых размеров для часовен такой формы. Квадратная в плане клеть под двускатной кровлей, западный притвор. И всё здание обшито сайдингом белого цвета. Это несколько портит впечатление, но часовня, очевидно, действительно старая: её пропорции совершенно не современные. В притворе вывешены фотографии, запечатлевшие процесс восстановления, в частности моменты, когда ещё не было обшивки. На них видно, что часовня вся цельнорубленная, из брёвен, включая фронтоны. В храмовой части тоже всё благопристойно, развешено и расставлено большое количество икон, и женщина перед ними вычитывает молитвенное правило.

Вот теперь можно со спокойной совестью покидать коми край и перебираться в соседний регион. Сейчас 9 утра, весь день впереди, докуда сегодня доберусь, пока не знаю.

Кировская область, Лузский район

1‑2 августа. Заречная сторона

Если Прилузский район — самый южный в Республике Коми, то соседний Лузский район — самый северный в Кировской области. Эта область на карте имеет вид разлапистый, с особо выделяющимся северо-западным «языком», доходящим почти до архангельского города Котласа. Лузский район занимает самую верхнюю часть этого «языка».

После въезда в Кировскую область качество дороги существенно не изменилось, такая же укатанная грунтовка. Из Кирова в этот район машины ходят именно по ней, через территорию Коми (своей автодороги по области сюда нет). Километровые столбы пошли уже с отсчётом от местного райцентра, города Лузы: до него 109 километров. Перед ним километров за 30 через Лузу устроен ещё один понтонный мост, за которым через пару километров стоит старинный городок Лальск, и он сейчас является моей промежуточной целью. Но не прямо сразу. Сначала надо познакомиться с селениями заречной стороны — так здесь называют участок дороги между двумя понтонами, лальским и коржинским.

На этой заречной стороне у меня значатся две «деревяшки»: часовня и церковь. И ещё несколько каменных храмов. Первый из них стоит в деревне Вымская (на карте — Егошинская: здесь часто встречаются двойные названия). 22 километра от коми-кировской границы. Дотуда, пожалуй, и имеет смысл доехать сейчас с Николаем. Селений по этой дороге много, все их так и так не обойти, приходится делать это «точечно». Куда ноги доведут или колёса довезут.

К Вымской подъехали в 10 часов, Николай высадил у церкви. А вид у неё вполне приличный. Несмотря на облезшую краску-штукатурку. Благовещенская церковь с колокольней, 1857 года постройки; как сказано на сайте sobory.ru — эклектика, вятский стиль. Четырёхгранный купол со скошенными стыками граней, сверху восьмигранный барабан и как бы вырастающая из него главка с крестом. Колокольня — типа «восьмерик на четверике», завершается барабанчиком и куполком с главкой. Церковь в процессе реставрации, обнесена лесами, у трапезной и притвора новая кровля из профнастила. Остальные кровли-главки-кресты хоть и почернели от времени, но все на месте и целые. Внутри тоже всё пристойно, неплохо сохранилась старая роспись и старый иконостас. Вернее, даже два иконостаса: один основной, высокий и широкий, с множеством декоративных элементов, другой в трапезной, объединённый из иконостасов двух боковых приделов, продолжающихся и смыкающихся над центральным проходом. В храмовой части всё прибрано, стоят подсвечники, аналои, зияющие проёмы на месте икон в нижнем ярусе иконостаса завешены материей, выставлены маленькие иконки.

Хорошо здесь, но надо двигаться дальше. Сейчас уже, по-видимому, пешком. Из общественного транспорта тут только частная маршрутка, ходит три раза в неделю (ближайшая послезавтра), и на неё нужно заранее записываться. Автостопить пока тоже не хочется, есть желание что-то ощутить и от похода. Не всё ходить с базы налегке, пора и рюкзак поносить.

Километра через 4 хода, после речки Шелюг и деревни Перевоз начал замечать, что с дорогой что-то не так. Она вроде как перестала соответствовать карте: должна идти через цепочку деревень, но ни одной деревни на дороге нет. И вообще, она стала какая-то подозрительно прямая. Что это, спрямлённый вариант в обход деревень? Который не успел попасть на карту? Очень похоже, что так. А это не есть хорошо. Так я могу проскочить стороной большинство селений…

Только ещё через 4 километра дорога подошла непосредственно к деревне, под названием Андреева Гора. Всё, поиграл в походника, хорэ. Надоел этот рюкзак — в кусты его, сам по деревне. Может, найду что интересное.

А самым интересным для меня здесь оказался небольшой грузовичок, который вот прямо сейчас собирается отъезжать, и в нужном направлении, и может взять меня с собой. Ну и в довесок некая информация: впереди, километров через 6, в деревне Лопотово стоит каменная церковь. И грузовичок, так получилось, идёт именно туда. Так что не придётся даже идти пешком от трассы (а там около 2 километров).

Лопотовская Андреевская Успенская церковь по внешнему виду уже проигрывает вымской. Храмовые четверики у них схожи, и по форме, и по состоянию, отличаются трапезные. Здесь она существенно шире, и с сохранившейся белой покраской. Воспринимается как отдельное здание, у входа устроен портик с колоннами. Существенно портит вид то обстоятельство, что разрушена колокольня: от неё осталась только самое основание, которое сейчас перекрыто на два ската и плохо вписывается в общий облик. На церкви, судя по всему, тоже проходят какие-то действия по восстановлению, она закрыта, но у входа можно прочитать, что построена она в 1844 году, закрыта в 1938.

Времени, между тем, уже половина 3‑го, пора начинать думать и о предстоящей ночёвке: на какое селение ориентироваться. А ориентироваться, полагаю, лучше всего на село Папулово. По двум причинам: во-первых, в нём находится единственная на всю заречную сторону сельская администрация (раньше их здесь было четыре, потом укрупнили), и во-вторых, в 3 километрах от Папулово стоит деревня Гавриловская с деревянной часовней, куда надо обязательно попасть.

До Папулово по основной трассе километров 12. Вернее, до поворота, и потом ещё до самого села километра 2‑3. Как буду добираться, пока не знаю, но прямо сейчас — однозначно по старой дороге: эту деревню надо пройти до конца. Мне очень интересно сравнить характер жилой застройки в соседних регионах: Коми (со своей национальной спецификой) и Кировской области (с русским населением).

Но особой разницы я пока не заметил. Разве что дома, возможно, немного мельчают. Интересные экземпляры попадаются, но эпизодически. Вот, кстати, один из них: крепкий и статный, типа «две избы под одной крышей», 6 окошек на фасаде, с небольшим, но очень симпатичным балкончиком с изящной формы столбиками и арочными проёмами.

После деревни дорога выходит в поля, где сейчас устроено нечто вроде лесобазы, с огромными штабелями брёвен. Пилят их, судя по всему, на том берегу, здесь грузят на лесовозы. Один из них сейчас как раз в процессе. Едет в Архангельскую область, в Коряжму, на ЦБК. Замечательно, это мне по пути. А если лесовозу по пути, то это вариант почти гарантированный…

В Папулово мне надо сначала где-то бросить рюкзак и сбегать туда-обратно до Сомово (оно же деревня Гавриловская). В рабочий день можно было бы обратиться в администрацию, но сегодня суббота. И я не вижу другого варианта, кроме местного магазина.

Продавщица по моему вопросу прямо с ходу назвала одно имя: Татьяна Валентиновна, и. о. директора школы. Объяснила, как найти её дом.

Татьяна Валентиновна и её муж Сергей сразу же отнеслись ко мне с большим вниманием. Долго объяснять ничего не пришлось. Дорога на Сомово начинается прямо у их дома: полчаса хода, через васильковые поля.

Часовня видна ещё на подходе: среди крон деревьев явно выделяются главка с крестом и шпиль колокольни. Построена она в 1912 году, освящена в честь Прокопия Устюжского. По размерам не маленькая: 6 метров в ширину и 9 в длину, плюс 5 метров подколоколенный притвор. Было ещё крыльцо, сейчас оно утрачено, но остались следы. Одна глава на удлинённом восьмигранном барабане, завершение колокольни купольное. Весь объём, включая притвор, перекрыт под один уровень на четыре ската. Часовня обшита, все покрытия железные.

Внутри всё вычищено, прибрано. Здесь потрудился отряд «Общего дела» — это проект по возрождению деревянных храмов Севера, инициированный священником одного из московских приходов. Они каждый год организуют большое количество добровольческих экспедиций, по разным местам и разным храмам. Я этих людей знаю уже 5 лет, консультирую иногда по северным маршрутам. А по Лузскому району наоборот, информация ко мне первоначально пришла от них (уточнил потом на сайте sobory.ru). И они везде, где работают, оставляют свой импровизированный альбомчик, составленный из скреплённых файлов с вложенными листами, где говорится об истории храма и места, где он поставлен, о святом или священном событии, во имя которого освящён храм (с тропарями и другие молитвословиями), а также о состоянии храма до начала работ, о том, что было сделано и что надо ещё сделать. Есть такой альбомчик и в здешней часовне.

Сама деревенька Сомово из разряда окраинных и почти покинутых. Десятка полтора домиков здесь, может быть, и наберётся, но живут в данный момент только в одном. И его жительница уже несколько раз проходила мимо часовни, с вёдрами на коромысле. На меня она обратила внимание, когда заметила, что я долго сижу на колокольне: «А вы что здесь делаете?.. Все вроде приезжают только посмотреть, а потом глядишь — что-нибудь с собой уносят». Такой вопрос возникает уже не впервые, и комментарий на этот счёт у меня стандартный, с упоминанием, в частности, о строгом лимите своей поклажи, и по весу, и по объёму. В итоге контакт был налажен, и меня позвали в дом «выпить чаю».

Женщину зовут Людмила, она здесь вдвоём с дочкой Дашей, дочке три года, воспитывает её одна. Сами они с Кирово-Чепецка, здесь как бы родовое гнездо, приезжают сюда каждое лето, и сейчас намерены жить до холодов.

Меня, между тем, всё больше волнует один вопрос. Завтра я предполагаю добраться до Лальска, и там задумана длительная стоянка, дня два-три. А гостиницы там нет. Нет ли у Людмилы каких-либо мыслей по этому поводу?

И такая мысль нашлась. Есть у неё в Лальске знакомые — Некрасовы Зинаида Алексеевна и Анатолий Николаевич. Она прямо сразу с ними созвонилась, получила «добро». Оставила мне их телефоны. Вот, собственно, и весь вопрос. Остаётся только надеяться, что срывов не будет.

Во дворе у Людмилы я сразу же обратил внимание на интересный старинный амбар: длинный, двухсекционный, с нависающей боковой частью над входом. Увидев, что я интересуюсь такими вещами, она мне назвала ещё один. На пути из Сомово в Папулово стоит деревушка Юшковшина (Прокошевская) — он там, во дворе у бабушки по имени Зоя Алфеевна. Но надо зайти именно во двор, посмотреть изнутри.

И действительно, снаружи, из-за забора, он не выглядит вообще никак. Так, стоит какая-то сараюшка, покрытая рубероидом. Зато изнутри, со стороны двора, открывается картина совершенно неожиданная. У этого амбара вход тоже не с торца, а с боковой стороны, и перед входом устроена настоящая галерея — с фигурными столбиками и ограждением. Плохо только, что эта замечательная галерея изрядно захламлена всяким барахлом. Приходится от него мысленно абстрагироваться и представлять, как бы это могло выглядеть в первозданном виде…

Как я и предполагал, ночевать я сегодня остаюсь у Сергея с Татьяной. Более того, утром Сергей сам вызвался подбросить меня на своей машине. Для начала мне надо не слишком далеко, километров 7, до деревни Алешево. Там стоит деревянная церковь Николая Чудотворца, и эта церковь сейчас действующая. Службы в ней бывают эпизодически, как священник приедет, но сегодня день особенный, 2 августа, праздник Илии Пророка, и служба там есть. Начало в 8 утра.

Но перед тем как выехать в сторону Алешево, мы немного прокатились в обратную сторону по старой дороге, до деревни Антипино. Там стоит каменная церковь, одноглавая, с ротондой и куполом, в стиле классицизма. Состояние — бесхозное и запущенное. Во времена колхозов здесь была база МТС, колхозные мастерские. С южной стороны сделана протяжённая одноэтажная пристройка, что-то вроде гаражей.

По пути в Антипино я приметил ещё кое-что интересное. Старинная магазея, коллективный зерновой или продуктовый амбар. Узнаётся сразу: объёмное деревянное строение с глухими стенами без окон. Только под самой крышей пояс волоковых оконцев-продухов. Принадлежала раньше магазея какому-то купцу.

Там, где дорога из Папулово выходит на основную трассу, я ещё вчера заметил засеянное поле. Это теперь не так часто можно встретить. Сергей объяснил, что у них здесь работает несколько артелей, занимающихся сельским хозяйством и одновременно лесозаготовками. Вернее сказать, лесозаготовки — это для них основное, а сельское хозяйство как бы «в нагрузку»: за разрешение валить лес они должны засеять определённую норму.

А сеять тут есть где, полей хватает. В прошлые времена эти места славились своим льняным производством: здесь очень хорошо растёт лён-долгунец. Сергей по ходу даёт комментарии: посёлочек стоит в стороне от дороги, называется Льнозавод. Сейчас там осталось всего несколько домиков, а раньше это был большой посёлок, со своим производством, гостиницей, столовой и прочими службами. Лён туда свозили со всего района.

На нашем пути есть место, где новая дорога пересекает старую. Нам надо свернуть на старую и проехать километр до деревни Ерзовка. Алешево стоит между старой и новой дорогами, от Ерзовки пешком метров 500, через поля. Здесь я уже бывал. В 1998 году, когда я впервые посетит Лальск, до этой церкви я тоже доехал. Тогда она ещё не была действующей, но облик её с тех пор почти не изменился. Разве что крыша перекрыта по новой. Церковь поздняя, 1889 года постройки, одноглавая, обшитая, на высоком подклете, с колокольней. Форма у неё не совсем привычная: пятигранный алтарь сделан несколько удлинённым и вровень с основным четвериком (и по ширине, и по высоте), из-за чего основная глава получается как бы смещённой в западную сторону. Это впечатление усиливается ещё и тем, что всё здание выполнено без членения по длине, включая коротенькую трапезную и подколоколенный притворчик (трапезная, впрочем, выделяется по высоте: она чуть ниже). На обшивке храма (в основном над окнами) сохранились накладные узоры. Основная кровля двускатная, но северная и южная стены храмовой части имеют по широкому венчающему щипцу, и покрытия этих щипцов, вместе с основными двумя скатами, образуют как бы крещатое основание для барабана с главой. Колокольня у церкви традиционного типа «восьмерик на четверике», с изящными точёными столбиками на ярусе звона, завершается низеньким шатёриком с венчающим барабаном и главкой. Церковь когда-то была покрашена, и покраска эта сохранилась, хоть и заметно пообтрепалась: стены — белого цвета, барабаны — с коричневыми прожилками, главы — жёлтые. Рядом стоит деревянная часовня необычной шестигранной формы с крутой кровлей, непропорционально удлинённая в высоту и лишённая каких-либо архитектурных элементов. В Сети можно найти версию, что часовня эта могла быть основанием стоящей здесь когда-то отдельной колокольни, и по рассказам местных жителей, использовалась как покойницкая: для временного помещения тех, кто умирал зимой (с откладыванием похорон до схода снега). Сооружение подобного назначения мне уже приходилось видеть три года назад в Сибири, в архитектурно-этнографическим музее под Иркутском.

Бывать на службах в таких вот отдалённых сельских церквушках мне доводится крайне редко. Здесь же особо умиляет то, что внутри сохранилась старая роспись и старое убранство: подсвечники, аналои, перегородки, скамьи. И очень тепло греет печка, при прохладной и пасмурной сегодняшней погоде. Всё очень простое и незатейливое, как, собственно, и весь старинный крестьянский быт. Но — настоящее. И впечатление, будто бы переместился лет на 100 назад…

То, что в церкви сохранилось старое убранство, объясняется на самом деле довольно просто. Закрыта она была относительно недавно, в начале 1960‑х, в хрущёвскую волну. После этого использовалась как складское помещение, а всю утварь просто перенесли в подклет, где она всё это время и находилась. Подклет тут по виду достаточно вместительный, и даже не исключено, что это и не совсем подклет, а изначальный нижний этаж церкви.

До новой дороги отсюда раза в два дальше, чем до старой. Всё, теперь прямиком до Лальска. Можно было бы ещё заехать по пути в село Учка, посмотреть каменную церковь с провалившимся верхом, но уже не хочется отклоняться от генеральной трассы. До Лальска 25 километров, пешком, очевидно, не дойдёшь. Вариант один — автостоп. Но здесь с этим проблематично: машины идут редко, и пришлось простоять на дороге часа полтора, прежде чем нашёлся желающий меня подобрать.

2-4 августа. Лальск и Луза

Всё-таки 17 лет — это срок немалый. Что-то из памяти стирается, и старые впечатления тускнеют. Вот и сейчас у меня от Лальска ощущение уже несколько иное, чем тогда, в 98‑м. По отдельности что-то узнаётся, но кажется, что всё располагалось как-то иначе. Центральная улица, торговые ряды, вереница магазинов напротив… И, разумеется, основная доминанта Лальска, большой храмовый комплекс: два каменных храма и колокольня. По размерам совершенно не сомасштабный маленькому городку с 3 тысячами населения. Да он сейчас формально даже и не городок — статус посёлка городского типа.

Анатолия Николаевича я, похоже, своим звонком сдёрнул с церковной службы. Но они с Зинаидой Алексеевной меня ждали. Ситуация такая: они бы с радостью приняли меня у себя, но к ним самим сейчас наехали родственники. Поэтому остановиться мне предложили у старшей сестры Зинаиды Алексеевны, Валентины Алексеевны, она живёт одна в маленькой квартирке в деревянном одноэтажном доме-бараке.

Валентина Алексеевна оказалась пожилой женщиной лет 80. Она всё для меня приготовила, натопила печку, сварила обед. А ночевать пойдёт к своей сестре. Вот это уже ситуация щекотливая. Однако приходится соглашаться: люди от чистой души, исполняют (и совершенно безвозмездно) Евангельскую заповедь о странноприимстве. Да и других вариантов у меня нет. Но больше чем на две ночи задерживаться здесь не следует. От Лальска у меня задумано два больших радиальных выхода, надо уложиться.

Но это не сейчас. Сегодня у меня день отдыха, который посвящается самому Лальску. Приятный городок, и я очень рад, что снова здесь оказался. У этого городка долгая история. Основан он в 1570 году новгородцами, бежавшими от репрессий Ивана Грозного. Стоит на берегу малой речки Лалы, правого притока Лузы. Исторически тяготел к Великому Устюгу, стоящему отсюда в сотне километров. Сейчас оказался в стороне от торных дорог и представляет собой тихую удалённую провинцию. В 1829 году купцом Степаном Сумкиным в Лальске была основана бумажная фабрика. Основным сырьём для производства была льняная тряпка, которая была здесь в изобилии и скупалась у местных крестьян. И фабрика выпускала бумагу очень высокого качества и разных сортов, вплоть до гербовой. В советское время вместо тряпок стали использовать целлюлозу, и качество продукции заметно упало. Бумага пошла обёрточная, фильтровальная, туалетная. Сейчас фабрику выкупил какой-то полковник, и она работает по своему назначению. Но с периодическими простоями, поскольку зависит от поставок целлюлозы из Коряжмы, с ЦБК.

Как рассказывают местные жители, старый хозяин фабрики оказывал немалую заботу о своих работниках. Молодожёнам, например, строил дом, покупал корову. В качестве «отдачи» они должны были держать кур и сдавать на фабрику яйца, которые использовались в технологическом цикле.

Если посмотреть на карту, то по другому берегу Лалы можно увидеть два удалённых городских района, тоже относящихся к Лальску. Первый из них и есть та самая бумажная фабрика, с прилегающим рабочим посёлком. Он здесь так и называется — Фабрика. Второй, дальний отдельный район имеет необычное для этих мест название — Таврический. Построен он был относительно недавно, после войны, когда в стране остро ощущалась нехватка рабочих рук, в частности, для строительных работ. Тогда для этих работ часто привлекали военных, и этот посёлок-район строил Таврический полк, специально сюда прикомандированный.

Однако всё самое интересное сосредоточено в основной части города, протянувшейся на 3 километра вдоль берега Лалы. Очень хорошо сохранила свой исторический облик центральная проезжая улица. Застройка её в основном деревянная, но городского типа. Здесь можно встретить как яркие образцы, так и более скромные сооружения, но которые в сочетании друг с другом формируют особое пространство и доносят дыхание давно минувших времён. Несколько особо заметных строений хочется выделить отдельно. Двухэтажный деревянный дом купца Шестакова: широкий, с двумя симметричными фронтонами по краям фасада, с наличниками, кронштейнами, резными подзорами. В нём сейчас располагается администрация городского поселения. Двухэтажное (каменный низ, деревянный верх) здание усадьбы Сергея Прянишникова (директора бумажной фабрики и старшего брата художника-передвижника Иллариона Прянишникова) — с обилием резьбы и слуховыми оконцами, сделанными в виде кокошников. Это здание сейчас занимает краеведческий музей. Дом Пономарёва 1800 года постройки: деревянный, двухэтажный, с полукруглыми навершиями оконных наличников, узорами, полуколоннами и большим мезонином на уровне третьего этажа. Двухэтажное деревянное здание Земской управы 1891 года постройки, несколько запущенное, но выделяющееся своими габаритами и широкими мезонинами на все четыре стороны. Маленький деревянный так называемый Китайский домик, флигель усадьбы Шестакова, построенный с намёком на китайскую пагоду (в нём сейчас мастерские музея). Хозяин его, как говорят, побывал в Китае и вернувшись, решил привнести сюда некоторые мотивы Поднебесной.

Со своего прошлого визита 17‑летней давности мне почему-то из всего названного запомнился только Китайский домик. Всё остальное приходится как бы узнавать заново. Причина, возможно, в том, что всё затмил основной соборный комплекс, и это вполне естественно. Стоит он непосредственно у берега Лалы: Воскресенский собор, Благовещенская церковь и отдельно стоящая колокольня. И каждая постройка этого ансамбля примечательна по-своему. Основной Воскресенский собор, построенный в 1698 году, представляет собой массивный четверик с верхними закомарами, четырёхскатной кровлей и пятью мелкими главками. С северной стороны пристроена как бы отдельная одноглавая церковка типа «восьмерик на четверике» — придел святителя Николая. С западной и северной стороны собор охватывает низкая паперть, северная часть которой смотрится как трапезная при Никольском приделе. С северной стороны от Никольского придела стоит ещё одно сооружение: по виду как двухэтажная часовня «восьмерик на четверике», увенчанная небольшим шатёриком с главкой. С уровня второго этажа от неё идёт проход-галерея в верхнюю, восьмериковую часть Никольского придела. Я долго не мог понять, что это такое. Некоторую ясность вносят клировые ведомости за 1868 год. В них упоминается храм Иоанна воина, который «устроен из палатки над Никольской церковью». Соответственно, это сооружение с галереей вполне может быть чем-то вроде своеобразного крыльца для прохода в этот храм.

Вторая церковь ансамбля, Благовещенская, построена в 1732 году. Она одноглавая и представляет собой устюжский тип храма, с ярусными куполами-барабанами. Она сейчас действует, и при ней два священника: один постоянно служит в Лальске, другой разъездной, выезжает по разным храмам района. Сегодня, например, он служил в Алешево.

Очень гармонично вписывается в ансамбль соборная колокольня. Построена она, по разным сведениям, то ли в 1729, то ли в 1763 году. Представляет собой высокий восьмигранный столп на низеньком четырёхгранном основании. И это, пожалуй, самое интересное сооружение из всего храмового ансамбля. Здесь явно прослеживаются тотемские мотивы: узорчатые картуши на стенах, а также тотемская морская тематика: своими очертаниями колокольня напоминает маяк.

Нашёл я в городе и ещё одну церковь, Спасскую (1726–1780‑е), уже не такую приметную, обезглавленную, но по размерам не маленькую, двухэтажную, «восьмерик на четверике». В ней сейчас устроен клуб.

Отдельного внимания в Лальске заслуживает городское кладбище с каменными фигурными воротами, увенчанные тремя главками с крестами, ещё одними боковыми воротами, тоже каменными, но меньшего размера, симпатичной устюжского типа Успенской церковью с колокольней, 1796 года постройки. А непосредственно у церкви располагается настоящий старинный некрополь с каменными надгробиями XIX века. Здесь покоятся самые почётные люди города — купцы, промышленники, священнослужители и члены их семей.

Вот, собственно, и весь Лальск. Если от центральной улицы идти вглубь, от реки, то там уже сплошной частный сектор, и смотреть особо нечего. Но мне на сегодняшний день хватило. А на вечер у меня особая программа: Анатолий Николаевич сегодня топит баню и предложил мне этой баней тоже воспользоваться. А после бани пригласил к себе на ужин. Баня на шестой день путешествия — это очень кстати. И вообще, всегда приятно пообщаться с хорошим человеком…

Утром — первым делом в музей. Прямо к открытию. С этого момента включается режим жёсткой экономии времени.

С моего прошлого приезда о Лальском музее у меня остались самые добрые воспоминания. Я тогда появился в какое-то неурочное время, то ли в выходной, то ли после закрытия. И специально для меня пришла молодая работница по имени Лена, открыла музей, провела, всё рассказала, всё показала. Это именно она, узнав, что я интересуюсь деревянными храмами, посоветовала мне тогда съездить в Алешево, подсказала, когда отходит автобус. И ещё дала с собой почитать томик Энциклопедии земли Вятской. Это у них тут так поставлено дело: организована система дежурств, для тех, кто появляется в неурочное время.

А Лена теперь директор музея. Симахина Елена Евгеньевна. Меня она, естественно, не помнит, прошло 17 лет, да и сколько их, таких, как я, здесь бывает… Но пообщаться было приятно в любом случае, всё это время я её вспоминал с большой благодарностью.

Здесь в музее мне сейчас, помимо всего прочего, показали на компьютере фотографии местных деревянных часовен, к которым я сегодня собираюсь идти. И ещё кое-что из того, что я уже проскочил. А именно, Покровскую каменную церковь в урочище Покрово, на левом берегу Лузы. Это как я ехал к Лальску, не доезжая 2 километров до понтонного моста, надо было свернуть влево — и ещё километров 10 в сторону. Я знал, что она есть, но находится в труднодоступном месте, поэтому заезд к ней и не предполагался. И, наверное, зря. Потому что очень красивая, памятник федерального значения. Двухэтажная, устюжского типа, и всем своим силуэтом устремлена ввысь, к небесам. И этой устремлённости вторит как бы подголосок, меньшая по высоте колокольня. Теоретически можно было бы сделать туда от Лальска ещё один радиус, но это почти наверняка будет означать задержку здесь ещё на одну ночь. А лишний раз напрягать Валентину Алексеевну и её родных очень не хочется.

В любом случае сначала надо отработать два направления, задуманные изначально. Одно из них на север, вверх по течению Лалы, по дороге в сторону села Верхнелалье, другое на восток, через посёлок Таврический, к селу Аникино. По верхнелальскому направлению у меня значатся три «деревяшки»: часовня в деревне Скалепово, церковь в селе Животово и часовня в деревне Горячево. Скалепово и Животово стоят непосредственно на дороге, Горячево — в стороне: от Верхнелалья километров 5 по просёлку, через леса. Вот с этой самой дальней точки, полагаю, лучше всего и начать.

До Верхнелалья километров 30, и автобусы не ходят. Здесь они идут только в сторону Лузы-города, районного центра. Есть, однако, один благоприятный фактор. На карте верхнелальская дорога значится тупиковой, но несколько лет назад её пробили дальше, в Архангельскую область, к селу Ильинско-Подомское. Она теперь стала сквозной, и транзитные машины этой дорогой часто пользуются. К примеру, вчерашний мой коряжемский лесовоз собирался ехать именно по ней. И первая машина, которая меня сегодня подобрала и добросила до Верхнелалья, тоже ехала насквозь, в Архангельскую область.

Верхнелалье встречает удивительно красивой пятиглавой каменной церковью Михаила Архангела. Что особо примечательно, построена она между 1896 и 1908 годами, но по виду выглядит как век XVII-XVIII. Московское барокко: пышные наличники на окнах со стрельчатыми навершиями, верхние кокошники-закомары, полуколонны на углах, рельефный фриз под карнизом, колокольня с двумя ярусами звона. Состояние у церкви неплохое, хотя восстановительные работы требуются. И эти работы здесь ведутся, но, как мне показалось, не слишком интенсивно (сегодня, например, нет ни одного работника). Мне потом объяснили, в чём тут дело. Живёт в Верхнелалье один человек, по фамилии Токмаков, самый старый в селе и потомок одного из строителей этой церкви. И у него то ли внук, то ли внучатый племянник, как говорят, «выбился в люди»: живёт в Кирове, много зарабатывает и даёт деньги на восстановление храма. А брат его живёт здесь и следит, как ведутся работы. А они ведутся по мере поступления финансовых средств.

Колокольня храма обстроена лесами, можно подняться на самый верхний ярус и обозреть окрестности. Вон в ту сторону мне сейчас надо будет идти. Пешеходный мостик через Лалу, и дорога по тому берегу.

А дорога эта пока идёт полями ещё нормальная, но как входит в лес, начинается нечто невообразимое. До такой степени развороченных дорог я ещё не видел. Хорошо, догадался надеть сапоги-бродни. Но даже в них преодолеть такое месиво — большая проблема. Это не иначе лесовозы постарались, вон, кстати, один из них меня, похоже, сейчас догоняет, тарахтит сзади. А это означает, что нет больше смысла месить ногами эту грязь.

Кстати сказать, без этого лесовоза я бы наверняка заблудился. Пошёл бы по основной дороге, которая заворачивает на делянку. Водитель подсказал, где сойти и куда двигаться дальше. Тут остаётся совсем немного, метров 300.

Деревенька Горячево совсем заброшенная. Несколько домов, различной степени разрушенности, заросшие высокой травой. И на высоком берегу Лалы Покровская деревянная часовня, датируемая 1840–1880 годами. Представляет собой низенький приземистый объём 6 на 6 метров, обшитый досками, с пологой кровлей на четыре ската, увенчанной восьмигранным барабаном с куполком и маленькой главкой. С запада примыкает такой же ширины коротенький притворчик с провалившейся кровлей (которая, судя по следам, была выполнена из гнутых досок). Да и кровля основного четверика выглядит весьма ветхой, хотя видно, что когда-то её ремонтировали, закрывали рубероидом. Явных протечек внутри я не заметил, но полы проваливаются. В это лето на часовне, как видно, кто-то успел потрудиться: она обкошена. Но всё уже обратно активно зарастает.

На обратном пути не хватило терпения дождаться лесовоза, пошёл пешком, несмотря на надвигающуюся сзади чёрную тучу. И через некоторое время встретил четырёх мужиков, с УАЗиком-«козлом». Грибники, уже набрали полные корзины, и прямо сейчас собираются обратно. У меня, естественно, сразу корыстная мысль: мужиков четыре, а мест в машине пять. «Но у нас, — говорят, — собаки». Три собаки, багажник весь забит грибами, и с местами напряжно. Однако уйти мне не дали: «Садись, как-нибудь разместимся». И действительно, одна собака легла между передними сиденьями, другая под ногами у сидящих сзади, а третью, самую маленькую, мужик взял к себе на колени. Собаки спокойные, сидят, не дёргаются. А машина такие пируэты начала выписывать по этой развороченной грязи! А когда выехали на поля и стали объезжать лужи по косогорам, крен иногда доходил чуть ли не до 45 градусов. Вот-вот перевернёмся. Но, слава Богу, всё обошлось, и дождь нас прошёл краешком, и к Животову успел закончиться.

Село Животово называют ещё Нижнелалье. То, что здесь стоит деревянная церковь, не знают даже в музее. У меня же она значится как церковь Спаса Всемилостивого, построенная в 1916 году. И она, вероятно, просто не воспринимается как то, что когда-то было церковью. Просто стоит заброшенное двухэтажное деревянное здание с выставленными либо заколоченными окнами, по форме не похожее ни на одно из стандартных строений (жилых, хозяйственных, общественных, совхозных). Я даже поначалу запутался в её поздних пристройках и не сразу определил, с какой стороны у неё был алтарь. Только по сторонам света, с помощью карты и компаса. Возможно, он был прямоугольным и не выделялся по ширине и высоте. А может ещё проще: в процессе перестройки здания алтарь могли попросту снести. В церкви раньше была школа, сейчас она стоит бесхозная, никому не нужная, течёт-гниёт, и внутрь зайти небезопасно. Восстанавливать её, понятно, никто не будет, и участь таких храмов, как правило, незавидная. Они либо прогнивают и заваливаются, либо сгорают, либо их растаскивают на дрова…

А место здесь красивое. Высокий взгорок, живописные виды на извивающуюся Лалу, ближние луга, дальние леса, копны сена и даже кое-где засеянные поля — что не может не радовать…

После Животово расстояния пошли уже обозримые, до Скалепово километров 6‑7. Технология передвижения очень простая: идти пешком и если что-то нагоняет сзади — тормозить. И каждый раз это срабатывало.

По этой дороге Верхнелалье и Нижнелалье — единственные реально жилые селения. Все остальные деревни, обозначенные на карте, либо совсем пустые, либо живут в них, как говорят, полтора пенсионера. Деревушка Скалепово как раз из этой категории. При этом в ней сохранилась старинная магазея и деревянная часовня Александра Невского и Георгия Победоносца, 1883 года. И здесь за неё уже можно порадоваться: аккуратная, с чёткими линиями и в прекрасном состоянии. По размерам не маленькая, одноглавая, основной четверик перекрыт крещатой кровлей с четырьмя фронтонами — на все стороны света. С запада небольшой притворчик. Есть одна необычная деталь: под всеми скатами кровли с периодичностью вывешены деревянные «полотенца»: центральные (подконьковые) — ажурные, напоминающие гирлянду из колец, боковые — простые, ровные. Внутри тоже всё прибрано, и лежит альбомчик от «Общего дела».

Верхнелальская дорога при подходе к Лальску Т‑образно вливается в дорогу, идущую от основного города в Таврический. Мне хочется побыстрее добраться до этого перекрёстка, чтобы, если можно, отработать сегодня же и аникинское направление. Тогда можно было бы съехать в Лузу прямо завтра утром. Такая вот сумасбродная идея.

На перекрёстке я оказался часов в 5. Поздновато. Но меня сегодня так хорошо везде подвозили, что возникает ощущение, что так должно быть всегда. Однако здесь ситуация иная. Дорога на Аникино тупиковая, машин идёт очень мало. К тому же её, сейчас, как говорят, сильно размыло дождями. Аникино — это куст деревень, и мне нужна из них самая дальняя, Варжа (она же на карте — Кузьминская). Там стоит деревянная часовня, и эта часовня, пожалуй, самая интересная на всём пути.

До Таврического кое-как добрался, а до Варжи ещё 25 километров. На попутку рассчитывать, похоже, бесперспективно. Может попробовать вызвать такси? Видел в городе рекламу: «Такси “Копейка”, недорого», переписал телефоны. Позвонил — ответили. Пообещали, что машина будет. Только с водителем пока не могут связаться: он в рейсе и вне зоны доступа. Вот это уже ситуация двойственная. Водитель может и не согласиться ехать по такой дороге: дожди сделали своё чёрное дело. Это лето вообще все ругают: в июне, говорят, простояла одна жаркая неделя, а потом пошло сплошняком: сыро и пасмурно, тучи и дожди…

После очередного созвона с такси и очередного заверения, что машина будет, но водитель об этом ещё не знает, я принял, наконец, разумное решение: перенёс заказ на утро, на половину 8‑го. Сейчас уже почти 6 часов, однозначно поздно. Впрочем, решение могло бы быть ещё более разумным, если бы я не тратил времени на ожидание машины, а сходил бы к бумажной фабрике. Я тогда находился совсем близко, а так её и не увидел. А старые промышленные сооружения — это отдельный архитектурный слой…

К утру погода совсем испортилась. Пасмурно, холодно и мелкий дождик. Вот дождик мне сейчас совсем некстати. И когда машина в означенное время не появилась, у меня возникли самые нехорошие предчувствия. Звоню — так и есть: водитель отказывается ехать, говорит, что машина по той дороге не пройдёт вообще нисколько. Единственное, на что удалось уломать — это добросить меня хотя бы до Таврического, первые 5 километров (с тайной мыслью, что в данной ситуации главное — это сесть в машину, а дальше, по ходу дела, уже возможны варианты).

Машина подошла почти сразу. К моему удивлению, за рулём оказалась женщина. И ни больше ни меньше, сама хозяйка предприятия. У них оно семейное: кто-то на разъездах, кто-то на телефоне, заказы принимает. Зовут женщину Оля (она сама себя так назвала). А потом, как я и предполагал, слово за слово, и поехали мы от Таврического дальше, в сторону Аникино. «Довезу, — говорит, — пока смогу». Дорога, кстати, не такая уж плохая. Мокрая, конечно, и лужи большие попадаются, но твёрдая и относительно ровная, а лужи пока вполне проходимы.

Они даже могут быть весьма кстати. Подъехали мы к деревне Медведевской, первой из Аникинского куста, дорога идёт рядом с деревней, не заезжая в неё. И на пути огромная лужа. Оля не захотела ехать через неё, возвратилась немного назад и поехала по малой дорожке, идущей непосредственно через деревню. И вскоре увидели мы там один домик с мезонином и симпатичным балкончиком с изящными столбиками и резным ограждением. А с основной дороги его видно бы не было, он от неё отвёрнут.

После Медведевской деревни пошли одна за другой: Семёновская, Старчевская, Аксёновская. И в Аксёновской возникла на дороге громадная лужа, которую Оля объехать уже не смогла. Но я ей и без того очень благодарен, она меня здорово выручила, довезла достаточно далеко. Осталось всего 5 километров: километр до Пестово и ещё 4 до Варжи.

В Аксёновской стоит каменная церковь Иоанна Предтечи, 1860 года. Пятиглавая, с широкой трапезной и высокой восьмигранной колокольней. Основной четверик, на мой взгляд, несколько занижен, но всё равно храм очень хорошо смотрится. Закомары, полуколонны, стрельчатые навершия наличников окон. Пребывает храм хоть и в запустении, но в состоянии относительно неплохом, и вполне мог бы быть восстановлен.

Народу по здешним деревням живёт немного, тем не менее, ощущения заброшенности здесь нет. И своим обликом эти деревни всё больше напоминают классические северные. А дорога становится чем дальше, тем хуже, особенно в низине, у мостика через речку Варжу: две глубокие колеи, продавленные в вязкой глине. Деревня Варжа стоит прямо за речкой, на высоком взгорке.

Часовню становится видно издалека, ещё перед спуском к речке. На сайте она значится как часовня Николая Чудотворца, 1877 года постройки. По другим данным, она гораздо древнее, чуть ли не XVII век. Но в любом случае эта часовня — действительно самое интересное из всего, что я встретил за все дни пути. По размерам она как небольшая церковка: одноглавая, с колокольней, основной четверик 7 на 8 метров, с несколько тяжеловесным завершением из ярусных барабанов. К четверику примыкает такая же по ширине трапезная — коротенькая и низенькая; колокольня представляет собой четверик с восьмигранным ярусом звона, завершается небольшим вытянутым шатёриком с главкой. Часовня обшита и отделана в дереве «под камень».

Однако состояние её не безупречно. Очень сильно подгнили брёвна трапезной. Да и сам основной четверик дал заметный крен в северную сторону…

На двери часовни висит замок, ключ хранится у местных жителей, по имени Антонина и Валерий. Они тут живут постоянно, ведут своё хозяйство: у них четыре коровы и трактор. Заодно и за часовней присматривают. Валерий, завидев меня, сам вышел и предложил взять ключ.

А «Общее дело», оказывается, добралось и сюда. Внутри всё вычищено, прибрано, и на столике лежит их альбомчик. В нём, в частности, излагается ещё одна версия датировки часовни, которая мне представляется наиболее достоверной из всех. Итак: в Аксёновской в первой половине XVIII века стоял деревянный храм Николая Чудотворца. В 1765 году его перестроили и превратили в часовню. В 1875 её перевезли в Варжу. Закрыли в 1930.

Сама деревня Варжа невелика, полтора-два десятка домов, но постоянно здесь живут только Валерий с Антониной, да ещё недавно появились тут переселенцы с Воронежа, несколько человек, нечто вроде религиозной общины. Их здесь все называют староверами, хотя это не так: веру свою они сами определяют как греко-римскую (владыка — с западной Украины). Обзаводятся понемногу хозяйством, четыре коровы у них, лошадь.

А летом, как водится, наезжают сюда отпускники. Сейчас познакомился с одними такими, из Нижнего Тагила. Домик у них интересный: пятистенок, в 6 окошек на фасаде, сделан как старинный, с балкончиком, но поставлен недавно, в 1977 году. В таких отдалённых местах традиции могут держаться дольше…

Времени, между тем, уже почти 12, пора двигаться обратно. Сегодня надо съезжать в Лузу, в автобусном расписании значится 8 рейсов, последний в 21‑00, перед ним в 16‑30. Хочется попасть именно на этот, на предпоследний. А для этого необходима попутка: до Лальска 30 километров, пешком, разумеется, не успеть.

Однако на этой дороге с попутками очень туго. Километров 18‑19 пришлось пройти пешком, прежде чем она, наконец, появилась. Довезла до Таврического. Потом следующая, уже почти до дома. Времени 4 часа, быстро подхватить рюкзак, позвонить Анатолию Николаевичу, чтобы вышел на дорогу, буквально на ходу отдать ему с благодарностью ключ (Валентину Алексеевну я с первого дня так больше и не видел) — и напрямую к автобусной остановке. Успел. А если бы не успел, то пришлось бы снова задействовать Олю-таксистку: последний автобусный рейс сегодня, оказывается, отменён. В связи с отменой поезда, к которому он должен идти. Вот так оно иногда бывает на маршруте…

От Лальска до Лузы 26 километров, дорога идёт через несколько селений. Если сойти в деревне Ефаново и пройти 3 километра в сторону Лузы-реки, то можно выйти к каменной Спасо-Преображенской церкви (урочище Слобода, середина XVIII века). Но мне сейчас хочется быстрее добраться до Лузы, бросить вещи в гостиницу и сходить в другое место, до которого я тогда, в 98‑м, уже доходил, но снова тянет.

А место это связано с именем местнопочитаемого святого Леонида Устьнедумского. Инок и подвижник, в начале XVII века он основал в этих местах свою обитель, от которой сейчас осталась каменная Введенская церковь, обращённая в приходскую в селе Озерская. Местность та была тогда сырой и болотистой, и чтобы её осушить, Леонид принялся копать канал из озера в реку Лузу. И однажды во время этих трудов его ужалила змея. Это привело Леонида в замешательство и страх, он даже подумал о том, чтобы всё бросить и убежать, но услышал вдруг глас с небес, говоривший ему, чтобы он не думал бежать, а продолжил своё дело, и что от змеиного укуса вреда ему не будет. И действительно, всё так и оказалось. Леонид благополучно докопал канал, который он сам назвал речкой Недумой.

Село Озерская стоит по дороге на Великий Устюг, в 3 километрах от города Лузы. Введенская церковь в нём с дальнего края, при кладбище. Чистая, аккуратная, устюжского типа (одноглавая, с двумя ярусными барабанами и верхними полукружиями на стенах храмового четверика), с колокольней, в бело-синих тонах, построена в 1753‑1767 годах. Речка Недума здесь неподалёку, вытекает из длинного озера, тянущегося вдоль всего села. И каждый год в день памяти преподобного Леонида (30 июля) к Недуме устраивается крестный ход с водосвятием. Это место на Недуме сейчас облагорожено, обнесено оградой, внутри поставлена часовня-беседка, берег речки выложен бетонными плитами, в воду устроен лестничный спуск. В 1998 году ещё ничего этого не было…

Вот, собственно, и вся моя на сегодня программа. В самой Лузе смотреть совершенно нечего, нет даже желания куда-либо идти. Центр города никак не выражен, привязан к железнодорожной станции. А всё вокруг — это, по сути, сплошной частный сектор. Городок совсем небольшой, 10 тысяч населения, развиваться начал после прокладки здесь Вятско-Двинской железнодорожной ветки в конце XIX века. В своё время в городе был построен мощный ЛПК — лесопромышленный комплекс, по своей величине сопоставимый с аналогичным сыктывкарским гигантом. И в советские годы он служил градообразующим предприятием, его продукцию поставляли в 12 стран мира. Незадолго до нынешних «смутных времён» на комбинат было поставлено немецкое оборудование для производства мебели. Но вскоре после этого весь ЛПК купили какие-то москвичи и быстренько его обанкротили. Сейчас там работают только несколько мелких частников. А немецкие станки опечатаны, законсервированы, и уже долгие годы простаивают без дела.

Это мне всё по дороге нарассказывали. Наслушался всякого разного. И продолжаю слушать дальше. Мои соседи по гостиничному номеру, Андрей и Юра, — водители, что-то куда-то перевозят, бывают в разных местах. И вот тоже, не в первый раз уже это слышу: Кировская область на юге граничит с Татарстаном, и при пересечении этой границы картина сразу меняется, и очень резко. На татарской территории всё вспахано, засеяно, растёт-цветёт, запускаются предприятия, а на кировской — примерно так же, как на Лузском ЛПК. И в чём здесь причина, никто сказать не может…

А моё путешествие потихоньку близится к завершению, остался один перегон, до Великого Устюга, 70 километров. Автобусы туда сейчас не ходят, с автостопом заморачиваться уже не хочется, придётся вызванивать Олю-таксистку, чтобы посодействовала. Здесь, в Лузе, у них тоже есть машины, цена прежняя — 16 рублей за километр. Вопрос решился быстро: завтра в 9 утра машина должна быть у гостиницы.

Вологодская область, Великоустюгский район

5 августа. Дорога на Устюг

До Устюга здесь идут сплошные грунты. После границы с Вологодской областью дорога становится несколько уже, но ровнее: меньше колдобин, укатанный песочек. «Деревяшек» на этом перегоне у меня не значится, но есть несколько каменных храмов. В такой ситуации такси гораздо удобнее автостопа: в любом месте можно остановиться, задержаться, а при необходимости сделать и заезд в сторону.

Первый такой заезд у меня километра через 4 от межобластной границы. Отворот на боковую дорогу в сторону станции Сусоловка, и по ней километра полтора. Одиноко стоящая на поляне заброшенная двухэтажная церковь с колокольней, заросшая высоким бурьяном и иван-чаем. В Церковно-историческом атласе Вологодской области она значится как Николаевская Пырзенская, 1810 года. Архитектурный стиль можно, наверное, определить как упрощённый устюжский. Мне про неё на пути уже доводилось слышать, говорили, что здесь когда-то был монастырь.

Следующую остановку я предполагал сделать в селе Палема, но в данном случае водителю виднее. И непосредственно перед Палемой мы сворачиваем к Лузе и переезжаем её по понтонному мосту на левый берег, к посёлку Первомайский. Там стоит Богородицкая Ратмировская церковь 1758 года. По своим формам она более изящная, чем Пырзенская: классический устюжский стиль, тоже двухэтажная, но сохранность у неё гораздо хуже. От колокольни осталось только основание, разрушен второй этаж трапезной, а первый этаж какой-то очень уж низкий, вероятно, сильно врос в землю.

Так получается, что маршрут мой идёт вдоль Лузы, но с момента выезда из Республики Коми саму Лузу-реку мне доводится видеть крайне редко, эпизодически. А она, между тем, ширину постепенно набирает, но как-то очень уж понемногу. Здесь она всего метров 100‑150 — побольше, чем на выходе с территории Коми, но совсем чуть-чуть. Но становится уже более интересной, впереди просматривается даже что-то вроде невысокой щельи — обрывистого красно-глиняного берега.

Село Палема — единственная точка на сегодняшнем перегоне, где храм находится не в полном запустении. Николаевская Городецкая церковь 1779 года: тоже устюжский стиль (он в этих местах главенствует), по сравнению с первомайской церковью менее изящная и более приземистая, а внутри в ней устроено нечто неординарное. Там не проводились восстановительные работы, просто произведена уборка в первом приближении и сделано что-то вроде мемориального зала героев России. Главным образом, Великой Отечественной войны: вывешены портреты тех, кто общеизвестен (таких, как Гайдар, молодогвардейцы, Гастелло, Валя Котик, Зоя Космодемьянская), плюс поимённый список героев, выходцев с этих мест, матросов и героев тыла (фамилия, имя, отчество, воинское звание, год рождения, деревня). Кроме того, названы герои ещё царской России, начиная с 1848 года. И вообще все, упоминавшиеся в архивных переписях как солдаты, матросы, солдатские жёны. Можно себе представить, какой гигантский объём работы был проделан! Я сам работал в архивах с переписными книгами, знаю, что это такое.

Через дорогу от церкви стоит большой дом-пятистенок, с красивым балконом на три окна, хозяин которого неожиданно выскочил и очень забеспокоился по поводу моей «фотосессии». Прямо как в Объячево. Пришлось быстро прыгать в машину и уезжать (пока до милиции дело не дошло).

Такой дом на сегодняшнем пути встретился только один. В целом же характер жилой застройки здесь почти не отличается от соседней Кировской области. И это, в общем-то, вполне ожидаемо. Дело в том, что границы регионов в этих местах несколько раз менялись. Было время, например, когда Лальск относился к Великому Устюгу. А ещё раньше — к Сольвычегодску. Смещалась и коми-кировская граница: Александра Яковлевна (которая в Спаспорубе) рассказывала, что в прежние годы эта граница проходила по Спаспорубу, а не там, где сейчас, возле Коржи.

После Палемы на пути стоит ещё одна церковь, в селе Покрово — Покровская Чучерская, 1812 года. Двухэтажная, очень напоминает Николаевскую Пырзенскую, тоже стоит в запустении. Внутрь запросто заходят коровы.

От Покрово уже напрямую к Устюгу, 25 километров. Вернее, не совсем к Устюгу, а к посёлку Кузино, в Устюг надо ещё переправляться через Северную Двину. Малую Северную Двину, как здесь называют этот начальный 70‑километровый участок реки от слияния Сухоны с Югом до устья Вычегды за городом Котласом. Через реку устроена паромная переправа, и мы подъехали прямо к отправлению парома. Очень удачно: если бы не успели, пришлось бы целый час ждать на открытом месте, продуваемом всеми ветрами. А сегодня, мягко говоря, совсем не жарко…

5-6 августа. Великий Устюг. Город и ближайшие места

От парома до города метров 700. Попадаешь в самый окраинный район, с преобладанием частного сектора, где мало что может напомнить о том, что это уникальный старинный городок с хорошо сохранившимся ансамблем исторической застройки и большим количеством великолепных храмов. А до центра надо ещё идти километра полтора, доехал со случайной оказией.

В этом городке я уже бывал дважды: 24 и 22 года назад. И первое, что мне сейчас бросилось в глаза — это что город за это время заметно похорошел, приобрёл праздничный наряд. Иногда его даже называют северным Суздалем. В конце 1990‑х наш бывший московский градоначальник Лужков Юрий Михалыч вдруг изрёк, что Великий Устюг — это родина Деда Мороза, и все почему-то хором это подхватили и стали трубить на всех углах. Построили здесь гостиничный комплекс с названием «Вотчина Деда Мороза» — на берегу Сухоны, в 8 километрах от города — и туда сразу же хлынул поток туристов. Большей вселенской глупости я, наверное, не слышал: с детства знал, что Дед Мороз живёт где-то вблизи Северного полюса, иначе летом он просто растает. И уж никак не в этом месте, по широте чуть севернее Ленинграда. Однако если посмотреть на это с другой стороны, понятно, что именно статус родины Деда Мороза позволил привлечь сюда финансовые, строительно-реставрационные и другие ресурсы, благодаря которым город и поддерживается в надлежащем виде. Так что может статься, это вовсе и не глупость, а совсем наоборот, большая мудрость. Красивая (и прибыльная) легенда для города. Только вот какие бы легенды придумать, к примеру, для Лальска, Чухломы, Солигалича?..

А меня Великий Устюг сейчас встретил одним из своих красивейших храмов, пятиглавой церковью Вознесения Господня 1648 года постройки, выполненной в узорчатом стиле, с асимметричным расположением объёмов и обилием ярусно поставленных кокошников и иных декоративных элементов, заполняющих почти всю площадь белоснежных стен храма. Радует глаз и древний центр города, уникальный храмовый комплекс под названием Соборное дворище, включающий в себя пять храмов, компактно расположенных на площадке между набережной реки Сухоны и первой параллельной городской улицей (Советским проспектом). Доминирует в ансамбле крупных размеров Успенский собор, с пятью небольшими золотыми главами на двойных барабанах (центральный — широкий и световой). Построен собор между 1619 и 1659 годами, с юго-восточного края к нему примыкает возведённая одновременно с ним колокольня, не совсем обычного вида. Она двойная: к основному столпу с восьмигранным ярусом звона и шпилем на двойном барабане пристроен ещё один, с верхней квадратной площадкой, увенчанной четырёхгранным куполом с малюсеньким шпилем с крестиком. Сейчас она используется как смотровая, а изначально была специально предназначена для тысячепудового колокола, отлитого в 1754 году. Второй по значимости храм в ансамбле — это собор Прокопия Устюжского (1668 год, действующий) с компактно стоящими пятью главами, наружной росписью в нижнем ряду закомар и охваченный нижней галереей, увенчанной двумя передними боковыми главками. Если спуститься с набережной к реке, то Успенский собор отходит на задний план, а Прокопьевский смотрится как заглавный во всём комплексе. Третий храм дворища освящён во имя другого местного святого, праведного Иоанна Устюжского. Возведён он между 1656 и 1663 годами, но в XIX веке был сильно перестроен и представляет собой сейчас уникальное смешение многих стилей. Снаружи он выглядит как два храма, соединённые вместе: пятиглавый восточный, в стиле классицизма, и одноглавый западный, с восьмигранным центральным световым барабаном, в котором можно разглядеть и элементы барокко, и древнерусские мотивы, и даже едва уловимые западноевропейские отголоски. Маленькая одноглавая Богоявленская церковь 1689 года, с непропорционально широкой приземистой западной пристройкой, стоит с краешка, выглядит гораздо более скромно и служит как бы дополнением к основному ансамблю, придающим ему некий элемент камерности. Рядом с ней стоит небольшой усечённый сверху квадратный столп, который, вероятно, был когда-то отдельной колоколенкой. И, наконец, пятая, Алексеевская церковь этого соборного комплекса воспринимается несколько автономно, поскольку входит в состав стоящего рядом Архиерейского дома, протяжённого и с заворотами. По форме не особо замысловатая, одноглавая, с крутой четырёхскатной кровлей и двумя ярусными барабанами. Построена в 1672 году.

В связи со статусом родины Деда Мороза и, как следствие, резко возросшим потоком туристов, в городе появилось большое количество гостиниц и пунктов питания. На любой вкус. Я выбрал гостиницу «Сухона», которая, судя по характеру постройки, действовала ещё с советских времён. Есть в городе и железнодорожная касса. Выбираться отсюда удобнее всего через Котлас: 65 километров от Устюга, регулярно ходят автобусы. Билет я взял на завтрашний день, на самый удобный вечерний воркутинский поезд. На Устюг у меня, таким образом, весь сегодняшний день и полдня завтра. Сегодня — сам город, а завтра надо будет куда-нибудь съездить.

Моя гостиница стоит в центре, и чтобы окунуться в городскую среду, далеко ходить не надо. Всё прямо здесь, под боком. Удивительно сохранившийся ансамбль старой уличной застройки, преимущественно двухэтажной — и каменной, и деревянной, и смешанной (каменный низ, деревянных верх). Самый старый из деревянных домов датируется первой третью XIX века. Это дом 103 по улице Красной: с деревянными полуколоннами, широким мезонином в 3 окна и балконом с железным ограждением на всю ширину мезонина. Стоит на каменном цокольном этаже. Можно здесь встретить и очень интересные образцы стиля модерн, конца XIX — начала XX века. Общий вид улиц поддерживается в благовидном состоянии, хотя отдельные дома могут требовать некоторого косметического ремонта (покраски, например). Но это, я считаю, момент скорее положительный: реальная, естественная картина живого города. А не парадно-прилизанная.

Что очень важно, ремонтно-строительные работы здесь производятся аккуратно, с максимальным сохранением старинного облика городской среды. Можно, например, встретить деревянный дом, обшитый современным сайдингом, но как сайдинг он не воспринимается, а выглядит как старая обшивка, приятного цвета. Даже когда ставят новый дом, то выполняют его в старых архитектурных традициях, органически вписывая в окружающую застройку.

В городе впрочем, есть, не только исторический центр. Есть и окраинный частный сектор, есть и современные пятиэтажные кварталы. А в самом центре надлежащий вид, по большому счёту, поддерживается только у набережной Сухоны и двух параллельных улиц (Советского проспекта и Красной), в их срединной части. На третьей, улице Покровского, картина сразу резко меняется. Тут уже нет асфальта, грязь и лужи после дождя и заросшие дикой травой обочины. Дома здесь стоят тоже старинные, деревянные, но уже простые, без особых изысков и в более запущенном состоянии. Хотя на вид ещё крепкие и добротные.

На эту же улицу Покровского своей каменной стеной с изящными воротами в обрамлении двух башенок-часовенок выходит Михайло-Архангельский монастырь. Он не действует, его территорию сейчас занимает автотехникум. Тем не менее, большинство храмов имеет вид относительно благообразный. Центром монастырского ансамбля является основной пятиглавый Михайло-Архангельский собор, построенный в 1653‑1656 годах, с примыкающей с северо-западного угла шатровой колокольней. К югу от собора тянется устроенная на арочных опорах галерея к бывшему трапезному корпусу с церковью Введения 1653 года, сейчас полностью лишённой всего завершения и на церковь мало похожей. Довольно интересна стоящая сразу за въездными воротами одноглавая Владимирская церковь 1682 года. Она была когда-то надвратной, потом территория монастыря расширилась, и ограда была смещена ближе к улице. Но старый проезд под церковью остался, хотя сейчас не действует, закрыт воротами. Перед этим въездом устроена широкая сень с тремя арочными проёмами и галереей наверху. Неплохо смотрится и небольшая церковь Преполовения Пятидесятницы 1710 года, с одной главой на высоком двойном барабане с барочными элементами…

В городе много музеев. Все их, понятно, не обойти, надо определять приоритеты. Мне, полагаю, будут наиболее интересны музей истории и музей этнографии. В этнографическом я впервые узнал об одном малоизвестном художественном промысле под названием «мороз по жести». Принцип такой: тонкие раскалённые жестяные пластинки специальным образом обрабатывались кислотами, которые, вскипая, оставляли на жести узоры, подобные тем, что оставляет мороз на стёклах. Эти узоры могли получаться разных оттенков (золотистых, серебристых, малахитовых), и такими узорчатыми пластинками обычно обивались сундуки, ларцы, шкатулки. Распространён этот промысел был исключительно в этих, устюжских краях, секрет его передавался по наследству и в настоящее время утрачен. Сейчас делаются попытки его воссоздать, есть некоторые результаты, но лишь отдалённо напоминающие изделия старых мастеров.

А в историческом музее наконец-то прояснился момент, связанный с основной тематикой моего путешествия. Как мне объяснили, деревянных храмов и часовен по Великоустюгскому району не осталось. Потому что храмы здесь ставились каменные: район был богатым и мог себе это позволить. Действительно, в XVII веке, во времена своего наивысшего расцвета, Великий Устюг был одним из наиболее крупных и значимых городов Государства Российского. С современных позиций такое не просто даже представить: сейчас это малая отдалённая вологодская провинция, порядка 30 тысяч жителей.

Но насчёт «деревяшек» должен сделать оговорку. Даже две. Одна из них размещена на том же сайте sobory.ru: там по Великоустюгскому району значится одна старая деревянная часовня — в деревне Нижняя Кичуга. Но мне это совершенно не по пути, прямо противоположное направление: вверх по Сухоне, по дороге на Вологду, километров 50. И вторую оговорку я высмотрел в книжке, купленной здесь же, в музее: С. В. Мальцев, «Великий Устюг и Великоустюгский район: сохранённое и утраченное». Там упоминается ещё одна деревянная часовенка, поставленная, если можно так сказать, в частном порядке. В книжке она названа как «надгробная часовня праведного старца Максима Югова». Есть её фото 1999 года: покосившаяся будочка, перекрытая рубероидом на четыре ската, с крестом наверху. Стоит где-то на кладбище, привязки к местности очень приблизительные. Но всё же, внимательно всмотревшись в свою двухкилометровку, мне удалось примерно вычислить то место, как заброшенное урочище Пятницкий Погост. И это мне уже по пути: по дороге на Котлас отворотка на Кошово, и по ней километра 4 в сторону. Только отворотка эта какая-то сомнительная. Есть ли она вообще? Равно как и сама деревня Кошово. Может там уже давно всё заросло. Аналогичный прецедент у меня уже был в прошлом году, под Чухломой. Тогда я всё-таки нашёл, что хотел, но сейчас это совсем не очевидно. В частности, нет уверенности, что я правильно вычислил то место.

Вот так я весь вечер пребывал в раздумьях: куда податься завтра утром? Изначально предполагался Троицко-Гледенский монастырь на той стороне Сухоны, а теперь уже и не знаю. Может всё-таки Пятницкий, по тематике путешествия? Но надо выбирать что-нибудь одно: вечером у меня поезд. И выбрал я, в конце концов, более гарантированный вариант, Гледенский монастырь. Хотя я там уже бывал раньше. Но это было очень давно, 22 года назад, в 1993 году.

Мы тогда переправлялись на кораблике через Сухону в деревню Коромыслово, стоящую непосредственно на стрелке Сухона–Юг, а потом шли километра 2 по дороге через поле. Но в этот раз меня от такого варианта начали активно отговаривать. Якобы та полевая дорога после нынешних обильных дождей совсем размокла и заболотилась, и по ней не пройти. А чтобы добраться до монастыря, лучше всего заказать такси. Здесь оно не слишком дорого, и я на это повёлся. В одну сторону для начала.

Троицко-Гледенский монастырь находится на высоком берегу реки Юг, на краю села Морозовица. Ехали мы туда, как мне показалось, очень долго, счётчик насчитал 15 километров. Монастырь не действующий, в нём располагается филиал музея. Территория небольшая, частично сохранилась каменная ограда. Внутри имеется ряд построек, но в приличном состоянии пребывает только основной Троицкий собор да угловая сторожевая башенка XVIII века под высоким шпилем. Троицкий собор датируется 1659 годом, он пятиглавый, по форме представляет собой массивный куб основного объёма с двумя боковыми приделами, без трапезной, но с опоясывающей галереей-папертью и восьмигранной шатровой колокольней, установленной непосредственно перед входом, с арочными проёмами-проходами.

Я совершенно правильно сделал, что поехал сегодня именно сюда. За 22 года совершенно забылось, какой здесь удивительный резной иконостас. Он занимает всю высоту, от пола до перекрытия, и весь в бесчисленном множестве узоров, с тончайшей проработкой мелких деталей, с выполненными в дереве скульптурными изображениями витиевато переплетающихся ветвей, листьев, цветов, виноградной лозы и виноградных гроздьев, а также с большим количеством ангельских и человеческих фигур, которых здесь насчитывается свыше пятидесяти. Иконостас этот возводился 8 лет, с 1776 по 1784 год, и делали его два мастера из Тотьмы, братья Николай и Тимофей Богдановы. Я уже много где бывал, много что повидал, был и в Сольвычегодске, видел знаменитый иконостас Введенского собора, бывал и в пермском музее деревянной скульптуры, но такого как здесь, не встречал ещё нигде.

Музейная работница вкратце изложила мне историю этого места и самого монастыря. Древний город Гледен был заложен князем Всеволодом Большое Гнездо, первое упоминание о нём относится к 1178 году. Название Гледен в переводе с зырянского означает «в устье реки» (река Юг — отсюда русский вариант названия: Усть-Юг, Устюг). Тогда же был основан и монастырь, как городское укрепление. С XIII века начинает постепенно заселяться территория современного города, на левом, противоположном берегу Сухоны, и город оказался, таким образом, разделённым рекой на две части. В 1438 году Гледенская крепость была разрушена и сожжена в результате княжеских междоусобиц. После этого город начал заново отстраиваться и укрепляться, но уже на левом берегу Сухоны, а на месте бывшей крепости восстановили только монастырь. Монастырь был мужским, изначально, как водится, деревянным, а начиная с XVII века деревянные постройки стали постепенно заменяться каменными. В 1918 году монастырь был закрыт. После этого в нём располагались: колония для беспризорников, детский дом, пересыльная тюрьма для кулаков, больница, дом инвалидов, дом престарелых. Однако в центральную часть собора с иконостасом никого не пускали, он был закреплён за музеем.

Монастырь стоит на холме, с которого очень хорошо обозревается ближняя округа. Видно, в частности, что я сегодня малость сглупил, когда заказал такси: дорога через поля вполне сухая и проходимая. И сегодня, наконец, впервые за долгое время настоящий летний день, тёплый и солнечный. Так что обратно в город однозначно пешком, через Коромыслово и слободу Дымково, стоящую как раз напротив Соборного дворища, через реку Сухону. Отсюда, кстати, его лучше всего фотографировать. В Дымково есть и свой храмовый комплекс: пятиглавая церковь Димитрия Солунского с шатровой колокольней (начало XVIII века) и одноглавая, устюжского типа, двухэтажная церковь Сергия Радонежского (середина XVIII века). Обе церкви очень гармонично сочетаются друг с другом и служат хорошим дополнением к общему облику города Великого Устюга.

Вот, собственно, и всё путешествие. До котласского автобуса ещё два с половиной часа, сейчас не спеша дойти до моста через Сухону, перейти мост, а там уже ходят городские автобусы… Вот только зря я, наверное, поспешил взять билет на поезд. Мог бы задержаться здесь ещё на денёк, ещё куда-нибудь съездить… Это я уже в Москве рефлексирую. Посмотрел сайты, спутниковые снимки и сделал кое-какие выводы. На Пятницкий Погост идти, судя по всему, смысла не имело: дорога туда есть, и часовня стоит (есть фото), но она совсем не похожа на ту, что в книжке. Это новодел, 2006 год. А старую, скорей всего, просто разобрали за ветхостью. Что же касается Нижней Кичуги, то до неё доехать можно было бы вполне. 50 километров — это не так уж много. Тем более по проезжему шоссе, маршрутки регулярно ходят. От Объячево до Верхолузья было в два раза дальше, и дорога там, мягко говоря, совсем не шоссе. Но у меня почему-то засело на подсознании, что поскольку Кичуга к Лузе не относится, то не стоит туда и дёргаться. А ещё было желание поскорей завершить путешествие и вернуться домой. Это как работу (не самую любимую) хочется иногда побыстрее закончить и заслужить законный выходной. И я такое замечаю за собой уже не первый год — что не может не беспокоить. Потому что это неправильно… Действительно, из года в год всё по одной и той же схеме — рутина. Необходима какая-то свежая струя. Любая, даже самая хорошая идея должна иногда обновляться. Иначе она может просто закиснуть. Чего очень бы не хотелось.

А. С. П.

sasha.pankratov@gmail.com

ноябрь 2015 — январь 2016