ПРОТОРЕННЫЕ ДВИНА И ВАГА

Горячее лето 2010-го

дорожное повествование № 11

Такого раскалённого лета на моей памяти ещё не было. Даже в самом жарком 1972‑м, когда в Москве стоял дым от горящих лесов и торфяников, всё это было короче по времени и не в такой степени. А сейчас происходит что-то совершенно из ряда вон. Началось всё в конце июня, когда столбик термометра стал подходить к 30‑градусной отметке, а вскоре и вовсе её перевалил. При этом передышки не было даже ночью, поскольку температура спадала только после 9 вечера и всего на самую малость. В таких условиях приходилось действовать примерно как в Средней Азии: днём окна наглухо закрываются, чтобы не впустить жару извне, а поздним вечером, когда температура снаружи станет хотя бы на 2 градуса ниже той, что внутри, окна распахиваются, чтобы дать войти этой «прохладе», градусов в 27… А в погодных сводках вещают, что такая картина сейчас не только в Москве, но и во всех остальных часовых поясах нашей страны. Да и в Европе примерно то же самое. Что-то происходит с нашей планетой…

Жара охватила и наши Севера. Однако, судя по сводкам, там всё-таки немного легче, чем в центральных районах. И 15 июля в том направлении из Москвы я отбыл. Но не только в поисках живительной прохлады. Это лето при всей своей раскалённости начало для меня складываться неожиданно удачным образом. Появилась реальная возможность тряхнуть своей реставрационной стариной. Шесть лет назад, в 2004‑м, мы закончили нашу деревянную часовенку в Республике Коми, на Удоре, и с тех пор на Севера мне приходилось выбираться исключительно в свои одиночные путешествия, а деревянные храмы и часовни лишь выискивать, осматривать и фиксировать на фотографиях.

И вот, мой старый товарищ Сергей, организатор и бессменный Шеф (именно так, с большой буквы) нашей сыктывкарской реставрационной команды (а сейчас ещё и начальник отдела по охране объектов культурного наследия Министерства культуры Республики Коми) предложил интересный вариант вновь посетить нашу Удору. Предмет работ — большой старинный деревянный дом в деревне Острово, 1899 года постройки, с балконом и расписным фронтоном. Таких домов, с росписью на фронтоне, на Севере сохранились считанные единицы, изображали там обычно львов и разные витиеватые узоры. А этот, островский, особенно интересен тем, что роспись на нём очень хорошо сохранилась. Но сам дом довольно ветхий и уже в течение долгого времени нежилой. И хозяин, в конце концов, просто продал его на дрова одному местному мужику. Допускать утраты такой уникальной росписи, естественно, было никак нельзя, однако из всех возможностей её сохранения реально представилась только одна. А именно: выкупить у мужика этот фронтон, разобрать его, перевезти в ближайшее крупное село Важгорт, затем обратно собрать и выставить в сохранившихся там старинных торговых рядах. Собственно, этим мы и занимались. Потом небольшой отдых, 6 дней в городе Сыктывкаре (где я не был уже 6 лет), юбилей Сергея, радостные встречи со старыми друзьями-знакомыми, а с 14 августа должна начаться ещё одна работа, уже с московской командой, на деревянной церковке в Архангельской области, под городом Вельском. А до этого момента получается некий временной промежуток в 17 дней, который я намерен заполнить вполне определённым образом. С 1999 года я традиционно практикую свои северные одиночные путешествия — Трассы, и для этого лета у меня тоже заготовлен вариант. Путь в этот раз предстоит вдоль Северной Двины — от города Котласа до устья реки Ваги, и затем вверх по Ваге до города Вельска. Этот маршрут я давно держал в уме, но, честно говоря, думал о нём без особого энтузиазма. Мне больше нравится ходить по местам глухим, труднодоступным, с редким транспортным сообщением (либо вообще без оного). А здесь — магистральные проезжие дороги с регулярными автобусами по расписанию, места проторенные-изъезженные, у меня даже составлено подробное описание всего маршрута с указанием, где следует остановиться и что посмотреть, перед отъездом мне ещё и фотографий наприсылали с тех мест… Но ничего иного сейчас просто не придумалось. И вообще, у меня начало складываться впечатление, что все самые интересные места я уже исходил…

Однако при всём при этом этот маршрут очень хорошо стыкуется и с Сыктывкаром, и с Вельском — как в пространстве, так и по времени. И вот, в данный момент на поезде Сыктывкар — Котлас я подъезжаю к стартовой точке своего пути, откуда, собственно, и начинается настоящее повествование.

28 июля. Город Котлас, деревня Вондокурье

Поезд прибывает в Котлас днём, в первом часу. Привокзальную площадь здесь называют (по аналогии с Москвой) «площадью трёх вокзалов». Вообще-то так оно и есть, только в настоящий момент ни один из этих вокзалов не работает. Железнодорожный вокзал Котлас-Южный на генеральной реконструкции, все вокзальные службы переведены в рядом стоящее кирпичное здание с тесными помещениями. Неподалёку на площади стоит автовокзал, новенький, только что построенный, но ещё не пущенный в эксплуатацию. Автобусы отправляются прямо от площади, расписания (не все) висят как попало: на столбах, на заборе, на приклеенных бумажках и иногда противоречат как друг другу, так и самой действительности. По этой причине вникать в здешнюю автотранспортную ситуацию приходится поэтапно… И третий вокзал речной, стоит в дальнем конце площади, на высоком берегу Северной Двины. Лет 20 назад, помню, ходили здесь и большие теплоходы, и малые пассажирские суда (мелководная «Заря», скоростное «Полесье»), и по Двине, и по её притоку Вычегде, однако в начале 90‑х стоимость водного транспорта резко возросла, а когда вдоль всей Двины сделали проезжую дорогу с автобусным сообщением, необходимость в нём и вообще практически отпала. Сейчас тут ходит только одна «Заря» (по определённым дням недели) — по Вычегде, до села Сойги. А в большом и просторном вокзальном здании, выстроенным ещё в советские времена, собственно от речного вокзала остался только один маленький кассовый закуток — да и тот сейчас постоянно закрыт, с объявлением, что по причине мелководья, вызванного аномально жаркой погодой, «Заря» теперь будет отправляться от причала лесозавода (это на Вычегде, в районе устья). Остальные вокзальные помещения занимает всё, что ни попадя: магазинчик «Коляда» (кстати, довольно интересный), где, в частности, продаются предметы старой домашней утвари, вывезенные из деревенских домов, летнее открытое кафе-шашлычная, подземный ресторанчик, гостиница в боковой трёхэтажной пристройке. В этой гостинице я и решил обосноваться. Условия более-менее приемлемые: 300 рублей за одни сутки в четырёхместном номере. Душ, правда, за отдельную плату (80 рублей), но это беда небольшая.

Здесь, в Котласе, я намерен задержаться дня на два. Надо морально подготовить себя к дальней дороге и, кроме того, хотелось бы сделать отсюда несколько радиальных выходов. Меня прежде всего интересует правый (котласский) берег Двины. Основная проезжая трасса идёт левым берегом, на котором, собственно, находится основная масса двинских селений, однако правый берег тоже заселён, и там в некоторых местах на карте крестиками обозначены храмы. Один из этих крестиков стоит в селе Григорово (километров 15 ниже Котласа), но чтобы туда попасть, придётся перебираться через реку Вычегду. Переправа, по моим расчётам, должна находиться в старинном историческом городке Сольвычегодске, в котором я раньше уже бывал. Это было уже довольно давно, 17 лет назад, и сейчас этот городок мне снова хочется посетить. И имеются для этого некоторые конкретные причины, не связанные напрямую с общей тематикой моего путешествия. Есть два человека, с которыми мне бы хотелось там увидеться. Одного из них зовут Алексей Бильчук, сейчас он не больше, не меньше — мэр города Сольвычегодска. Он единственный из участников реставрации нашей первой легендарной часовенки на коми земле (в деревне Средней Отле), с кем я до сих пор лично не знаком. И вот сейчас, кажется, появилась такая возможность. Второй товарищ — это Андрей Николаевич Власов, профессор, доктор филологических наук, из нашей сыктывкарской команды реставраторов-добровольцев и им сочувствующих. Сейчас он живёт и работает в Питере, но здесь его родные места, и в данный момент он отдыхает в сольвычегодском санатории-курорте.

И ещё один радиус хочется здесь сделать, совсем короткий. Когда пересекаешь Северную Двину по железной дороге, то вдалеке, в районе автомобильного моста, видишь небольшую каменную церквушку. Эта церквушка до недавнего времени стояла в заброшенном виде, но в этот раз я увидел, что с ней начали происходить некие положительные сдвиги: она уже частично отреставрирована, и издалека смотрится вполне неплохо. Деревня, где она стоит, называется Вондокурье, от Котласа надо только переехать мост через Двину на любом автобусе.

Но прежде всего мне надо здесь созвониться и встретиться с одним человеком. Телефон мне в Сыктывкаре, зовут этого человека Сергей Гладких, он местный историк, краевед-энтузиаст, преподаёт в университете. Очень хорошо знает Котласский район, и как раз по этим вопросам мне бы хотелось с ним проконсультироваться.

Сергею я прозвонился очень удачно: человек он сильно занятой, и завтра из города должен вообще уехать, но сегодня немного времени у него есть. Встретились у речного вокзала, расположились здесь же, в летней шашлычной. Человек он действительно знающий, специалист своего дела, и к окончанию нашей беседы вырисовалась достаточно ясная картина.

Меня интересуют прежде всего «деревяшки» — храмы и часовни. В Котласском районе их всего две: деревня Копосово и село Туровец. Про Туровец я и сам знаю, через него проходит мой основной маршрут, а вот про Копосово слышу впервые: там деревянная часовенка 1720‑х годов постройки. Это к западу от Котласа, условно говоря, вдоль железной дороги в направлении Коноши и Москвы. Ехать надо на автобусе Котлас — Удима, ходит он три раза в день, первый рейс утром в 6‑50. Ещё Сергей назвал ряд каменных храмов, и некоторые из них стоят на предстоящем пути: деревни Комарица, Молодиловская, в следующем Красноборском районе — храмы на реке Евде и в самом Красноборске. И ещё дача-усадьба художника Борисова в деревне Ершовская под Красноборском и купеческие дома в Красноборске. Кроме того, где-то в тех местах (точно Сергей не знает) в стороне от основной дороги есть место с названием Шоломя. Это куст деревень, бывшее крупное село, сейчас совсем нежилое, но там сохранились две церкви — каменная и деревянная. И деревянная считается самой древней по всей округе.

Что же касается села Григорово на правом берегу (оно же Песчаница), то с ним, похоже, завязываться не стоит. Церковь там действительно стоит, но каменная и сильно запущенная, вида не имеет, интереса не представляет. Зато обязательно стоит побывать в Коряжме — это городок на Вычегде, километрах в 30 от Котласа, там сейчас восстановлен старый монастырь.

Итак, котласская программа действий примерно ясна. Однозначно надо попадать в Копосово, только, не вполне ещё здесь освоившись, я буквально из-под носа упустил последний сегодняшний автобус. Придётся ехать туда завтра, рано утром. И завтра же в Коряжму и Сольвычегодск. А на сегодня остаётся только малый радиус до Вондокурья, и ещё в самом Котласе стоят две каменные церкви, неподалёку от речного вокзала. Одна из них старая, маленькая по объёму, устроенная под колокольней, другая вместительная, двухэтажная, построенная лет 15 назад. Вернее сказать, не построенная, а восстановленная по сохранившемуся малому фрагменту одного из углов старого храма. Фотографировать сегодня не совсем удобно: в воздухе висит лёгкое дымное марево, вероятно, горят где-то леса…

В Вондокурье я выехал в 6 вечера красноборским автобусом. Езды 20 минут, остановка сразу же за мостом. С моста видно, как сильно обмелела Двина: песчаные отмели просматриваются очень отчётливо, и даже основное русло можно перейти вброд почти до противоположного берега.

Храм Святой Троицы в деревне Вондокурье относится к устюжскому типу: ярусные купола-барабанчики на основном четверике, увенчанные одной главкой. Отреставрирована только основная храмовая часть, за трапезную с колокольней ещё не принимались. Как объяснил Сергей, банально закончились деньги. Храм закрыт, но можно посмотреть в окна, там внутри сохранилась старая роспись.

Обратного автобуса долго ждать не пришлось, они здесь ходят часто. В Котласе вышел, не доезжая до вокзала, где-то в районе центра: хотелось просто пройтись по улицам, старым кварталам послевоенной постройки. Кажется, я начинаю потихоньку здесь осваиваться. Однако долго гулять сегодня не следует, подъём завтра ранний.

29 июля. Копосово, Коряжма, Сольвычегодск

Деревня Копосово стоит вдалеке от Двины, на малой речке Реваж, притоке двинского притока, речки Удимы. Раньше это была ойкумена — край заселённого пространства, дальше к западу шла девственная тайга. Сейчас эти места прорезает железнодорожная магистраль.

Автобус от Котласа идёт около часа. Обратно с конечной Удимы проходит минут через 40‑50. На осмотр часовни этого времени должно хватить. В автобусе рядом со мной оказался общительный и разговорчивый человек по имени Фёдор, ему тоже до Копосово, это его родные места, и по дороге он мне много чего успел рассказать.

Кроме Копосово там ещё две деревни: Березник и Петровская. Петровская — самая крупная из них, и называли её раньше (равно, как и весь куст) Царство (Царство Небесное). Сейчас, как и во многих подобных местах, деревни эти пустеют, в Копосово в данный момент постоянно живут только в четырёх домах (всего там домов 12), в Березнике — в одном. Автобус долго петляет по дороге, дважды пересекает железнодорожную магистраль, после чего местность с каждым километром становится всё живописней: холмы и распадки, окаймлённые лесами. И это стало для меня приятной неожиданностью: когда эти места проезжаешь по недалеко здесь проходящей железной дороге, из окна вагона всё видится плоским, ровным, однообразным…

Копосовская часовенка оказалась формы довольно необычной: будто бы отдельно стоящая пятигранная алтарная апсида с главкой наверху (и шестая грань — это западная стена, где вход). Рублена часовня «в лапу», крыша и барабан с главкой покрыты железом. Видны врубки от крыльца, следы от скатов его кровли. Внутри сохранились иконостас, солея. Поставлена часовня в 1720‑х годах, однако после этого неоднократно перестраивалась, последний раз в начале XX века.

По другую сторону дороги располагается деревенское кладбище с каменной церковью середины XIX века. Церковь эта в очень плохом состоянии: стоит на четырёх угловых столпах, без промежуточных простенков, трапезная — вообще отдельно, от колокольни осталось только основание. Внутри — горы мусора от обрушившихся конструкций, от долгого времени уже покрывшиеся землёй. Удручающая картина…

Обратно в Котлас вернулся довольно рано, не было ещё и 10 часов, весь день впереди. А остался на сегодня, собственно, только один радиус до Коряжмы и Сольвычегодска. Оба города стоят на реке Вычегде — сначала Сольвычегодск, потом Коряжма, только Коряжма на этом берегу, а Сольвычегодск на противоположном. Туда устроена паромная переправа, однако сейчас по причине мелководья она не работает, и сольвычегодский автобус идёт через Коряжму, где через Вычегду наведён понтонный мост. И мне имеет смысл сначала доехать до Коряжмы, посмотреть монастырь, а затем уже двинуться в Сольвычегодск. Поскольку если хотя бы одна из предполагаемых встреч там состоится, то процесс может непредсказуемо затянуться…

От Котласа до Коряжмы километров 30, автобус отходит в половине 11‑го, идёт около часа. В Коряжме на основной автобусной остановке прописаны три рейса до Сольвычегодска, ближайший в половине 3‑го. Соответственно, у меня есть три часа времени.

Коряжма — современный городок, привязанный к расположенному здесь Котласскому целлюлозно-бумажному комбинату. Но у северо-восточной его окраины сохранился старый Николаевский монастырь, основанный в XVI веке преподобным Лонгином (Логгином) Коряжемским вместе со своим сподвижником Симоном Сойгинским. В советские годы он был, естественно, закрыт. Монастырь этот я впервые увидел 15 лет назад, в 95‑м, он тогда уже начал восстанавливаться: был отреставрирован и действовал основной двухэтажный собор во имя Лонгина Коряжемского. Теперь здесь всё сверкает-блестит, бабушки-прихожанки убирают территорию, всё аккуратно, ухожено, глаз радуется. Восстановлена малая церковь Спаса Нерукотворного, въездной комплекс со Святыми вратами, всё выдержано в бело-голубых тонах. Однако внимательно приглядевшись, нетрудно заметить, что некоторые работы выполнены, прямо надо сказать, халтурно. Цоколь въездного комплекса уже пошёл трещинами, кусками отваливается штукатурка, лопается отмостка у Спасской церкви… Тем не менее, в целом всё смотрится достаточно благолепно, в один ряд со Спасской церковью стоит надкладезная часовенка и ещё одно выстроенное с нуля некое сооружение, не совсем обычное, но при этом органично вписывающееся в монастырский ансамбль. Выглядит как четырёхэтажный домик-башенка, весь в окошках и с полукружиями-закомарами наверху, выше идут два ярусных восьмигранных барабана: нижний с окнами (как бы световой), верхний с узкими вертикальными проёмами (как на ярусе звона), и завершение в виде железного шатёрика, увенчанного маленькой главкой-яблочком с крестом. Назначение этого сооружения я долго не мог понять, потом мне объяснили, что это просто колокольня, устроенная поверх жилого дома с квартирами, в которых живут батюшки.

Монастырь этот, кстати сказать, действует не как монашеская обитель, а как приходской храмовый комплекс. Службы идут на втором этаже основного собора, там устроен роскошный резной пятирядный иконостас, но мне в нём сразу же что-то показалось не совсем обычным. Потом пригляделся и понял: нет деисусного ряда. А ряды там идут в такой последовательности (от нижнего к верхнему): первый — местный, второй — праздники, третий — апостолы, четвёртый — патриархи, митрополиты, пророки, пятый — праотцы, пророки. При монастыре имеется скит, Христофорова пустынь, с церковью Рождества Богородицы, стоит далеко в лесах, туда организуется выезд и проводится служба на праздник Смоленской иконы.

До сольвычегодского автобуса ещё есть время, и обратно к остановке можно пройти не спеша, сквозь жилые кварталы, через дворы. Увидеть город как бы изнутри. Хотя сегодня подобные прогулки идут не совсем в удовольствие: уж очень жарко. Ранним утром было ещё сносно, но сейчас погода набрала силу. Запаха гари сегодня уже не чувствуется, но марево в воздухе ещё есть. Впрочем, в этом мареве есть и положительный момент: оно хоть как-то защищает от палящего солнца…

Вот и автобус. Понтонная переправа находится в промзоне, Вычегда здесь шириной метров 300‑400, после понтона начинается дорога-грунтовка, ехать километров 12. По пути несколько деревенек, отмечаю из окна каменную церковь в Нюбе, домики с балкончиками в Поздышево и Гусихе. И вот, наконец, впереди за полями завиднелся высокий шпиль колокольни знакомого сольвычегодского Благовещенского собора.

Сольвычегодск — городок совсем крошечный, но исторический. Я его знаю с 93‑го года, и за эти 17 лет в его облике мало что изменилось. Величественный пятиглавый Благовещенский собор с колокольней (1560 года) на берегу Вычегды, в нём сейчас располагается историко-художественный музей. Метрах в пятистах, тоже на берегу, Спасо-Обыденная церковь, построенная в 1697 году, одноглавая, с шатровой колокольней. Долгое время она пребывала в заброшенном виде, и вот наконец-то за неё взялись: восстановлена колоколенная главка, и появились леса на основном барабане. Вообще, стоит она крепко, на ней имеется богатый декор (углы, карнизы, наличники), и если её отремонтировать как подобает, великолепно будет смотреться. И в глубине от реки огромный пятиглавый действующий Введенский собор (1689–1693), с пышным декором, строгановское барокко. Сейчас он в процессе реставрации, работает питерская бригада, но внутрь войти можно. Внутри собора высоченный 7‑ярусный роскошный резной иконостас, с царскими вратами, исполненными в сплошной резьбе. Устроен он так: ряды с большими иконами святых чередуются с рядами более мелких икон, изображающих праздники и события Священного Писания. И, что особенно интересно, здесь, как и в Коряжме, тоже почему-то отсутствует деисусный ряд. Вообще, мне уже неоднократно приходилась слышать, что собор этот выстроен не совсем по канонам, и по этой причине освящён он был лишь спустя 19 лет после постройки, в 1712 году.

Исторически город Сольвычегодск — это резиденция русских промышленников Строгановых. В XVI веке здесь ими были устроены соляные варницы. Близ Введенского собора до сих пор бьёт из-под земли солёный источник, с деревянной башней над ним. В стороне находится Солёное озеро с целебной грязью, по причине наличия которой в 1923 году здесь был устроен бальнеологический курорт, на котором в данный момент должен отдыхать профессор Власов.

Из примечательных сооружений в городе имеются ещё старинные особнячки, среди которых выделяется двухэтажный дом-дворец купцов Пьянковых с широкой колоннадой в центральной части и симметричными полукруглыми оконечностями-«крыльями». Но всё это мне уже знакомо, помню с 93‑го года… Впрочем, Благовещенский собор-музей можно посетить и по новой, посмотреть, так сказать, на всё свежим взглядом. К тому же, как выясняется, внутри собора не так жарко: стены толстые, температуру держат. А из подклета вообще не хочется и уходить: я и мечтать уже не мог о такой живительной прохладе…

Что-то я за сегодня с непривычки и по такой жаре малость выдохся. Идти никуда уже не хочется. Хотя в городе есть ещё что посмотреть. Например, дом-музей Сталина Иосифа Виссарионовича — избушку, где он отбывал политическую ссылку. Но я здесь изначально в большей степени был ориентирован на встречи с Бильчуком и Власовым — и, к слову сказать, совершенно напрасно. Ни одного из них я так и не увидел. Господин мэр банально в отъезде, вернуться должен дней через пять. Профессор Власов вроде бы здесь, в санатории, но живёт, как мне сказали, отдельно, в гостинице. Гостиница стоит на отшибе, и я её в конце концов нашёл, но гостиничная дежурная сказала, что такого вообще не знает. Что ж, может быть это и правильно. Как говорится, котлеты отдельно, мухи отдельно. У меня уже, собственно, началось путешествие, а подобные встречи — это всё-таки несколько иная ипостась… К тому же надо бы вернуться в Котлас не слишком поздно. Завтра утром мне надо уже оттуда съезжать, и хотя бы к 9 утра, к открытию столовой, желательно быть с вещами наготове.

30 июля. Вдоль Двины, вниз по течению. Туровец — Комарица — Красноборск

Сегодня печёт основательно и с самого утра. Что же будет днём, часа в три?.. Но мне по любому к вечеру надо добраться до Красноборска. И ещё сделать по пути две остановки: в селе Туровец и деревне Комарица. В Туровце деревянная церковь, в Комарице каменная. Это вполне реально, автобусы и маршрутки на этом участке ходят часто, так что под расписание можно даже и не подгадывать — что первым попадётся.

Первым попался дальний автобус Котлас — Северодвинск, отправление в 9‑45. Знакомым путём, через мост, пересекаем Двину, после чего километра через 4 Т‑образно вливаемся в основную трассу. Нам направо, вниз по течению.

До поворота на Туровец езды минут 40 и потом ещё метров 800 пешком по дороге через лес. Небольшой овражек, спуск, подъём — и оказываешься будто бы в другом мире. Необычное место: холмистый отрог коренного берега Двины, два белоснежных храма, обнесённые аккуратным забором и два домика перед храмовой территорией — вот и всё село Туровец. Собственно, таким крошечным оно было всегда, раньше здесь стояло ещё три дома, включая школу и пекарню. Просто в этом месте вдоль берега идёт цепочка селений, и Туровец — одно из них. Называется селом, потому что в нём храмы.

Эти два храма издалека могут оба показаться каменными. Но дальняя церковь на самом деле деревянная, просто она обшита и покрашена в белый цвет. Она 1780 года постройки, но по форме выглядит как поздняя (вероятно, перестраивалась). Вид у неё несколько тяжеловесный: массивный куб основного объёма, сверху сильно приплюснутый восьмигранный купол, из которого вырастает широкий барабан, увенчанный своим, более лёгким куполом и барабанчиком с главкой. Пятигранный алтарь, коротенькая трапезная, глухое обшитое крыльцо. Все кровли и главка под железом. Внутри в иконостасе двое царских врат: в одном объёме расположены два престола — Богоявления и Николая Чудотворца. И, что примечательно, здесь тоже нет деисусного ряда. Это, видимо, какая-то местная особенность…

Вторая, каменная, церковь — Успенская, она одноглавая, купольная, с невысокой колокольней типа «восьмерик на четверике». В ней сохранилось старое убранство, но сейчас внутри идёт ремонт, и туда не пускают.

А место это почитается святым, и его активно посещают. Здесь было обретение иконы Божией Матери, и чуть ниже на склоне имеется святой источник с маленькой шестигранной часовенкой-новодельчиком. Струйка внутри бежит очень медленно, и пока наполняется ёмкость, интересно почитать надписи на стенах. Это либо молитвы Божией Матери, либо конкретные просьбы, обращённые к Ней. Просьбы самые разнообразные, каждый приходит со своим. А напротив часовенки стоит ёлка, вся в ленточных завязках: каждая такая завязка означает отдельную просьбу. На Северах мне уже приходилось такое встречать…

Приятное место, не хочется даже и уходить. Но надо двигаться дальше. Я и так здесь уже целый час. Пора подлезать под рюкзак и идти обратно к основной дороге.

Автобусы здесь ходят часто, но их расписание я не знаю. Можно попробовать поавтостопить. Минуты через три остановилась легковушка, но это оказалось такси, и за 10 километров пришлось заплатить 50 рублей. Но сейчас я могу себе такое иногда позволить, в данный момент мне просто хотелось побыстрее уехать.

Комарицкая Никольская церковь, как и сама деревня, стоит в стороне от основной дороги, но проехать её невозможно: она здесь доминирует над всей округой. Большая и двухэтажная, с колокольней, завершающейся сильно вытянутой главкой, переходящей в шпиль. Сама церковь одноглавая, купольного типа, алтарь нижнего этажа выступает за алтарь верхнего. Стоит с виду крепко, но помимо облезшей штукатурки на ней имеются и некоторые конструктивные повреждения. В частности, отсутствует кровля над алтарём.

Впрочем, недавно с этим храмом начали происходить положительные изменения. Уже два месяца на нём работает строительная бригада от Сергиева Посада, собираются делать здесь подворье Троице-Сергиевой лавры. Сейчас работы ещё только на самом начальном этапе, на нижнем этаже храма складированы материалы, а рядом с храмом установлен крест.

Итак, оба запланированных промежуточных пункта я посетил, можно теперь ехать прямо до Красноборска. Но вообще-то время сейчас раннее, только половина первого, может ещё куда заехать? Сергей называл мне место с названием Шоломя, нежилое село с самой старой по округе деревянной церковью. Это ведь должно быть где-то не так далеко. И действительно, имеется на моей карте-двухкилометровке некий пункт в стороне от дороги, подписанный как «Осово-Шеломя, нежилая». Надо бы уточнить. Со строительной бригадой контакта наладить не удалось, может быть, местное население будет разговорчивее…

Как и предполагалось, с местными жителями всё оказалось гораздо проще. Есть здесь такая Шоломя, и попасть туда можно через Федотовскую — ближайшее крупное селение по основной дороге, в километре от комарицкого поворота.

Километр до дороги и километр по ней — это вроде бы совсем немного. Кажется, что можно пройти и пешком. В другой раз я бы, может быть, и прошёл. Но не по такому пеклу, да ещё под рюкзаком. А места здесь открытые, только деревца стоят вдоль дороги. Но от них толку мало: солнце бьёт прямо в спину, в направлении пути следования, и тени нет ни у одной из обочин. Я даже не припомню, чтобы у меня когда-то был столь тяжёлый переход. Постоянно хочется пить, а стоит сделать несколько глотков, всё тут же выходит в виде пота. Спешить некуда, и можно было бы чаще делать остановки на отдых, но желание это тотчас пропадает, когда представишь, что потом надо будет обратно поднимать рюкзак от земли. И нет нигде ни малейшей приступки, на которую можно было бы его поставить и подсесть, подлезть под лямки…

По асфальту я в итоге смог пройти только метров 500. И примерно столько же осталось до края села. Вот оно, уже совсем рядом… Нет, всё, больше не могу. Вон автобусная остановка, как-нибудь до неё доковыляю — и сколько угодно буду ждать автобус, чтобы проехать эти 500 метров…

Однако «сколько угодно» ждать не пришлось, автобус подошёл минут через 5. И ещё минуты 2‑3 до центра села, остановка у магазина. Магазин для меня ключевой пункт, потому что можно договориться с продавщицей и оставить там большой рюкзак. А самому взять маленький и налегке сходить до Шоломя.

Дорогу туда я несколько раз уточнял, ничего сложного нет. Только по поводу церкви все пожимают плечами: не знают такой. Идти надо вперёд по основной дороге, и как село закончится, вскоре будет поворот налево, мне надо туда свернуть, и километра через 2‑3 справа на взгорке будет заброшенная деревушка. Это и есть Шоломя.

Дошёл я правильно, но церкви здесь действительно никакой нет. Вся деревня — два заброшенных дома и ещё двое развалин. Что-то здесь не так, может быть, это не та Шоломя, и есть ещё одна? Не похоже, чтобы Сергей мог что-то перепутать… Одно утешение: возле одного из домов обильные заросли малины. Можно позволить себе немного расслабиться, полакомиться ягодкой. Но потерянного времени всё-таки жалко…

По такой погоде идти непросто даже налегке. Поэтому на обратном пути пользуюсь любой возможностью автостопа, пусть даже на самое малое расстояние. И километра полтора пешего пути мне удалось таким образом сократить. Хоть какое-то, но всё-таки облегчение…

Теперь уже точно прямиком до Красноборска. Автобусы здесь ходят регулярно — красноборские, черевковские. Ближайший должен быть менее чем через час, в начале 5‑го. Но он так и не появился — сломался, пришлось ехать на следующем, ещё через час. 35 минут езды, и мы в Красноборске. Большое село, известное с 1620 года, ныне районный центр в 57 километрах от Котласа.

Итак, первый участок пути, можно сказать, успешно пройден в расчётные сроки. Этот участок мне уже доводилось проезжать 4 года назад, но сейчас я на него посмотрел новым взглядом и более прицельно. Основная дорога иногда проходит непосредственно через селения, и беглый взгляд из автобуса кое-где выхватывает домики с балкончиками, в основном небольшие, 3‑4 окна на фасаде, обшитые-покрашенные. В остальном примечательного пока мало, но это ещё только начало пути.

Основная дорога прорезает насквозь весь Красноборск и является в нём центральной улицей. Ближе к центру, перед автостанцией, она пересекает низинку, овражек с ручьём, и от этой низинки идёт спуск непосредственно на берег Двины, к паромной переправе. Этим паромом мне ещё предстоит воспользоваться, но это после, а сейчас первым делом надо куда-то определяться.

Районная гостиница стоит на центральной улице, метрах в пятистах от автостанции. Располагается на втором этаже двухэтажного дома. Цены в ней дешевле, чем в Котласе: 250 рублей в четырёхместном номере. Но постояльцев сейчас мало, и в комнате я жил один. Плохо только, что душа нет. И на окошке дежурной объявление: «С 3 августа гостиница закрывается». Закрывается насовсем — ликвидируется. Осталось всего три дня. Надо же, как я успел! Мне здесь нужны две ночёвки: завтра у меня на весь день задуман длинный бросок в сторону, по правому берегу. Там есть два места, которые мне бы хотелось посетить. С того берега в Двину впадает речка Уфтюга, со своей цепочкой селений по берегам. Одно из них называется Верхняя Уфтюга, и это место для меня в каком-то смысле знаковое, я очень много о нём наслышан. Там стоит деревянная шатровая церковь Димитрия Солунского XVIII века, отреставрированная в 1980‑х годах путём полной переборки. И в этой реставрации принимал участие тогда ещё молодой мастер, плотник-реставратор и архитектор Андрей Барабанов, под началом которого и мне довелось в своё время поработать (село Малошуйка, 1988 год, мой самый первый реставрационный выезд). И второе место, куда мне завтра хочется попасть — это овеянное легендами село Цивозеро со старинной деревянной колокольней XVII века.

Вообще, этот свой двинско-важский маршрут я изначально предполагал построить в относительно свободном по времени режиме, у меня для этого имеется несколько дней в запасе, однако в данный момент есть одна жёсткая привязка, и ближайшие четыре ночёвки расписаны однозначно. Дело в том, что есть в этих краях место с названием Соозеро (Соезерская Пустынь) — бывшая монашеская обитель, там сохранилась деревянная церковь XVIII века с отдельно стоящей колокольней. Место это для меня тоже знаковое, два раза я стремился туда попасть (в 1991‑м и 1992‑м), но всякий раз обстоятельства складывались так, что этого не получалось. И вот сейчас представляется ещё одна такая возможность. А попадание туда возможно только одним способом: поездом по узкоколейной железной дороге от посёлка Авнюги. Удалось из Москвы прозвониться, узнать расписание этого поезда. Он ходит два дня в неделю, по понедельникам и пятницам, и делает по два рейса в день: ранним утром и под вечер. Для меня, естественно, самый очевидный вариант — утренним поездом уехать туда, а вечерним обратно. И ориентируюсь я на понедельник, 2 августа, через два дня. Соответственно, следующие две ночёвки после Красноборска (с 1‑го на 2‑е и со 2‑го на 3‑е) должны быть в Авнюге. Для этого послезавтра, 1‑го, мне надо будет утром из Красноборска съехать и, сделав несколько промежуточных остановок, к вечеру добраться до Авнюги.

Таким образом, на сам Красноборск у меня потенциально остаётся только два вечера — сегодняшний и завтрашний. В принципе, первое представление я, между делом, уже получил. Село неплохо сохранило свой исторический облик, по обеим сторонам центральной улицы стоят симпатичные старинные домики-особнячки, каменные и деревянные, некоторые снаружи отделаны деревянным «рустом». Имеется историко-мемориальный и художественный музей (в который я, судя по всему, просто не попадаю по времени). А сейчас надо для начала узнать расписание автобусов и парома и наконец-то нормально пообедать (хотя по времени скорее поужинать). Здесь перед спуском к переправе есть небольшая кафешка-закусочная, вполне приемлемая, и можно в ней нормально питаться. И ещё у верхнего (по течению Двины) края села должна стоять каменная действующая церковь, и хорошо бы сегодня до неё дойти.

Это храм Святой Троицы с приделом Варлаама Хутынского, небольшой, белый, одноглавый, купольный, с колокольней. Построен он в 1850‑1860‑е годы, и с тех пор никогда не закрывался, внутри сохранилось старое убранство. Батюшку зовут отец Валентин, он же местный благочинный. К моей просьбе открыть храм, чтобы посмотреть его изнутри, поначалу отнёсся несколько неодобрительно: что его смотреть — ведь не музей. Помолиться если — другое дело. Но потом дверь всё-таки отпер, и мы с ним довольно неплохо пообщались. Нашлись даже общие знакомые — ребята из объединения «Общее дело», тоже занимающиеся выявлением и сохранением северных деревянных храмов и часовен. (Это, кстати, по их наводке мои московские товарищи вышли на ту церковку под Вельском, где нам с 14 августа предстоит потрудиться). Есть у меня к отцу Валентину и один вопрос утилитарного характера. Он касается предстоящих ночёвок в Авнюге, гостиницы там нет, и могут возникнуть проблемы. Посёлок Авнюга относится к черевковскому приходу, отец Валентин те места знает не очень хорошо, но один совет всё-таки дал. Но в Черевково служит отец Димитрий, и по этому вопросу мне следует обратиться именно к нему. Черевково — это удобно, по пути, я, собственно, и сам собирался сделать там остановку.

И ещё я узнал от батюшки кое-что интересное. По речке Уфтюге, оказывается, кроме церкви Димитрия Солунского имеется ряд часовен, как минимум четыре. Однако стоят они разбросано, и за один день их вряд ли все охватить. Но, может быть, хотя бы некоторые… И прояснилась наконец-то ситуация с селом Шоломя. То, где я сегодня был, — это действительно другая Шоломя. А та, которая меня интересует, — она в 12 километрах от Красноборска, вглубь от Двины (и дорога туда отходит, кстати, непосредственно от гостиницы). И всё соответствует информации от Сергея: две церкви, каменная и деревянная, и деревянная самая старая по округе. Только сильно переделанная. Отец Валентин говорит, что когда ему показали её старое фото, он её не узнал. Я потом внимательно взглянул на карту (лист «Красноборск») и действительно разглядел там большой куст деревень (11 штук) с общим названием Шоломя. Моя ошибка была в том, что я искал его на соседнем листе…

В общем, ситуация складывается таким образом, что туда надо попадать. Не упускать же такую возможность. Только как быть с моей жёсткой привязкой ко 2‑му августа? Машины на Шоломя ходят исключительно эпизодически, а если идти пешком, то на это надо будет положить весь день. Впрочем, кажется, есть один вариант. Вариант, который настоящие автостопщики наверняка бы не одобрили. Такси. Заказать обыкновенное такси, за деньги. Здесь райцентр, и проблем с этим быть не должно, а искать таксистов, полагаю, лучше всего у автостанции. Схема такая: послезавтра, 1‑го августа, утром сначала заехать в Шоломя, а затем уже двинуться по основной трассе. Можно, кстати, на том же такси — хотя бы до Пермогорья, первой предполагаемой остановки.

А сейчас время пока не позднее, и можно ещё куда-нибудь сходить. Погода, кстати, способствует: жара сейчас немного спала. В течение дня солнце постепенно заволакивалось дымкой, и к вечеру всё небо затянуло. Но это уже не дым от лесных пожаров, это облачный слой. В воздухе малость полегчало, в связи с чем на обратном пути будет не слишком затруднительно заглянуть, например, в старый парк. Он сразу же после овражка, вытянулся длинной полосой над берегом Двины. Очень приятное, как оказалось, место, даже не ожидал. Вековые берёзы, сосны, аллеи со скамеечками. Раньше парк был шире: здесь подмывает берег, и смыло уже несколько рядов деревьев…

Итак, все дела свои я на сегодня сделал, договорился и насчёт такси на послезавтра, а завтра у меня очень ранний подъём: паром на правый берег отходит в 7 часов. За оставшийся вечер неплохо бы отдохнуть, день сегодня был тяжеловатый. Но силы ещё есть и может быть попробовать взглянуть на здешнюю жизнь изнутри? В гостинице сменилась пожилая дежурная, заступила более молодая, попросить её что ли для начала вскипятить чайник?..

Процесс, кажется, пошёл. Дежурная оказалась контактной и разговорчивой, зовут Татьяна. И вообще к подобным путешествиям она проявляет активный интерес. Сюда, кстати, часто приезжают на предмет деревянных храмов. А примерно месяц назад здесь проходил сам Владислав Кетов (псевдоним — Аскетов), известный во всём мире путешественник и художник, обходящий континенты по береговым периметрам — на велосипеде и других экологических видах транспорта. Через Красноборск он возвращался к себе домой в Питер. И высказал «фи» по поводу отсутствия душа в гостинице.

Кстати, насчёт гостиницы и её дальнейшей судьбы. Что будет после 3 августа, никто не знает. Красноборская администрация не хочет дальше её на себе тянуть. И закрывать, вроде бы, тоже не хочет: самый желательный вариант, чтобы эту гостиницу кто-нибудь взял — в аренду или ещё как. Однако на деле получается так, что взять её здесь некому. Предложили гостиничным работникам, но кроме Татьяны здесь реально только две бабушки-пенсионерки и ещё одна рабочая. Никто этого просто не потянет. В итоге дела сейчас такие: 3‑го утром всем работникам велено собраться здесь, в гостинице, и будет объявлено о решении администрации.

Что касается общей жизненной ситуации, то она здесь, в Красноборске, не столь беспросветная, как в иных местах, кои доводилось ранее посещать. Имеется небольшой совхоз (два отделения), курорт Солониха на речке Евде. Молодёжь тут спокойная, не буянит, не ворует, можно запросто оставлять незапертыми машины. А каждое первое воскресенье августа проводится праздник, день Шоломя. Туда съезжается народ, отец Валентин служит в храме молебен, потом ярмарка-гулянье. И в этом году этот день приходится как раз на послезавтра, 1 августа, когда и я туда собираюсь. Что для меня несколько некстати, это празднество с моими планами плохо сочетается. Впрочем, по времени я должен успеть обернуться до начала…

Вечер наш затянулся не слишком допоздна, но получился обоюдно приятным и душевным. Мы сидели у Тани в дежурке, разговаривали, пили чай. Таня мне оставила номер своего мобильного, так что я теперь в случае чего могу с ней связаться. И вообще, всегда полезно иметь своих людей на местах.

31 июля. Верхняя Уфтюга

Переправа через Двину здесь довольно оживлённая. Официальный большой паром ходит три раза в день (утром в 7 и днём в 2 и в половине 5‑го), но кроме него постоянно курсируют несколько малых, лесовозных, возят КамАЗы с лесом. Где-то по Уфтюге у них делянки, и эти КамАЗы я вчера на дороге встречал довольно регулярно. Возят лес в Коряжму, на ЦБК.

Радиус сегодня предстоит неблизкий, поэтому на правый берег ухожу первым официальным паромом. Заброситься лучше сначала в дальнее село, Верхнюю Уфтюгу, а в Цивозеро на обратном пути. До Верхней Уфтюги 42 километра, ходит автобус, но по времени очень неудобно: рано утром от дальней конечной к парому, а днём (от 2‑часового рейса) обратно по деревням. Поэтому ориентироваться приходится исключительно на автостоп.

А для автостопа паром — самая удобная позиция. Он берёт одновременно до 16 машин и идёт сейчас с полной загрузкой. Обходить их долго не пришлось, договорился с легковушкой.

Паром идёт минут 45. Сначала километра 3 вниз по Двине, затем разворачивается, входит в устье Уфтюги и идёт по ней вверх ещё около километра. Причал находится неподалёку от села Дябрино.

Дорога вдоль Уфтюги — накатанная грунтовка. Дябрино она проходит стороной, следующее селение через 8 километров, деревня Смагино, подписанная на карте как «Малая Слудка», затем километра через 3 село Белая Слуда (на карте — «Большая Слудка») с каменной церковью и сохранившимися воротами церковной ограды. Вот, кстати, сразу два прецедента, когда названия на карте не соответствуют настоящим, как называют на местах. Забегая вперёд, замечу, что по Двине и Ваге такое встречается довольно регулярно и для путешествующих может создавать определённые трудности.

После Белой Слуды проезжаем ещё несколько деревень, и затем дорога начинает идти вдали от селений, через лес, срезая речные изгибы. Имеется только несколько своротов-заездов. И вновь подходит к речке только в самой верхней Уфтюге.

От парома мы ехали около часа, машина пошла дальше, а у меня сейчас весь день впереди, и кажется, что можно запросто везде успеть. Но события на Трассе могут иногда развиваться непредсказуемо…

Кстати сказать, погода за ночь существенно переменилась. Сегодня надо уже надевать штормовку. Пасмурно и туманно, всё небо затянуло, иногда даже сверху что-то капает. Не совсем привычно после такого затяжного пекла…

Главная цель моего приезда стоит неподалёку, на улице в центре села. Огромный и красивый шатровый деревянный храм «восьмерик на четверике», на высоком подклете, с роскошным крыльцом-папертью: на консолях и со слегка гнутой кровлей над всходом. Пятигранный алтарь увенчан маленькой бочкой с собственной главкой. Перед храмом устроена часовенка-новодел: простой квадратный срубик под четырёхскатной кровлей с крестом наверху. По другую сторону улицы стоит каменная церковь с полностью демонтированным завершением, перекрытая примитивной кровлей.

Фотографировать сегодня надо успевать, пока не капает с неба. Хороших точек съёмки здесь крайне мало: окружающее пространство всё застроено. Но вот все эти точки отработаны, храмы отсняты, и получается так, что больше здесь как бы и делать нечего. Храм заперт, внутрь не войдёшь, домов интересных что-то тоже не наблюдается. Можно, наверное, уже отсюда и съезжать, перебираться на Цивозеро? Только это будет всё-таки не совсем правильно. Уфтюга — это хоть и приток Двины, но отдельная речка, отдельный мир, я так далеко сюда ехал, и вот возьму сейчас и уеду обратно? Нигде не похожу, ни с кем не пообщаюсь? Не попытаюсь добраться ни до одной из часовен, о которых вчера говорил отец Валентин? Только если уж здесь ходить, то не вслепую, а направленно, а ещё лучше с провожатым. Отловить бы кого из местных, может что и подскажут. Но время ещё раннее, и погода пасмурная, все сидят по домам. Хотя, может быть, меня здесь самого отловят?..

«Я уж давно вас вижу, вы здесь ходите, фотографируете. Храмом интересуетесь?» — Женщина, лет шестидесяти, просто шла мимо. И после того, как я ей в двух словах про себя объяснил, начался обстоятельный рассказ и про историю церкви, и про её реставрацию. Попробую сейчас его вкратце воспроизвести.

Итак. По архивным данным в 1686 году в селе Верхняя Уфтюга стояли три церкви: две холодные и одна тёплая. Со временем церкви ветшали, и их заменяли новыми. Так, в 1784 году было отправлено прошение церковному владыке о строительстве в Верхней Уфтюге нового храма. И в 1785 году здесь был построен деревянный шатровый храм и освящён во имя Димитрия Солунского. Шатровые храмы в то время были уже под запретом, но, тем не менее, в отдалённых северных местах их иногда продолжали строить. К 1980‑м годам храм сильно обветшал и начал угрожать близлежащим домам. Районные власти предлагали самое примитивное решение: просто спихнуть трактором шатровое завершение. Храм отстояла председатель местного сельсовета Галина Павловна Зазук, пользовавшаяся большим уважением и в селе, и в районе. Был тогда момент, ей вручали переходящее красное знамя и спросили: «Галина Павловна, что вы хотите?» И она прямо ответила: «Отреставрировать храм». И её пожелание было выполнено. В 1979 году в село приехала первая бригада реставраторов, но поработала совсем немного. Были только заделаны дыры. А в августе 1981 года сюда прислали мастера Александра Попова (в среде реставраторов-деревянщиков это имя теперь широко известно). И Попов, обследовав храм, сделал заключение о необходимости его полной раскатки и сборки заново. Такая необходимость была вызвана тем, что имелся ряд поражённых брёвен в середине сруба, и иначе как переборкой их замена возможной не представлялась. У столь кардинального метода реставрации, естественно, находились и противники, утверждалось, к примеру, что новые брёвна в старом срубе вызовут отторжение. Однако ничего такого не произошло, всё было сделано по старым технологиям, даже инструменты ковались по старым образцам, и лес брали специально выстоявшийся, ездили за ним далеко. В итоге реставрация была успешно проведена и окончена в августе 1988 года. С тех пор прошло уже 22 года, и храм снова стал нуждаться в ремонте. Алтарная кровля, к примеру, начала уже протекать, подгнили кровельные доски. У основного креста сорвало две перекладины: одну лет 5 назад, другую в этом году (осталась только нижняя, скошенная). Алтарный крест тоже стоит без большой перекладины… Что касается второй, каменной, церкви, то в 1935 году у неё разобрали колокольню, сделали в ней сначала клуб, потом стояла пустая. Хотели разобрать на кирпич, но Галина Павловна отстояла.

Признаться, не ожидал я вот так сразу услышать столь исчерпывающий рассказ. Но самое удивительное здесь другое: а именно то, насколько квалифицированно всё было изложено, в особенности технология реставрационных работ. Были упомянуты такие плотницкие нюансы, о которых может знать только тот, кто сам лично этим занимался. Более того, периодически возникало ощущение, что я это уже когда-то слышал, причём примерно теми же словами. Я даже знаю от кого — от того самого Андрея Барабанова (ученика Александра Попова), одного из участников реставрации верхнеуфтюжского храма, у которого я работал в 88‑м в Малошуйке. Естественно, сразу закралась мысль, что это всё не просто так…

Женщину зовут Ольга Ивановна Рудакова. Когда я спросил её про уфтюжские часовни и вообще про здешнюю округу, она сразу же вызвалась сама всё мне показать. Сначала она повела меня в подклет храма. Это был раньше святой подклет, в нём хранились иконы. А сейчас в нём что-то вроде музея, и собрала его сама Ольга Ивановна. По всему периметру выставлены старые иконы, предметы домашнего быта, газетные публикации о селе, портреты местных ветеранов, атрибутика от проведённых когда-то сельских праздников и многое другое, связанное со значимыми моментами жизни села.

От самого храма ключа у Ольги Ивановны нет. Ключ у Гали, библиотекарши, но это после, а сейчас Ольга Ивановна собралась меня поводить по окрестным деревням. Здесь действительно есть что посмотреть. По этому берегу имеется часовня в деревне Змигулёво (3 километра выше по течению), по тому берегу — дома с балконами в деревне Шичуга, старинный амбар в деревне Топса, часовня в деревне Устопса, интересные дома и амбар в деревне Холм, дом «со львами» (с расписным фронтоном) в деревне Щелье, часовня в деревне Никольская. Стоят эти деревни относительно недалеко друг от друга, но сейчас за один раз все их не охватить. Правильней будет положиться на Ольгу Ивановну, она, похоже, поняла, что меня здесь интересует и, естественно, лучше знает, куда реально добраться и в каком порядке следует двигаться.

В первую очередь к ней домой. Надо, говорит, подкрепиться, путь предстоит неблизкий. Живёт она в рядом стоящей деревушке Андрияново, разводит цветы. У неё перед домом обширный цветник, устроенный с богатой фантазией. Так, посреди обилия цветов за миниатюрным столиком с самоваром и чашками сидят две самодельные куклы, в стороне импровизированная собачья будочка с игрушечной собачкой. Как я потом заметил, народ здесь вообще обладает художественным подходом. К примеру, из старых, вышедших из употребления предметов домашнего обихода делаются вполне симпатичные и даже забавные вещи, украшающие собственный двор: из старых печных горшков — россыпь грибов-мухоморов, из тазов-кастрюль-мисок — фигура пузатого морячка…

Дома Ольга Ивановна напоила меня чаем и принесла ворох старой документации по здешнему храму: проект реставрации, фотографии, даже тетрадки с зарплатами членов бригады (она в то время работала на почте, и вся зарплата шла через неё). А фотографии некоторые мне уже знакомы, Андрей показывал. Его, кстати, Ольга Ивановна хорошо помнит. Равно как и всех остальных ребят из бригады Попова. И вообще она с особым трепетом относится ко всему, связанному с храмом и его реставрацией. Но в чём здесь причина, мне удалось узнать только непосредственно перед отъездом из села…

Ольга Ивановна собралась вести меня на тот берег. У неё лодка, и она с ней сама управляется — переворачивает, сталкивает на воду, гребёт. Вот мы уже на левом берегу, первая деревня Шичуга, стоит примерно в километре от реки, переходим широкую луговину. Деревня вытянулась в ряд на возвышенной террасе.

А здесь действительно интересно. Старинные дома, не сказать, что слишком большие, но не разбавленные новостройками. Многие с ажурными балконами, для съёмки даже приходится выбирать самые выдающиеся. А вот ещё один дом — в середине деревни, на фоне колодца-журавля. Фасад его делится на две половины, и в этих двух половинах окна стоят на разных уровнях. Такой вариант распространён в Коми, на Удоре, впрочем, это здесь, можно сказать, по соседству.

Следующая деревня Топса, Ольга Ивановна хочет мне там показать старинный амбар. Возвращаемся к лодке, выгребаем на середину реки и километра полтора сплавляемся вниз по течению. Как на байдарке: Ольга Ивановна за капитана, я за матроса, у каждого по одному веслу. Только весло это тяжёлое и неповоротливое, управляться с таким непросто…

Деревня Топса стоит непосредственно у берега. Ольга Ивановна сразу повела меня к тому амбару, только на месте его не оказалось. Увезли. Есть зато другой интересный амбар — маленький такой амбарчик, можно даже сказать миниатюрный, очень симпатичный, архаичного вида, с нависающей частью над входом.

И снова мы в лодке, снова сплавляемся. Нам сейчас надо пойти устье речки Топсы, чтобы попасть в деревню Устопса («за устьем Топсы»). Там стоит часовня Иоанна Крестителя. Она возникает сразу же, как поднимаешься от реки, у крайних домов. Простенькая, обшитая, одноглавая, приземистый квадратный сруб под четырёхскатной кровлей. Местные жители недавно её отремонтировали: покрасили, поставили крест. Только своеобразно они его поставили: с поворотом вокруг оси на 45 градусов. Ориентация у него, таким образом, получается не вдоль здания часовни (линия запад — восток), а по диагонали (северо-запад — юго-восток). Зато как поднимаешься от берега, видишь этот крест с передней стороны.

С ключами от часовни вышла какая-то заминка, и Ольга Ивановна повела меня через деревню в соседнюю деревушку Холм. По пути заснял один симпатичный балкончик с точёными балясинами и резными элементами и в очередной раз подметил одну интересную особенность местных домов. У них здесь скаты кровли часто делали слегка выгнутыми наружу, как говорят, с пóгибом. Уже в другом месте, дальше на пути, мне была высказана одна версия целесообразности подобной кровли. Таким образом могли просто экономить гвозди. Скаты кровли раньше клались из тёса, в два слоя: верхний слой закрывал щели нижнего. И если скат был с погибом, то нижний слой можно было вообще гвоздями не прибивать: верхний его просто прижимал. Гвозди тогда были штучным материалом, кованые, дорогие.

Вот ещё один интересный дом, одинокий, на отшибе. Вернее, два дома: основной и рядом маленький — зимовка (зимняя изба: она всегда делалась небольшой, чтобы легче было протопить в мороз). И у этой зимовки кровля вообще без конька: просто из дугообразно выгнутых досок от стены до стены. Оба дома, к сожалению, заброшенные, с выставленными окнами, в разрухе и запустении…

Вот, собственно, это всё, что мне Ольга Ивановна хотела показать. Сейчас идём к лодке и переправляемся обратно на правый берег. Кстати сказать, погода сегодня для переходов самая подходящая: не жарко, сыро и пасмурно, дождит, правда, иногда, но быстро стихает. И природа тут приятная — неброская, но лиричная. Открытые места, луга с игрой рельефа, отдельно стоящие молодые сосенки, кусты можжевельника. Интересно, что можжевельник здесь называют вереском. Об этом мне ещё, помню, говорил профессор Власов (он, правда, говорил про свой родной Котлас, но это здесь по соседству). Я спросил Ольгу Ивановну: а как же настоящий вереск (невысокое травянистое растение с сиреневыми цветочками с очень тонким запахом)? А это, говорит, тоже вереск, но другой. Таков местный диалект. А деревенские околы (обособленно стоящие части) здесь называют посадами.

На обратном пути, уже снова в Верхней Уфтюге, попался нам по дороге один интересный домик. Даже не домик — летняя кухня: маленькая, в одно окошко на фасаде, но бревенчатая и, что наиболее примечательно, с миниатюрным балкончиком наверху. У балкончика резные столбики, решетчатое ограждение, всё как подобает. По виду он недавний, но сделан в лучших традициях.

Вообще-то здесь бы походить более основательно, речка Уфтюга, полагаю, вообще заслуживает отдельного маршрута. А сегодня я получил только первоначальное представление, и из трёх близлежащих часовен удалось увидеть только одну. Но Ольге Ивановне в любом случае особая благодарность, она сегодня из-за меня переиначила все свои планы, три с половиной часа с ней ходили…

К Димитриевскому храму мы подошли с новой, южной стороны, через прогал между домами. С этой точки я его раньше не видел. Интересно: верх шатра отсюда смотрится немного сбитым набекрень. Ольга Ивановна говорит, что так было и до реставрации, особенность изначальных конструкций. И Попов решил всё так и оставить. В отличие от скучных симметричных линий это придаёт некую живость силуэту — будто бы скошенная шляпка у белого гриба…

Ольга Ивановна всё-таки хочет раздобыть ключ от храма и меня туда запустить. Галя-библиотекарша, у которой ключ, сегодня первый день в отпуске, библиотека закрыта. И дома её нет. Есть ещё вариант: второй ключ у Натальи Алексеевны, директора клуба, и Ольга Ивановна ведёт меня к ней. На этот раз сходили удачно, и через некоторое время Наталья Алексеевна вышла со связкой огромных старинных ключей.

Внутри храма сохранился высокий старинный иконостас (стоит у боковой стены), про него даже имеются исторические сведения: изготовлен он в лето 1786 года мастером Иваном Слоевым. А ремонт здесь действительно требуется: на восточной стене основного сруба под давлением массивного завершения выгнулись некоторые места. Стянуть бы их хотя бы брусьями…

В селе есть ещё дом ремёсел, и мне его тоже показали. Старинный дом, выкупленный у хозяина, детишек здесь обучают разным художествам: они занимаются плетением из соломы, шитьём, росписью по дереву, участвуют в выставках. На столиках стоят работы с последней выставки, очень симпатичные вещицы. А наверху в светёлке специально в память о хозяине сохранены его старые вещи: мебель, сундуки старинные. Есть в доме и гостевые комнаты, можно запросто приехать и здесь остановиться. Наталья Алексеевна, кстати, усиленно приглашала, оставила свои телефоны. Был бы я сейчас со всеми своими вещами, мог бы здесь задержаться на денёк-другой. Но я на такое изначально не рассчитывал.

Рассчитывал я на другое: попасть сегодня ещё и на Цивозеро. Однако по времени это уже никак не получается. Цивозеро стоит от основной дороги далековато (12 километров в сторону от Белой Слуды), сейчас 3 часа дня, а последний официальный паром уходит с этого берега в 17‑15. Можно, конечно, попытаться уйти и лесовозным паромом, но у них там свой распорядок, и неочевидно, что они должны работать допоздна. Кроме того, в таком случае из Цивозера фактически получится забег на скорость, зачем мне это нужно?

Однако попадать на Цивозеро однозначно надо, стало быть, после Соозера придётся на этот берег обратно возвращаться. По времени дня три в запасе у меня есть, но тут проблема в другом. После Соозера возвращение в Красноборск приходится на 3 августа, потребуются ночёвки, а гостиница с этой даты, по-видимому, всё-таки закрывается. Впрочем, может быть, после вчерашнего приятного вечера в дежурке гостиница — это уже не единственный вариант?..

Чтобы от Верхней Уфтюги добраться до переправы, достаточно застопить лесовоз. Они здесь ходят регулярно. На дороге прощаемся с Ольгой Ивановной и Натальей Алексеевной, и в этот момент проясняется причина столь необычной профессиональной осведомлённости Ольги Ивановны в плотницко-реставрационных делах. А причина здесь очень простая: у Ольги Ивановны и Александра Попова есть общая дочка, Маша. Она уже взрослая, живёт сейчас в Москве, отец взял её к себе, купил квартиру. Такая вот история…

Ждать лесовоз пришлось не более 15 минут. Час с небольшим — и мы у переправы. По времени паром уже 5 минут как отошёл от того берега, и минут через 40 он был здесь. Пока шли на нём обратно в Красноборск, удалось немного пообщаться с народом, и мне назвали ещё две часовни на уфтюжской стороне. Одна стоит в районе села Вершина (это не очень далеко, но в стороне от основной дороги и мне не по пути), а другая в более интересном месте, и есть шанс её увидеть по дороге на Цивозеро. Надо только добираться туда не по основному отвороту от Белой Слуды, а по малому, ближнему свороту от Смагино. И она там неподалёку, в одной из попутных деревень. И ещё довелось мне тут услышать одну мысль по поводу цивозерской колокольни. Колокольня эта, говорят, очень старая и уже сильно вросла в землю. Но не надо её трогать, и она ещё лет двести простоит. Не надо, то есть, проводить на ней никаких восстановительных работ, нарушать сложившееся равновесие. И мысль эта, кстати сказать, не лишена оснований…

В гостинице Татьяна с дежурства уже сменилась, надо бы ей сейчас позвонить. Основной вопрос — красноборская ночёвка после дня «X», 3 августа. Причём желательно с баней. Татьяна обещала посодействовать, только насчёт бани сейчас проблематично: после такой долгой жары у многих просто начинают пересыхать колодцы, и нет воды. Вот это плохо. Вопрос с баней в этот раз актуален как никогда. Значит, надо будет изобретать какие-то альтернативные варианты…

1 августа. Шоломя — Пермогорье — 2‑е Отделение — Черевково — Авнюга

С такси была договорённость на 8 утра. Подъехало вовремя. До села Шоломя (Шеломя) 12 километров и 20 минут езды. Место это оказалось необычайно красивым: огромные просторы, ниспадающие вниз холмы, где-то внизу речка Евда (её не видно, но она угадывается), а за ней сразу же начинается сплошная тайга, взбегающая вверх по холмистым отрогам. И вообще, стоит отъехать в сторону от Двины, и будто попадаешь в другой мир.

К празднику тут всё готово. Стоит щит с названием: «Шеломя, 1555», столики, сцена-помост. Народа пока нет, ещё рано, мы одни. Но вскорости должны уже начать съезжаться. Внизу вдалеке, километрах в двух, виднеются две церкви, каменная и деревянная. Туда отходит дорога, однако водитель сомневается, сможет ли по ней проехать: есть там одно проблемное место, пересечение с ручьём. Но проехали и ручей тот даже не заметили: он полностью высох.

В воздухе сегодня опять появилась дымка, очень плохо снимать дальние виды. А снимать здесь есть чего. Эта пара церквей хоть и стоит внизу, но очень гармонично вписывается в ландшафт, на фоне стены леса, венчая собой охват открытого пространства. Обе церкви одноглавые, каменная — с колокольней, завершающейся небольшим шатёриком, основной четверик перекрыт на четыре ската, а его боковые фасады оформлены треугольными фронтонами с полуколоннами. Деревянная церковь сильно переиначена от своего первоначального вида, обшита и по форме сейчас представляет собой устюжский тип храма (ярусные купола-барабаны). Тем не менее, некоторые черты её старинной постройки всё же поступают: если зайти внутрь, то в срубе можно увидеть мощнейшие брёвна, 40‑50 сантиметров в диаметре. Обе церкви в хорошем состоянии, их блюдут, каменную осталось только отштукатурить и покрасить.

Кажется, успели до начала праздника. На обратном пути стали попадаться встречные машины: народ начинает подтягиваться. Возвращаемся до Красноборска и без остановки двигаемся вперёд по основной дороге. Мой следующий пункт — село Пермогорье, 20 километров от Красноборска. Село достаточно крупное, вытянуто параллельно основной дороге, проходящей на отдалении. Здесь, как и в Шоломя, две церкви, каменная и деревянная. С дороги их не видно, надо заехать в село и километр-полтора по нему проехать. Стоят церкви с края села, на кладбище, на карте это место поименовано как «Придворные Места». Отпускаю такси, за всё 1100 рублей. Многовато, зато быстро и без проблем.

Здесь очень интересная деревянная церковь. Она 1665 года постройки и формы не совсем обычной. Из четырёхскатной кровли основного четверика вырастает небольшой объём, крестообразный в плане, увенчанный крещатой бочкой с тремя главками: центральной, северной и южной. Прямоугольный алтарь, небольшая трапезная. Каждый из объёмов сверху завершается резко выступающим повалом (или псевдоповалом: церковь вся обшита, и что под обшивкой — не видно). Хотелось бы зайти внутрь, но церковь заперта.

Каменная церковь большая, двухэтажная, одноглавая, с колокольней. Завершение устюжского типа, ярус звона увенчан куполом луковичной формы с барабаном и главкой, нижний алтарь выступает относительно верхнего. Церковь в заброшенном состоянии, окна выставлены, железная кровля местами сорвана, внутри трапезной обгоревшие перекрытия.

Погода, похоже, снова пошла по нарастающей. Вчера получилась небольшая передышка, а сегодня опять солнечно и жарко… Времени 20 минут 11‑го, надо двигаться дальше. До основной дороги 20 минут хода, автобусов на этом участке ходит пока ещё много, но лучше уехать как можно раньше: мне сегодня ещё предстоят две промежуточные остановки, и вторая из них может оказаться длительной.

Машину я застопил в течение 10 минут, но это оказалось тоже такси, и дорогое: 15 рублей за километр. Что делать, я уже сел в машину, погрузил рюкзак, не выходить же… Место моей следующей остановки подписано на карте как деревня Сакулинская, в ней должна стоять деревянная часовня. Однако имеется одна загвоздка: такого названия деревни никто не знает. На месте этот пункт называется 2‑е Отделение — название, по-видимому, осталось от совхозных времён и охватывает несколько деревень. Хорошо, я это знал заранее (спасибо отцу Валентину), а то не знаю, что бы сейчас делал. Но всё равно непонятно, где именно тормозить машину: деревни идут вдоль дороги непрерывной цепочкой, и как на скорости распознать, которая из них моя? Ориентироваться сейчас приходится только по километровым столбам: от Пермогорья это, судя по карте, километров через 20, соответственно, где-то 97‑98‑й километр. В этом месте усиленное внимание.

Всё верно, так и есть. И часовню эту я увидел издали, когда проезжали один из оврагов. За оврагом на горке автобусная остановка и дорога, идущая через деревню в нужном направлении. Выгрузившись из машины, тут же узнаю, что минут через 20‑30 должен быть автобус. Успею? Надо успеть. Напротив остановки магазинчик, быстро бросаю туда рюкзак, хватаю фотоаппарат — и бегом к часовне.

До часовни метров 800, счёт идёт на секунды. А стоит часовня на месте совершенно необыкновенном: на самой оконечности отрога высокого коренного берега Двины, резко уходящего в этом месте вниз и открывающего потрясающие по красоте необъятные дали пойменных лугов, с пастбищами и раскиданными зелёными шапками кустов. Двина в этом месте делает петлю, отходя от коренного берега километров на 6, и всё это пространство сейчас перед глазами. Жаль только, нет сейчас времени наслаждаться этой красотой…

Сама часовня простой клетской формы, под двускатной кровлей, одноглавая, с запада небольшой притворчик-крыльцо. Судя по всему, поздняя, рублена «в лапу». Здесь интересно нечто другое: к часовне вплотную к крыльцу пристроена необычная звонница, стоящая на столбах. Она выше основного здания, квадратная в плане, перекрыта на четыре ската досками с пикообразными окончаниями, на ярусе звона с одной стороны сохранилось ограждение. Сделана она несколько грубовато, но это даже подчёркивает некую неординарность… Часовня нуждается в ремонте: отлетело очень много железа с кровли, досок обшивки, дыры в барабане под главкой, покосилась звонница. Однако некоторые работы здесь, как видно, уже проводились: белеются несколько новых нижних венцов. Часовня действующая: внутри стоят иконы.

Быстренько сделать насколько кадров — и бегом обратно к остановке. Кажется, успел. Автобус подошёл через 2 минуты. Кстати, тот же самый, на котором я ехал позавчера из Котласа, северодвинский. Даже водитель тот же, узнал меня. Теперь до Черевково. Это недалеко, километров 7, 10 минут на автобусе. Большое село, бывший райцентр, основная дорога переходит в центральную улицу, на которой в центре села доминирует старая каменная церковь. Мне туда. Надо обязательно пообщаться с отцом Димитрием.

На территории церкви стоит ещё деревянная часовня. Маленькая, простенькая, клетская, с обновлённой главкой, покрытой железным лемехом. С западной стороны небольшой притворчик. По виду не новодел; обшита, но по-старинному: с художественно выделенными углами в виде полуколонн. Узорчатый декор под кровлей. Покрашена в коричневый и белый цвета. Сейчас к ней прирублен пятигранный алтарь, и она действует как церковь. В ней, собственно, и служит отец Димитрий. Сегодня воскресенье, соответственно, должна быть служба, воскресная литургия. Но она уже закончилась, и в данный момент отец Димитрий исполняет требы — крестит младенцев. Придётся подождать. Со временем у меня сейчас свободно: ещё только 12 часов, а промежуточных остановок до Авнюги больше не предполагается.

Можно пока не спеша осмотреть церковь. Она традиционного устюжского типа, с двумя боковыми приделами. Стоит уже долгое время в запустении, и у неё очень большие повреждения (например, полностью утрачена трапезная: пустое пространство между приделами). Восстановить эту церковь, похоже, малореально, потребуются очень большие средства. На храмовой территории стоит ещё церковный домик, и перед часовней установлен крест… А жара, между тем, всё набирает и набирает силу, ждать даже в тени становится всё более тяжко, но вот, наконец, крестины закончились, и отец Димитрий вышел наружу.

У меня к нему два основных вопроса: ночёвка в Авнюге и нельзя ли здесь где-нибудь на время оставить рюкзак. Вариант авнюгской ночёвки батюшка назвал сразу. Сказал примерно так: «Запомните: Тоня и Степан. Доходите до церкви, от церкви 50 метров к западу — часовня, а от часовни ещё 10 метров к западу — их дом». Максимально ясно и определённо, заблудиться невозможно.

Рассказал он кое-что и о черевковской часовне. Построена она в конце XVII – начале XVIII века, была раньше с куполом. Освящена в честь Петра Черевковского, местного святого. Это был священник, служил в черевковском храме и во время смуты пострадал от поляков, которые хотели, чтобы он принял их веру. Его привязали к хвосту лошади, и лошадь пустили по улицам…

Рюкзак батюшка позволил оставить в церковном домике и ещё рекомендовал обратить внимание на дом, стоящий напротив, через дорогу. Это, говорит, купеческие склады, посмотрите на него сбоку. Я его, кстати, уже заприметил. В особенности наличники на окнах — пышные, ажурные. Но я смотрел на него только с фасада: вроде бы просто старинный деревянный жилой дом: богатый, двухэтажный, со светёлкой-мезонином наверху. Правда, не совсем обычно то, что жилые помещения в нём только на втором этаже, а на первом — глухая стена с заложенными окнами и широкие ворота по центру (будто бы въезд в гараж). Но если зайти с левого бока, то вид открывается совершенно иной: в глубину дом вытянут метров на 30, и вся эта протяжённость (исключая короткую жилую часть) представляет собой двухъярусную крытую галерею с чередой складских помещений на каждом ярусе. Перекрытия этой галереи поддерживаются резными столбиками, кое-где даже сохранились ограждения с балясинами.

Есть в селе и другие старинные склады, меньшие по размерам. Вообще, исторически Черевково — это торгово-купеческое село. В центре на основной улице оно сохранило вид старого провинциального городка с одно-двухэтажной застройкой, каменной и деревянной. В годы российского промышленного бума конца XIX – начала XX века здесь развернули активную деятельность купцы Гусевы. И на окраине села сохранились их два роскошных деревянных фамильных дома. Это, пожалуй, самая главная местная достопримечательность, и мне до них надо обязательно дойти. Стоят эти дома прямо у основной дороги, я сейчас проезжал мимо них на автобусе.

Гусевых было трое братьев, и домов раньше стояло тоже три. Один из них сгорел. Из двух оставшихся наиболее интересен тот, который стоит на переднем плане, он открывается своим фасадом всем, проезжающим по дороге в направлении Архангельска. Я его заприметил ещё 4 года назад, когда ехал на Верхнюю Тойму. Можно сказать, царские хоромы: два этажа плюс шикарнейший балкон в светёлке с витыми колоннами и изобилием богатой резьбы. Фигурные наличники на окнах, на первом этаже имитация в дереве кирпичной кладки. Окна нижнего этажа сейчас заколочены, верхний — жилой. На боковой стороне роскошное старинное крыльцо, оформленное дугообразным узорчато-резным верхом, наподобие ламбрекена, с деревянными складчатыми «свагами» и «кистями».

Второй дом тоже весь богатый и шикарный, двухэтажный, с резными наличниками, под коньком мезонин с узорчатым балконом. Плохо только, что балкон этот весь утыкан разными железяками, исполняющими, по-видимому, назначение телевизионных антенн. В доме, очевидно, несколько хозяев: фасад чётко поделен по вертикали, левая часть покрашена в светло-голубоватый цвет, правая вся серая-облезлая, со следами старой покраски. Стены нижнего этажа отделаны деревянным «рустом», а на заднем торце, что примечательно, наверху тоже имеется балкончик — проще, чем передний, но тоже с резными элементами. Видно, кстати, что этот торец раньше продолжался ещё одним объёмом, меньшим по высоте: на стене просматривается явный след от его кровли.

На отдалении стоит ещё один дом, тоже примечательный, только без балкона и гораздо более скромный на украшения. Выделяется своей величиной, сопоставимой с теми двумя домами, и форма у него довольно интересная. Выглядит так, будто бы маленький двухэтажный домик-мезонин (по 3 окошка на каждом этаже) врезается сверху в основной большой двухэтажный дом. И получается, таким образом, как бы три этажа. Дом этот тоже гусевский, принадлежал их двоюродному брату.

Итак, всё я здесь посмотрел, всё заснял, можно ехать дальше, до Авнюги. Основная автобусная остановка находится в центре села, на живописном месте, где центральная улица подходит к кромке высокого коренного берега Двины, и открывается замечательный вид на широченную речную пойму. Самой Двины не видно, до неё километра 2‑3, вдалеке только просматриваются красные щельи-обрывы на противоположном берегу.

Авнюга — это уже следующий, Верхнетоемский район, и автобусов в ту сторону ходит гораздо меньше, чем на предыдущем участке. Есть три дальних рейса (на Архангельск и Северодвинск), однако все они проходят в первой половине дня. Но скоро должен быть ещё один автобус, идущий через Верхнюю Тойму до посёлка Двинской. Подошёл он в 4 часа, до Авнюги километров 25‑30, и в половине 5‑го мы уже были там.

Авнюга (официальное название на карте — посёлок Авнюгский) — относительно крупный леспромхозовский посёлок, деревянный, одноэтажный, застроенный типовыми домами. К нему примыкают несколько деревень, и в одной из них, деревне Игнатовской, стоит старая каменная церковь. От остановки её видно, высокий купол с двумя ярусными барабанами, мне туда. Только не сразу понятно, какая дорога к ней ведёт, пришлось немного поплутать… А дальше всё по словам отца Димитрия: 50 метров к западу — это со стороны, противоположной алтарю: вот она, та самая часовня, стоит за забором на частной территории, при том самом доме, который от неё в 10 метрах. А вот и сам Степан. Мой основной вопрос решился сразу: семья у него большая, но есть в доме гостевой закуток. Степан сам с Украины, из города Хмельницкий, здесь живёт уже 10 лет: приехал на заработки, да так и остался. С Антониной встретился тоже здесь, у них двое маленьких сыновей — Гера и Миша, 6 лет и 4 года. И ещё Женя, сын Антонины, лет 15‑16. Степан работает в местной школе — кочегаром и вообще по ремонтно-технической части. И ещё он староста местной церковной общины. Дом, где они живут — это бывший детский сад, а часовню Степан сделал из летней детсадовский столовой: установил наверху главку с крестом, соорудил притвор у входа. Каждое воскресенье и каждый праздник они тут сами проводят службы — по мирскому чину. Сейчас Степан огородил внутри часовни один угол и делает там алтарь — чтобы мог сюда приезжать батюшка и служить полноценные литургии. Присматривает он и за церковью, но на одном энтузиазме сил и средств хватает только на первоочередные противоаварийные работы…

У меня сегодня свободен весь вечер, и есть возможность поближе познакомиться со здешними местами. Здесь возле Авнюги стоит несколько деревень с общим названием село Ягрыш. По легенде (Женя рассказал) Пётр I, проплывая по Двине мимо этих мест, увидел у берега мужика, тот рыбу ловил. И крикнул ему Пётр со своего корабля: «Как называется село?» А мужик не расслышал, ему показалось, что спрашивают, как зовут его самого. И закричал в ответ: «Я Гриша!» С тех пор и пошло это название — Ягрыш… Поблизости от храма стоят несколько старых интересных домов. Вообще, на сегодняшнем пути они мне стали попадаться всё чаще, и даже начал вырисовываться некий тип, характерный для этих мест. Это изба-пятистенок, с промежуточным перерубом по фасаду, переруб заканчивается на уровне потолка, а сверху самая приметная деталь: широкая светёлка на 3 окна, окаймлённая двумя боковыми перерубами, протяжёнными от потолка до крыши. В такой светёлке может быть полноценная комната, второй этаж дома.

Сам посёлок Авнюга довольно однообразный, с продольно-поперечной планировкой улиц. Как и многие подобные посёлки, он переживает затянувшийся упадок. Работы здесь по минимуму. Есть по округе несколько фермеров, несколько частников-лесозаготовителей. Но прорваться туда трудно: сейчас все считают деньги и предпочитают максимально использовать минимум рабочей силы. А ещё, Степан рассказывал, после того, как построили котласский автомобильный мост через Двину, здешние лесоучастки в значительной степени захватила Коряжма (Котласский ЦБК). У них там всё по последнему слову, финская техника, называется «Тимберджек». Одна такая машина и дерево валит (вернее, даже не валит, а захватывает, аккуратно подсекает и кладёт), и сучья снимает, и нарезает на куски по 6 метров. И там, где раньше работала бригада, теперь управляется один человек.

Тем не менее, предприятие с названием «Авнюга Лес» ещё существует, что-то где-то рубит. Работает находящаяся на его балансе узкоколейная железная дорога с пассажирским сообщением до посёлка Поперечка, стоящего в 3 километрах от Соезерской Пустыни. В дни школьных занятий поезд ходит каждый день, возит школьников, а сейчас, во время каникул, два дня в неделю. Как я и рассчитывал, он должен быть завтра, два рейса: утром в 6 и днём в 4 часа. Стало быть, на всё Соозеро у меня получается 10 часов чистого времени, и надо брать с собой топор, котелки и всё необходимое, чтобы приготовить там себе обед на костре.

2 августа. Соозеро

Подъём в 4‑45. Тихонько, чтобы не разбудить хозяев и детей, выпить чаю и в путь. До «посадочной» (деревянного сарайчика с помостом, где производится посадка на поезд) от дома Степана 20 минут хода, выйти надо в половине 6‑го. Поезд подходит откуда-то из промзоны, состоит из тепловозика (маленького, но громкого) и одного пассажирского вагончика на 33 посадочных места. Вагончик весь раскрашенный-разрисованный, как снаружи, так и внутри, пусть примитивно (солнышко-цветочки-бабочки), но ехать уже веселее. Снаружи с одного бока розовой краской прописан его маршрут: «Авнюга — Поперечка», внутри печка-буржуйка для зимнего времени.

До Поперечки 32 километра, поезд идёт час и 20 минут. Средняя скорость, соответственно, 24 километра в час. Впрочем, на некоторых участках поезд разгоняется достаточно быстро, а на некоторых наоборот, тормозит. Особенно на поворотах, где колея пути представляет собой ломаную линию, набранную из прямолинейных рельсовых участков.

В пути поезд делает две-три промежуточные остановки, для ягодников-грибников, и ещё раза два в сторону отходят боковые ветки — вероятно, на лесоразработки. В Поперечку прибыли в 7‑20. Это бывший лесопункт, ныне бездействует, существует по инерции, народ непонятно чем занимается, ездит на раздолбанных машинах без номеров. Связь с окружающим миром только через ниточку-узкоколейку. В посёлке делать нечего, можно прямо сразу направляться к Соозеру. Вон и дорога, похоже, идёт в том направлении, хорошая укатанная грунтовка. Однако лучше всё-таки уточнить.

И хорошо, что уточнил. С этой дороги в определённый момент нужно будет свернуть, на менее наезженную. Общее расстояние 3 километра, сначала через лес, затем он постепенно расступается и возникает открытое пространство. И через некоторое время вдалеке, среди деревьев с пышными кронами становится различима деревянная церковь с отдельно стоящей колокольней. Вот, значит, она какая, Соезерская пустынь…

Место это мне уже заочно знакомо. Лет 19‑20 назад на этом храме с колокольней проводил ремонтно-консервационные работы наш всеобщий «папа», зачинатель первых летних выездных отрядов по деревянному зодчеству, Володя Птицын, со своей командой добровольцев. До сих пор на храме стоят установленные ими леса. Они уже сильно потемнели от времени, но я, глядя на них, будто бы воочию увидел всех тех людей (которых я хорошо знаю) — как они здесь ходят, что-то делают на этих лесах, таскают доски, стучат топорами. Повеяло сразу чем-то родным…

У меня сегодня день, когда не надо никуда торопиться. Такое случается не часто, и сейчас есть возможность ничем не отягощаясь ощутить единение с природой, озером, лёгкой рябью на воде, голубым небом, лесом, окаймляющим стеной озёрный плёс. Тишь и безмятежность, минут 40 я просто сидел и смотрел на воду, не хотелось больше ничего делать, даже храм осматривать (это ещё успеется). День сегодня солнечный, но по утру пока ещё не слишком жарко. Для фотосъёмки яркое солнце тоже нежелательно, зато по мере того, как оно идёт по небу, можно снимать храм с разных сторон: с юго-востока, с юга, с юго-запада, с запада. Не спеша и с расстановкой.

Озеро Соозеро состоит из двух плёсов, малого и большого, разделённых узким клинышком-полуостровом. Храм с колокольней стоит именно на этом клинышке, рядом с деревенским кладбищем. Возле колокольни установлен новый крест. Деревня расположена чуть в стороне, на речке Сойге, вытекающей из Соозера. К колокольне приделано несколько табличек, возвещающих о том, что здесь памятник архитектуры и природы — а именно Троицкая церковь с колокольней 1748 года постройки и соезерская кедровая роща, насчитывающая более 30 кедров. Первые кедры были посажены монахами местного монастыря ещё в XVII веке. Наиболее старые кедры из ныне стоящих были посажены после строительства и освящения Троицкой церкви.

Здесь, в этом кедровом оазисе, излюбленное место отдыха для местного населения. Неподалёку от церкви хороший натоптанный спуск к воде (где, очевидно, купаются), а на оконечности полуострова место для пикников: столик со скамеечками, мангал. Но время ещё раннее, и никого пока здесь нет.

Соезерская Троицкая церковь относится к ярусному типу одноглавых храмов: из четырёхскатной кровли основного четверика вырастает восьмигранный барабан, на нём другой, поуже, оба с полицами. Главка отсутствует. Напоминает устюжский тип храма, только без куполов. Храм обшит, низ отделан деревянным «рустом». Алтарь перекрыт на два ската и увенчан сверху протяжённой бочкой. Интересно, что алтарная апсида от земли пятигранная, но под кровлей становится вдруг прямоугольной. Но это, вероятно, поздняя переделка под обшивку: чтобы сверху легла двускатная кровля. С западной стороны к основному четверику примыкает трапезная с крытым крыльцом на два всхода, скаты кровли которого также завершаются бочкой. Храм пребывает в тяжёлом состоянии: в кровле трапезной и крыльца повсеместно зияют дыры, но хуже всего другое: внутри прогнивают брёвна в середине сруба. Это происходит в тех местах, где к ним примыкают половые плахи: вода через дырявую крышу попадает на пол и дальше по полу сбегает к стенам и там застаивается. И аналогичная картина в месте примыкания потолочных плах, некоторые из которых уже прогнили и одним своим концом висели бы в воздухе, если бы не установленные под ними столбики-подпорки. Только благодаря этим столбикам внутри храма безопасно находиться.

Колокольня, стоящая по соседству, шатрового типа и тоже обшитая. Низенький четверик от земли, метра на полтора в высоту, продолжающийся вверх столпом восьмерика с ярусом звона. Завершение (шпиль или главка с крестом) отсутствует, место, где оно находилось, обнесено лесами. На колокольне тоже дыры, и в обшивке, и в шатре, кроме того, прогнивает и просела в одном месте обвязка яруса звона.

Народ постепенно начинает сюда подтягиваться, и пешком, и на машинах. Купаются, сидят у костра. Пора, наверное, и мне двигаться с места. Надо бы ещё и деревню посмотреть.

Деревня совсем небольшая, домов десятка полтора, стоят они в основном вдоль правого берега Сойги и ещё несколько на другом берегу. Особо выдающихся среди них нет, но они все старые, не обезображенные поздними переделками и смотрятся как единое целое. Народа в деревне немного, движение какое-либо происходит лишь время от времени: то хозяйка выйдет на мостки бельё полоскать, то мужичок поплывёт в лодке на озеро порыбачить… Мостика через речку нет. Вернее, когда-то он был (даже два), а теперь стоят одни опоры. Если надо на другой берег, то либо на лодке, либо вброд. Только надо ли мне туда? Соснячок один там просматривается, на берегу озера, — для костерка, похоже, вполне подходящий: обед скоро надо будет делать. Но почему обязательно там? На этой стороне тоже есть и малый плёс, и речка Сойга…

На малом плёсе ничего путного найти не удалось: плохой подход к воде. В конце концов нашёл относительно приемлемое место на Сойге, неподалёку от деревни… Вот интересно: в каждое путешествие вожу с собой котелки, а использую их по настоящему назначению крайне редко. Сейчас, наконец, возникла такая возможность. Плохо только, что жара снова набрала обороты — но зато повсеместно исчезли комары, и днём, и ночью…

Чем бы заняться после обеда? В Поперечку идти ещё рано, времени только половина 3‑го. Вернуться обратно к церкви? Я, кстати, ещё не забирался на колокольню.

Забраться на неё труда не представляет. Наверху, на ярусе звона, снова видны следы птицынской работы: заделанные рубероидом дыры. Вообще, у колокольни вполне крепкие несущие конструкции, и восстановить её гораздо проще, чем храм. Степан мне, кстати, вчера обмолвился, будто бы Соезерскую пустынь всерьёз собрались реставрировать. Хорошо, если так. Только как они собираются менять брёвна в середине сруба? Переборкой? Или вывешивать верхнюю часть по норвежской технологии?..

Вечерний поезд прибыл в Поперечку с небольшим опозданием и обратно шёл на 15 минут дольше. Но к 8 часам я уже был у Степана. За этот вечер надо бы как-то определиться с дальнейшими планами. Ближайшие два дня очевидны: завтра в Красноборск, послезавтра Цивозеро, а потом надо двигаться дальше. Следующим пунктом у меня числится деревня Вознесенское с деревянной часовней, но с этого места возникает один нюанс: начинается череда отмеченных на карте храмов по другому берегу Двины. Один из них как раз напротив Вознесенского, в селе Нижняя Тойма. Так что, возможно, придётся где-то переправляться. А переправы эти непонятные, и, кроме того, мне уже ясно, что абсолютно всё охватить физически не удастся. Поэтому принято решение переправляться на правый берег только ради деревянных храмов. В Нижней Тойме, по словам Антонины, именно деревянный, но, судя по названию (во имя Царских Мучеников), это, скорее всего, новодел. А крестику на карте соответствует старая каменная церковь.

На правом берегу, Степан подсказал, есть ещё не отмеченная на карте церковь напротив Авнюги, в селе Тимошино — каменная, действующая, служит верхнетоемский батюшка. Если встать здесь на высокую точку, её видно. А вот более интересная информация: по дороге в 7 километрах от Авнюги есть деревня Борисовская, и в ней стоит деревянная часовня, о которой я раньше не знал. Это, правда, в сторону Архангельска, а не Красноборска, но можно будет туда заехать завтра утром (прямо с вещами), а оттуда уже обратно до Красноборска.

3 августа. Борисовская — Красноборск — Черевково — Красноборск. Движения возвратно‑поступательные

Подъём сегодня снова ранний, в 5‑45. Степан говорит, первый автобус на Борисовскую проходит в 7‑10. Часовня от остановки недалеко, а примерно через час там должен проходить встречный автобус с Верхней Тоймы в сторону Красноборска. Очень удобно.

Только автобуса что-то всё нет и нет. Это дальний рейс, идёт с Великого Устюга на Архангельск и может задержаться. Дело в том, что здесь на дороге асфальт лежит не везде, есть протяжённые участки просто с гравийной отсыпкой, и дальний автобус эти участки может проходить очень медленно… Но не до такой же степени! Уже скоро 8 часов, так можно и на встречный не успеть. А следующий только через 6 часов…

Автобус подошёл в 8‑20. Ехать 10 минут, Степан мне подробно рассказал, где следует выходить и куда потом бежать. В Борисовской на остановке стоит какой-то дед, ждёт встречного — значит, его ещё не было. Может всё-таки успею? Вдруг он тоже опоздает?

Надо бы у деда уточнить направление. Всё в порядке, часовня стоит за домами, и начал он мне что-то ещё рассказывать про эту часовню, но у меня сейчас счёт идёт на секунды, кричу ему на бегу что-то типа: «Потом поговорим, сейчас не могу!»

Бежать приходится под рюкзаком, но не так далеко, метров 300‑400. Вот она. Простенькая, небольшая, вытянутый бревенчатый объём под двускатной крышей, покрытой медью. В восточной части наверху небольшой восьмигранный барабанчик, на нём то ли маленькая главка, то ли яблоко от креста — выше всё обломано. С южной стороны огромная дыра в стене (фактически отсутствует целый простенок) и снята кровельная медь. Самая выгодная точка съёмки — с северо-востока. Быстренько сделать кадр — и бегом обратно к остановке.

Бывает же такое! К остановке одновременно и автобус подъехал, и я подбежал. (Это, кстати, очень хороший знак). Дед тоже поехал на этом автобусе. Вышел он быстро, минут через 10, но за это время успел мне кое-что рассказать. Зовут его Валентин Иванович, и за борисовской часовней он как бы присматривает, хотел даже восстанавливать. Часовня эта не совсем обычная, она здесь мало кому известна, и даже в райцентре Верхней Тойме о ней не знают. А у Валентина Ивановича есть книжка, где про неё написано. Построена она старообрядцами, которые, спасаясь от преследования, уходили через эти места на Печору. Здесь они похоронили кого-то из своих и поставили эту часовню. Как-то, был момент, её пытались растащить — на дрова и стройматериалы. Но те, кто в этом участвовал, через некоторое время один за другим отошли в мир иной. По разным причинам…

До Красноборска езды часа полтора, подъехали в 11‑м часу. Сейчас первым делом в гостиницу. Сегодня там день «X»: администрация должна объявить о своём решении относительно её дальнейшей судьбы. Всех работников собрали в одной комнате, что-то им вещают. Слышно плохо, улавливаются только отдельные фразы, не предвещающие ничего хорошего: «документы получите в бухгалтерии», «служба занятости», «инвентарь по описи». Похоже, что мне остаётся надеяться только на Татьяну…

Однако ситуация оказалась ещё хуже, чем я предполагал. Гостиница действительно с этого момента закрывается, а Татьяна мне ничем помочь не может. У неё самой принять меня возможности нет, а её знакомая, к которой она хотела меня определить, сейчас в отъезде. Такие вот дела. Тут ещё такой момент, что к этим людям, гостиничным тётушкам, сейчас как-то не совсем уместно лезть со своими проблемами. Они и так все в шоке: по сути их просто взяли и выкинули на улицу. И тем не менее, именно сейчас, пока они все в сборе, надо громко, чтобы все слышали, озвучить свою ситуацию и поставить вопрос: какие ещё есть варианты? Нужен коллективный разум. И действительно, мне были тут же названы два варианта: леспромхоз (у них есть комнаты для ночёвки водителей) и общежитие училища (во время каникул они могут сдавать комнаты). Леспромхозовский вариант мне понравился больше, тем более это рядом, через два дома, двухэтажное деревянное здание.

Вот, кстати, мне хороший урок, суть которого можно выразить следующей фразой: на Трассе надо всегда начинать всё сначала. И не следует прятаться за чьи-либо спины, равно как делать расчёт на прежние и даже нынешние наработки. Потому что Трасса — это прежде всего творчество, творческое разрешение всех ситуаций, возникающих в пути…

В леспромхозе, видимо, в первую очередь следует обратиться к директору. Он на месте, Лихачёв Юрий Николаевич. В этот раз я не стал перед отъездом делать себе «дорожную грамоту» — официальную бумагу, в которой говорится, что податель сего находится в творческой поездке и занимается сбором материалов по деревянному зодчеству. Пришлось всё излагать устно. Но Юрий Николаевич сразу вник и сделал соответствующие распоряжения. Есть у них сейчас одна свободная комната на четыре человека. Жить буду я один и, похоже, бесплатно. Вариант получается даже лучше гостиничного.

Итак, основной вопрос решён. Мне здесь нужны две ночёвки. Завтра у меня на весь день правый берег и Цивозеро, а сегодня надо посетить местный музей, а в остальном график свободный. Впрочем, неплохо бы ещё для гарантии взять заранее билет на автобус — на послезавтра, до Вознесенского. Нужен будет дальний рейс, архангельский или северодвинский. По будням эти рейсы только утренние и их три: 6‑10 из Великого Устюга, 8‑25 из Коряжмы и 10‑50 из Котласа. Для меня удобнее всего 8‑25, билеты в кассе есть, нет только в маршруте пункта с названием «Вознесенское». Есть зато некое название «Афанасьевское», которого нет на карте. И по всем признакам они соответствуют друг другу. Опять возникла эта заморочка с разницей в названиях, но мне уже не привыкать, в крайнем случае буду разбираться на месте…

Красноборский музей находится в двухэтажном красно-кирпичном особнячке. С часа до двух там перерыв на обед, я подошёл минут за 15 до перерыва. Сейчас я, пожалуй, успею осмотреть здесь только кассовый киоск. Книжечки, вижу, там продаются интересные, о красноборской земле… Музейная экспозиция на втором этаже, а на лестничном подъёме вывешены фотографии местных деревянных храмов. Вот уже знакомые Верхняя Уфтюга, Пермогорье, вот цивозерская колокольня, а это что ещё такое? Что за алтарная бочка с главкой? Подписано: Фомино, Введенская церковь, XVIII век. Где это? Почему не знаю? Выяснять надо быстро, до перерыва остались считанные минуты.

Да, действительно, есть такая церковь. По словам музейной научной сотрудницы, её даже не так давно отреставрировали. А Фомино, оно же Едома, — ныне нежилое, а когда-то очень большое село, и добраться туда можно от Черевково, есть дорога. На карте у меня нет названий Фомино и Едома, однако если её сопоставить со схемой, вывешенной при фотографии, место это вычислить можно. Куст из 13 деревень, 12 километров от Черевково, дорога отходит от черевковской церкви. Надо, однако, что-то решать. Понравилась мне эта церковка на фотографии, и очень бы хотелось до неё добраться. Только когда? Завтра у меня Цивозеро, а на послезавтра уже взят билет. А может быть сегодня? Прямо сейчас. Времени ещё только начало 2‑го, и черевковский автобус отходит через несколько минут. А там уже буду ориентироваться по ситуации. Мне сказали, по той едомской дороге иногда ходят машины (до самого села, правда, не идут, сворачивают), а это значит, что можно будет попробовать договориться с такси. И тогда обернуться до вечера вполне реально.

Однако остаётся непонятным один момент. Едомские деревни разбросаны на 5 километров, и там наверняка уже всё заросло. Где искать церковь? На карте она не обозначена. Здесь неожиданно внесла ясность кондукторша автобуса: у неё муж с Едомы, и она те места хорошо знает. Ключевой момент такой: в самом конце пути непосредственно перед селом дорога раздваивается: отворачивает налево и направо. Налево находится основная масса деревень, а мне надо направо, их там всего три, и это существенно снижает пространство поиска.

В Черевково на автобусной остановке не оказалось ни одного таксиста. Где их искать, непонятно. Пешком до вечера теоретически обернуться можно, но какой я буду после этого? А завтра для Цивозера нужны силы. И всё-таки можно попробовать встать на дорогу и пойти — вдруг возникнет какая попутка.

Первые километра полтора дорога идёт по селу. Что-то мне это с каждым шагом всё больше не нравится. Есть ощущение, что попуток сегодня никаких не предвидится. А вот стоят же машины у некоторых домов. Что если просто постучаться и попросить свозить? Насчёт цены договоримся.

Ничего не получится. Мне объяснили, что до Едомы меня никто не повезёт, машина там просто не пройдёт. Если что и пройдёт, то только трактор. Значит, всё-таки пешком. Тогда однозначно не сегодня. Один запасной день у меня ещё остался — вот, послезавтра, после Цивозера можно будет его и задействовать. Соответственно, билет до Афанасьевского придётся сдавать обратно. И вообще, наверное, на будущее без серьёзных оснований заранее брать билеты не следует.

Если послезавтра идти на Едому, то вернусь я только к вечеру, и потребуется черевковская ночёвка. Пока я здесь, этот вопрос желательно решить. Черевково — село большое, с сельсоветом, и можно пойти по накатанному пути: обратиться к председателю. Видел я тут мельком дом с табличкой «Дом приезжих», знаю и то, что он более не функционирует. Закрыт, как гостиница в Красноборске. Впрочем, как помещение он ещё существует, и, возможно, там ещё имеется всё, необходимое для ночёвки. Мне ведь многого не надо…

Председатель сейчас в отпуске, его замещает начальник финансового отдела Александр Иванович Поливко. К моей ситуации отнёсся с пониманием, действительно, дом приезжих для жилья вполне пригоден. Договорились вполне конкретно, обменялись телефонами, я назвал ему дату и примерное время приезда.

До Красноборска рейсового автобуса дожидаться не стал, подвернулась оказия — «Фольксваген»-микроавтобус, было свободное место. Домчались с ветерком.

В музей я в итоге так и не успел, он до пяти часов. Впрочем, одно то хорошо, что сегодня уже не нужно никуда успевать. Впереди весь вечер, можно ещё раз пройтись через мой любимый парк, найти лестничный спуск к реке, спуститься по нему к самому берегу. Там, кстати, есть хорошие мостки, надо будет завтра вечером с них постираться. А вот ещё одно приятное место. Параллельно берегу вдоль края парка тянется тихая и уютная улочка, называется Набережная имени Ленина. Маленькие старинные деревянные домики — непритязательные, но создающие особый колорит. Кажется, что нет никаких мегаполисов с их всегдашней сутолокой и диким ритмом, а есть вот эта величественная река, вековые сосны и берёзы, скамеечки вдоль аллеи, крашеные заборчики и домики с орнаментами, неторопливая размеренная жизнь, свободная от всего лишнего, наносного. И вот только ради таких мгновений стоит срываться из насиженной Москвы и уезжать в какие-то неизведанные места, где тебя никто не ждёт, непонятно где скитаться, ночевать, где придётся. Эти мгновения — они потом как маяки в бурном море, светят в темноте и служат ориентиром в пути…

4 августа. Цивозеро

Паром у меня, как и в прошлый раз, в 7 утра. Сегодня будний день, и машин на пароме гораздо меньше. Но договорился быстро. Мне сейчас 8 километров до Смагино, дальше пешком: левый поворот, малая дорога. Сначала надо найти часовню, о которой мне тогда говорили. Стоит она в третьей по счёту деревне после Смагино, идти километра 2, называется деревня Чудово, она же Давыдово.

Интересные здесь пошли места. Необычные. Дорога идёт низом, слева по ландшафту где-то за кустами как будто бы русло — то ли ручей, то ли протока, справа высокий коренной берег, с оврагами, поросший лесом. Деревни наверху — стоят за лесом или в самом лесу, не каждую из них и видно. Подъём в деревни по оврагам.

Чудовская часовня стоит особняком, на мысу между двумя оврагами. Она средних размеров, клетская, обшитая. Наверху маленький восьмигранный барабанчик с яблоком от обломанного креста. В западной части притвор с низеньким квадратным в плане ярусом звона, подпираемым семью резными столбиками. Сверху он перекрыт на четыре ската и увенчан крестом. Внутри сохранилась узорчатая роспись, потолок выполнен в виде четырёхгранного «неба», уходящего вершиной вверх. Стоит часовня с виду крепко, только несколько покосилась. Фотографировать её затруднительно, поскольку рядом деревья и овраги.

Сама деревня Чудово стоит напротив, через овраг — ряд из нескольких домиков, сбившихся друг к другу у края оврага. Стоят прямо в лесу, что для деревни несколько необычно. Повеяло даже какой-то сказкой…

После Чудово цепочка деревень продолжается, и километра через 2 происходит смычка с основной цивозерской дорогой, отходящей от Белой Слуды. Здесь имеет смысл подождать машину.

Ждать почти не пришлось, машина появилась минуты через три. Довезла не до конца, но на основное расстояние. Пешком осталось пройти совсем немного.

Село Цивозеро представляет собой куст деревень, расположенный при двух озёрах, подписанных на карте как озеро Цивозерское и озеро Цивинское. Оба озера сильно вытянуты и образуют между собой прямой угол, смыкаясь в его вершине своими оконечностями. В том месте, где они смыкаются, имеется узенькая перемычка с мостиком над протокой. Длиной каждое озеро километра 3, Цивозерское вытянуто вдоль Двины, Цивинское — условно вдоль Уфтюги. Судя по их расположению и пойменному характеру, раньше они вполне могли быть руслами этих рек, а сейчас, по сути, являются их старицами.

Сами цивозерские деревни стоят на горке — возвышенном коренном берегу. Впечатление они на меня произвели несколько странноватое. Их нельзя назвать заброшенными, они жилые, но вместо с тем какие-то… пустынные что ли… Кажется, что здесь вообще ничего не происходит. И становится малость не по себе…

А вот и та деревня, куда я направляюсь. Называется Цивозерский Погост. Здесь стоит каменный храм Петра и Павла и та самая деревянная колокольня. Храм не совсем обычного для этих мест вида: основной объём у него цилиндрической формы, круглый в плане, на нём купол, на куполе цилиндрический барабан, завершение отсутствует. Алтарный выступ прямоугольный с небольшой полукруглой апсидой. С запада трапезная, более широкая, чем храмовая часть, и имеется собственная колокольня, у которой полностью утрачено всё завершение и частично разрушен ярус звона. Храм пребывает в запустении, но внутри всё прибрано, и в трапезной даже сохранились остатки росписи — два лика.

Однако гораздо более примечательна здесь деревянная колокольня. Она очень старая, 1658 года постройки, и интересна прежде всего своим архаичным видом. В частности, концы брёвен в срубе выровнены не везде, а кое-где даже не пилены, а рублены топором, могут «гулять» плоскости стен, и вообще явственно ощущается почтенный возраст дерева, продутого всеми ветрами… По конструкции колокольня представляет собой восьмигранный столп с ярусом звона, обрамлённым восемью резными столбиками, завершается небольшим шатёриком с главкой и крестом. От времени колокольня немного покосилась и сильно вросла в землю (дверной проём ушёл туда примерно на две трети), и оттого кажется несколько приземистой. Особенно на фоне окружающих её зарослей высокого иван-чая. И ещё у неё сильно обветшали полицы над ярусом звона.

По легенде колокольню эту поставил за одну ночь сам Ермак, покоритель Сибири. Красноборские места вообще исторически связаны с именем Ермака. У него было тут несколько резиденций: на речке Евде Шоломя и Солониха, и здесь, на Цивозере, он жил два года, учил свою рать форсировать реки и потом ушёл отсюда в Сибирь. Даже сейчас, копнув землю в этой деревне, можно натолкнуться на рудный шлак, оставшийся с тех времён: Ермак здесь плавил руду. Один местный житель показал мне потом этот шлак.

Неподалёку от цивозерского храма стоит не совсем обычный деревянный дом. Он одноэтажный, сильно вытянутый и с чётко прослеживающимся храмовым членением: прямоугольный алтарь (правда, неестественно длинный), храмовая часть, притвор, крыльцо. Однако по словам местных жителей, это была не церковь, а поповский дом. Вообще-то это вариант вполне вероятный: его могли начинать строить как церковь, а затем в процессе строительства переиначить. Была в этом доме и школа, и ещё на стене сохранились таблички-вывески от сберкассы и почты. Сейчас дом стоит бесхозный.

Обратно к переправе по дороге возвращаться не хочется. Есть более короткий путь и, судя по карте, почти прямой. Пешеходная тропа, всего километров 5. Начинается где-то неподалёку и идёт вдоль озера. Самое главное, её найти. Спросить лучше всего в крайнем доме, ближе к озеру.

Действительно, оттуда она и начинается, мужичок мне всё объяснил. Надо спуститься по склону вниз, дойти до озера, повернуть налево, перейти болотину и идти дальше в том направлении вдоль озера. После болотины тропа вскоре выходит на открытые места и начинает теряться в зарослях шиповника. Сейчас по ней практически никто не ходит, и она вся заросла. В некоторых местах идти приходится вообще по наитию, нащупывая тропу ногами. Впрочем, направление здесь очевидно: справа озеро, слева склон возвышенного берега. Через некоторое время заросли заканчиваются, тропа становится всё более отчётливой, потом склон слева отходит в сторону, возникает сплошное низменное пространство, и начинает ощущаться присутствие второго озера. Вот подходит от этого озера вторая тропа, мостик первый, мостик второй — и пройден перешейк. После перешейка тропа становится полноценной полевой дорогой в две колеи, идущей напрямую к Дябрино. Дальше всё понятно: до основной дороги и направо к парому.

Времени половина 2‑го, быстро я управился. Однако перед тем как переправляться, надо сделать одно важное дело. У меня в этот раз особо остро стоит вопрос с баней, и сейчас есть возможность совершить омовение прямо в речке Уфтюге, место я уже приметил. Надо просто отойти от переправы по берегу на достаточное расстояние. Паромы там, правда, снуют постоянно, то туда, то сюда, приходится вписываться в промежуток между ними. До чего же хорошо в речке, так бы и не вылезал! Но паром уже на подходе, и надо облачаться, хотя бы по-минимуму… Можно заодно здесь и кое-что постирать. Но основные постирушки после — в Красноборске, с мостков. По такой жаре до утра всё непременно высохнет. Жара эта, надо признаться всех уже вымотала. Она вообще когда-нибудь закончится? В выпусках новостей сейчас самое основное — это прогнозы погоды. Однако ничего хорошего они не предвещают. Сначала ещё как-то обнадёживали: через неделю, через 10 дней, в начале августа… Теперь основной лейтмотив примерно такой: и не надейтесь. И это здесь, на Севере. Что же тогда происходит в центральных районах, в Москве? Не могу себе даже представить, это уже за гранью…

5 августа. Черевково — Едома

Мой автобус по расписанию в 8‑25, можно подольше поспать. У меня сейчас позже 6 утра — это уже поздний подъём. Отъехали с опозданием на 15 минут, но к 10 часам я уже был в черевковском сельсовете. До дома приезжих меня проводили и сдали с рук на руки «смотрительнице» дома Светлане Павловне.

Дом приезжих представляет собой отдельную секцию большого деревянного дома. Там несколько комнат и имеется всё необходимое: кровать с матрасом, столик, электрическая розетка, умывальник. «Удобства» в общем коридоре. Кроме секции для приезжих в этом доме есть ещё несколько квартир, одну из них занимает Светлана Павловна. Времени у меня сегодня достаточно, весь день впереди, можно не спеша здесь освоиться, пообедать в местной закусочной, уточнить у Светланы Павловны нюансы предстоящего пути (она жила в своё время на Едоме и всё знает). Путь предстоит неблизкий, 12 километров в один конец, надо ещё пройти по магазинам, закупиться всем необходимым для подкрепления сил в дороге. Главное, взять с собой побольше воды. Я тут стал сейчас налегать на минералку, по такой жаре ничто не доставляет большего облегчения…

В Едому вышел около 12 часов. Дорога идёт сначала через село, потом через поля, потом входит в лес. Она широкая, песчаная, отсыпанная. Только ездят по ней, похоже, не часто, песок рыхловат, нога местами вязнет. И сверху ещё припекает, чем дальше, тем больше. Но вот дорога раздваивается, отворачивает направо и налево и вливается в поперечную трассу. Место это называется Макарята, здесь середина пути. Направо дорога идёт на Устьяны — соседний Устьянский район, налево выходит на 2‑е Отделение. А с задней стороны к этой трассе примыкает малая лесная дорожка, идущая в направлении Едомы. Она-то мне и нужна. Представляет она собой просто две колеи, но аккуратные, твёрдые, незаросшие. Минут 20 хода, и с правой стороны показывается едомское кладбище, о котором говорила Светлана Павловна. Это означает, что до Едомы остаётся километра 2.

Вот пошли первые признаки того, что лес собирается заканчиваться. Другой характер растительности: тощие лиственные деревца (ими обычно зарастают заброшенные поля-луга), вправо от дороги отошла боковая ветка. Изменения начались и с самой дорогой: она вдруг стала вся изрытая, с глубокими подавленными колеями, вывороченной землёй. Этот дурной участок тянется метров 800, преодолел его с трудом: постоянно приходится прыгать с бровки на бровку. Но вот он, наконец, закончился, после чего дорожные колеи сразу стали слаборазличимыми и вскоре, как я и ожидал, раздвоились: налево вниз и направо вверх. Дошёл я, значит, до едомского пространства, нарисованного на карте вытянутой белой кляксой на зелёном фоне северной тайги. Только здесь давно уже никто не живёт, и пространство это активно зарастает. И потому просматривается очень ограниченно, в прогалах между деревьями и кустами.

От развилки мне направо, долгий и нудный подъём, церковь должна быть где-то там. По мере набора высоты пространство начинает просматриваться лучше, на соседнем холме показалась заброшенная деревня, а церкви всё не видно. Вообще, не факт, что эта дорога должна к ней привести… Но вот подъём закончился, на пути возникли остатки деревни, несколько домиков, и вдруг впереди над деревьями завиднелась главка. Всё, дошёл, последние 500 метров.

Вот она, значит, какая. Хорошая такая, аккуратная. Да, ради неё стоило идти сюда по жаре эти 12‑13 километров и потратить на это последний из резервных дней. Видно, что её относительно недавно реставрировали, вернее, как у нас говорят, это была «консервация с элементами реставрации». И вполне вероятно, что это могла делать какая-нибудь бригада типа нашей, самостийно-полупрофессиональная. Однако с момента этой реставрации-консервации прошло уже некоторое время, и начались новые повреждения: кровли все в хорошем состоянии, а вот кресты облетают. У основного креста отлетели две перекладины, осталась только нижняя скошенная, над алтарной главкой крест отсутствует вообще. И ещё один примечательный момент. Здесь никто не живёт, но церковь эту блюдут: она вся обкошена, со всех сторон.

По форме церковь клетская, одноглавая, перекрыта на два ската, сверху небольшой восьмигранный барабанчик с куполом, из купола вырастает конусная шейка с главкой и крестом. Пятигранная алтарная апсида увенчана бочкой с собственной главкой. Все кровли деревянные, криволинейные поверхности под чешуйчатым гонтом и лемехом. К основному объёму примыкает трапезная, несколько большая по ширине, но одинаковая по высоте, к трапезной — притвор и крыльцо с крытым всходом. Притвор немного покосился с уклоном от крыльца к трапезной.

На вид церковь заперта, на двери замок, однако ушко, на котором висит замок, легко выдёргивается, и можно зайти внутрь. Внутри тоже всё аккуратно, откинута подгнившая половица, и имеется одна интересная деталь: во внутренней стене, между трапезной и храмовой частью, по обеим сторонам от прохода сделано по горизонтальному как бы оконному проёму, забранному красивыми коваными решётками.

От Черевкова я добирался сюда 2 с половиной часа, обратно — несколько дольше: полчаса впустую просидел на Макарятах в надежде, что кто-нибудь поедет на 2‑е Отделение и меня подберёт. Но ни одной машины так и не появилось… В Черевково вернулся в седьмом часу, вечером пообщались со Светланой Павловной, у неё есть интересные буклеты про Едому и Черевково, она и сама много что может рассказать.

Итак. Едома — это одно из самых старых поселений на черевковской земле, стоит на 200 метров выше Черевкова. Название это означает лесную глушь, болотистое место. (Кстати, в других местах слово «едома» может иметь иное значение: на Мезени оно, например, означает высокий обрывистый берег реки, поросший лесом). В 1970‑е годы на Едоме случились два пожара: сгорели телятник и свинарник. После этого в 1978 году было принято решение о ликвидации 5‑го (едомского) отделения совхоза «Черевковский». Постепенно были закрыты: клуб, школа, почта, магазин, медпункт. Жители начали из села выезжать, оставались только неработающие пенсионеры. А с 1985 года на Едоме не остаётся ни одного постоянного жителя. В общем-то, обычная история для отдалённых деревень, объявленных «неперспективными»…

У Светланы Павловны есть телевизор, и сейчас как раз передают новости с прогнозом погоды. Эти прогнозы сейчас с каждым разом всё больше становятся похожими на сводки из зоны бедствий. Вести из центральной России долетают одна ужасней другой. Люди по ночам выносят на улицу раскладушки и там спят (потому что дома это из-за жары невозможно). В офисах все кондиционеры работают на полную мощь, но не приносят никакого облегчения. Поэтому деловые переговоры сейчас предпочитают проводить в… автомобилях. На полях массово гибнет урожай — горит на корню. Чем будем питаться зимой? И лесные пожары. Они охватили всю территорию. В Москве термометры зашкаливают за 40 градусов и некуда деться от дыма, заволокло весь город. Горят подмосковные торфяники, и ни малейшего ветерка, установился полный штиль. А в Воронеже огонь вообще подошёл уже непосредственно к жилым кварталам города… После таких репортажей начинаешь осознавать, что здешняя северная жара — это очень мягкая и щадящая погода. Но всё равно хочется уехать отсюда куда-нибудь ближе к полярному кругу…

Однако полярный круг у меня в этот раз не предполагается, хотя немного к северу мне завтра двинуться всё же предстоит. Вернее, к северо-западу: в генеральном направлении Северной Двины. Пора, наконец, вырываться из этого красноборско-черевковского круга и двигаться реально вперёд. Хотя мне уже немного жаль покидать эти края. За это время я ими в какой-то степени успел проникнуться, зацепили они меня чем-то своим, неповторимым… И всё-таки надо начинать осваивать и новые места. Завтра мне для начала предстоит долгий переезд до Афанасьевского — села, расположенного в следующем Верхнетоемском районе, ближе к его дальнему краю.

6 августа. Афанасьевское, Юмиж, Пучуга

Сегодня надо бы уехать самым ранним автобусом, великоустюжским. День предстоит насыщенный, с обширной программой. От Афанасьевского надо будет ещё сделать радиус в сторону, и довольно длинный, 16 километров, до села Юмиж с деревянной церковью. Пешком туда добираться будет затруднительно, вариант представляется только один: такси. Кроме того, возможно, потребуется переправа на другой берег Двины, в Нижнюю Тойму — если окажется, что там есть что-либо интересное. И желательно сегодня же из Афанасьевского двинуться дальше. Зависать мне теперь нигде нельзя, дней в запасе уже не осталось. Лучше наоборот, где-нибудь ухитриться, опередить график.

Автобус отъехал в половине 8‑го. Переезд предстоит продолжительный, более 100 километров. Мимо знакомой Авнюги, мимо поворота к переправе на Верхнюю Тойму, где пока автобус делает заезд до парома, можно погулять на воздухе, по утру ещё не слишком раскалённом. Далее через пару километров переезжаем знакомую речку Сойгу с кустом деревень, и после этого начинается долгий перегон, идущий в обход всех населённых пунктов.

Афанасьевское — длинное село, представляющее собой цепочку деревень, растянутую на 14 километров. Автобус этот участок проходит на малой скорости: закончился асфальт, пошла гравийная отсыпка. В село от основной дороги ведут несколько заездов, автобус делает шесть остановок. Главное, не пропустить нужную. Вот первая остановка, заезд в первую по ходу деревню Власьевскую. Километра через 3 пересекаем речку Юмиж, затем перекрёсток, отворот на Юмиж-село. Мне нужно в центральную деревню Вознесенское, у меня там значится деревянная часовня. Вот моя остановка, поворот с указателем «Останская» (ориентируюсь не по указателям, а по километрам).

До деревни от дороги километра полтора, сразу возникла попутка-легковушка: встречала кого-то с автобуса и меня подобрала. Выезжаем на старую центральную дорогу, идущую через афанасьевские деревни, и ещё сколько-то едем по ней. На повороте вижу старую каменную церковь с большими разрушениями: стоит на четырёх угловых столпах, без промежуточных простенков. Дальше по дороге мелькает двухэтажный дом с надписью «Музей», затем строящаяся небольшая деревянная церковь, после чего мы, наконец, подъезжаем к центральной площади, административному центру села. Здесь мне выходить. Для начала надо где-то застолбиться, бросить рюкзак. А место новое, незнакомое. Поэтому ничего лучше не придумалось, кроме как начать «процесс осваивания» с местной сельской администрации. Времени половина 11‑го, рабочий день должен быть в разгаре.

Далековато я в этот раз отъехал, здесь уже всё по-иному. Не как в Красноборском районе, непривычно. Другое пространство. Хотя, казалось бы, та же самая Двина: вон она, течёт снизу… Центральная дорога здесь проходит краем села, по кромке высокого берега, резко уходящего вниз, в заросли деревьев и кустов. К селу подходит не основное русло Двины, а протока Курья, основное русло отсюда в 2 с половиной километрах, подходит непосредственно к стоящей напротив Нижней Тойме. Красивый отсюда, должно быть, открывается вид, только сейчас он плохо просматривается из-за дымки, заволакивающей дали.

Ощущение сейчас такое, что попал в некий очаг цивилизации. Большая центральная площадь городских масштабов, торговцы с лотками, цивильное здание администрации. И оттого присутствует некий внутренний дискомфорт: большое село, много народа, у всех свои заботы, кому я здесь нужен? В здании администрации ощущение это усилилось: там многолюдно, все ходят, решают важные вопросы, а тут я со своими заморочками и не всегда понятными целями пребывания… И главы администрации сейчас нет на месте, к кому обращаться? Однако некоторый опыт у меня имеется, и даже сформировалось что-то вроде интуиции, позволяющей в подобных ситуациях верно определять тактику действий. Вот, к примеру, боковая комната, за столиком сидит женщина и, кажется, не слишком занята. Можно попробовать.

Женщину зовут Елена Ивановна, и я правильно сделал, что к ней обратился. Во все мои вопросы была внесена какая-то ясность.

Прежде всего, насчёт часовни, которую я рассчитывал здесь увидеть. Меня информировали не совсем правильно: она не в Вознесенском, а во Власьевской, часовня Илии Пророка. Вопрос с такси на Юмиж решить вполне возможно, Елена Ивановна даже назвала мне конкретное имя — Максимов Евгений Васильевич, Женя. Есть его мобильный телефон. А в Нижней Тойме как я и думал: старая каменная церковь и новая деревянная, во имя Царских Мучеников. Полагаю, что ради новодела заморачиваться с переправой не стоит. Есть здесь и вариант ночёвки. В селе имеется социальный приют (для детей без родителей, инвалидов и одиноких пенсионеров), и на одну ночь местечко там найти можно. Только надо договариваться с директором Галиной Анатольевной, а её сейчас нет, должна быть к вечеру. А ещё стоит посетить местный музей, он сейчас работает, директора зовут Александр Владимирович Шкрябин. Елена Ивановна позвонила, он на месте и меня ждёт. Рюкзак, кстати, лучше всего будет оставить у него в музее.

По пути к музею надо бы заснять строящуюся церковь. Она небольших размеров, строят её по-современному, из бруса — вероятно, под обшивку и металлическую кровлю. Но форма у неё приятная: восьмерик на четверике, одноглавая, шатровая, с шатровой же колоколенкой. Собственно, как здание она уже возведена, осталась отделка и установка основного креста. И полностью завершён верх колоколенки, сияет на солнце белизна шатёрика и золото главки с крестом. А пока строительство не закончено, действующий храм находится в здании администрации.

Музей расположен в старом двухэтажном деревянном доме. Александр Владимирович, директор, очень радушно меня принял, всё обстоятельно рассказал и показал.

Дом, в котором музей, — это дом местного крестьянина Синцова Ивана Андриановича. После революции в нём был красноармейский госпиталь, потом школа колхозной молодёжи, лесохимическая школа, средняя общеобразовательная школа, а с 1989 года устроен музей. Интересные здесь есть экспонаты, в особенности запомнились макеты сельских построек: жилой дом, амбар, баня. Причём у дома откидывается крыша, и становятся видны все внутренние помещения. На стене вывешены фотографии здешних старинных домов. Вообще, в этих местах распространён верхнетоемский тип дома: широкий, двухэтажный, 6 окон по фасаду на каждом этаже, пяти- либо шестистенок (один или два промежуточных переруба). Бывает и комбинированный вариант: к примеру, первый этаж пятистенок, второй — шестистенок. Встречается здесь и тип дома, подмеченный мною ранее: с широкой светёлкой на 3 окна, окаймлённой двумя перерубами. И по бокам от этой светёлки иногда делается с каждой стороны по одному маленькому окошку — вероятно, в каких-то подсобных помещениях. А в следующем, Виноградовском районе, по словам Александра Владимировича, картина совершенно иная: таких больших двухэтажных домов там уже нет.

Ещё в музее хорошо представлена внутренняя конструкция местных кровель. Интересная конструкция. Кстати, когда мы на Удоре разбирали фронтон, там она была такая же. На стропильную или самцовую основу со слегами набивается сначала обрешётка из горизонтальных досок, при этом каждая верхняя доска немного находит на нижнюю. (Примечательно, что эта обрешётка называется здесь гонтом, хотя на самом деле гонт — это нечто другое: короткие отрезки досок, используемые при покрытии криволинейных поверхностей). На эту обрешётку-«гонт» набивается дранка, а поверх дранки — два слоя дороженных (или, как здесь говорят, логовлёных) досок. Дороженных — это означает, что на каждой доске прорезаются с краёв две бороздки (дорожки) для стока воды. Делается это специальным инструментом, дорожником (род рубанка), который здесь называют логовиком. Вообще, местный плотницкий диалект довольно необычный. Есть, к примеру, общепринятые понятия: рубка углов «в чашу» или «в обло» (с выступающими концами брёвен) и рубка «в лапу» (без выступающих концов). Здесь же рубка с выступающими концами называется «в лапу», а без выступающих концов — «в чистый угол».

Поговорили немного с Александром и о современном состоянии села. Мне оно по беглому взгляду показалось — не скажу благополучным, но более-менее на плаву. Имеется музей, приют, работают три совхозные бригады из бывших шести. А в прошлом места эти были старообрядческими. По словам Александра, об этом даже имеется исторический документ. Здесь примерно в 1909 году проезжал некий миссионер, и была потом газетная публикация об этой поездке. И в этой публикации сёла Афанасьевское, соседняя Пучуга и Нижняя Тойма были названы центрами церковного раскола. И даже сейчас кроме Ильинской часовни во Власьевской здесь ещё стоит старообрядческая часовня в соседней деревне Алексеевской, а во Власьевской имеется старообрядческая община. Эту часовню, кстати, надо будет тоже найти, Александр мне подробно объяснил и нарисовал, где она стоит. Про неё надо знать, иначе просто проскочишь мимо: по виду это просто сарайчик.

С Александром у меня уже вроде как приятельские отношения, и на обед он меня позвал к себе домой. По пути нашли Женю Максимова (который занимается извозом), обо всём договорились. Цена у него, кстати сказать, вполне щадящая — 10 рублей за километр. Однако уж если есть машина, то, пользуясь случаем, хорошо бы туда погрузиться уже с вещами и после Юмижа с Власьевской-Алексеевской двинуться по дороге дальше, до следующего села Пучуги и там заночевать. Для Жени такой вариант вполне приемлемый, осталось решить вопрос с пучугской ночёвкой.

По этому поводу на обратном пути мы с Александром зашли в администрацию, к Елене Ивановне. Нагрузил я их, однако, своими заморочками, даже как-то неловко… А они на пару начали выискивать мне варианты, прозваниваться в Пучугу. Варианты все возникали какие-то зыбкие, процесс оказался не таким быстрым. Однако к тому моменту, как Женя подвёз меня к музею за рюкзаком, ситуация определилась. Мне надо будет в Пучуге подъехать к церкви и найти там Веру Александровну Попову.

Итак, маршрут наш такой: сначала в Юмиж, затем обратно, в Алексеевскую и Власьевскую, после чего напрямую в Пучугу. Юмиж — село, состоящее из нескольких деревень, стоящих на одноимённой речке, притоке Двины. От поворота с основной трассы до него километров 16, дорога песчаная и очень сильно петляет. От Афанасьевского добирались минут 50… Вот ведь удивительная вещь! Стоит только отъехать в сторону от Двины — как сразу попадаешь в другой, особый мир, и каждый раз разный, со своим неповторимым очарованием. Копосово, Уфтюга, Шоломя, Соозеро… И вот здесь, на речке Юмиж, тоже всё своё. Справа череда высоких холмов, слева ровная широкая долина с речкой. Как же я был неправ, когда полагал, что этот маршрут по Двине чересчур проторенный, изъезженный и потому малоинтересный. А сколько уже здесь выявлено ранее неучтённого! И ведь это ещё не всё, ещё река Вага предстоит…

В отличие от Шоломя и Едомы, Юмиж — село жилое, здесь около 30 постоянных жителей. Церковь стоит на другом берегу речки, в деревне Николаевское Село. Оставляем машину, и Женя ведёт меня по тропинке к пешеходному мостику. Своеобразный у них здесь мостик, напоминает железнодорожный. Собран, вероятно, из подручных совхозных металлоконструкций: лежит через речку как бы квадратного сечения труба из ферм, внутри которой устроен узенький проход-жёлоб со скошенными бортами.

Идти всего минут 15, деревня стоит на краю большой поляны, церковь немного поодаль, особняком, ближе к речке. Форма у неё несколько непривычная. Высокий массивный основной четверик, перекрытый на четыре ската, по центру кровли конический барабан, завершение (главка) отсутствует. К четверику с каждой из сторон сделано по пристройке, шириной во всю стену: северная и южная перекрыты на один скат (с уклоном от четверика) и напоминают крылья, западная примерно такая же, только с крыльцом, восточная, алтарная, немного ниже, с членением по глубине и пятигранной апсидой. Церковь сделана без обшивки, стоит прямо и крепко, но кровли очень плохие, особенно на пристройках: сплошные дыры и провалы.

У этой церкви самое интересное — дата её постройки. Она построена в 1926–1929 годах и ещё четыре года после этого действовала. Уникальный вариант! А объяснение тут простое: коллективизация в этих местах началась позже, в 1933 году. Невдалеке стоит невысокое протяжённое заброшенное сооружение с пустыми оконно-дверными проёмами и провалившейся крышей. Это старая церковь, она была построена как временная и действовала, пока не закончили строительство основной. Потом в ней был клуб. По словам местных жителей, здесь раньше ещё стояла колокольня с семью витыми лестницами. Колокольня эта обрушилась, осталось только выложенное камнями основание.

Сегодня плохо фотографировать: очень большая дымка в воздухе, где-то горят леса. Можно только с близкого расстояния. Надо будет, кстати, на обратном пути заснять один красивый двухэтажный дом с конём на охлупне. Он стоит в первой от въезда деревне, я его там сразу заприметил…

Следующий наш пункт — деревня Алексеевская, старообрядческая часовня. Она стоит на краю деревни, возле старой фермы. Я без Жени сам вряд ли бы её распознал. Стоит заросший высокой травой невзрачный покосившийся сарайчик-будочка. Доски ещё какие-то старые прислонены снаружи. Дверца приоткрыта, можно протиснуться внутрь. А внутри всё, как подобает: иконы на полочках, полотенца. Только всё неухоженное, запылённое, и, похоже, что эту часовню давно уже никто не посещает…

Деревня Власьевская стоит по соседству, надо только перейти старый мост через речку Юмиж. Этот мост сейчас работает только в пешеходном режиме, для машин проезд закрыт, и Женя остался меня ждать. Часовня стоит от моста недалеко, у меня она значится «с утраченным верхом». Действительно, очень на то похоже: сейчас она перекрыта примитивной шиферной кровлей на два ската, под которой часовня выглядит несколько приземисто. Сверху почти вплотную к коньку установлена маленькая главка с крестом. Примечательны здесь две детали: повал под кровлей и крылечко на два всхода под двускатным навесом, подпёртом резными столбиками. Только выполнено это крылечко грубовато, как, впрочем, и вся западная стена, будто бы после какого-то экспресс-ремонта или переделки. Часовня заперта, а искать ключ сейчас нет времени.

Впрочем, здесь есть что посмотреть и кроме часовни. Этот край деревни вообще очень интересный и хорошо сохранившийся. Великолепно смотрится центральная улица, спускающаяся к мосту через речку, со статным рядом добротных старинных домов, преимущественно двухэтажных. Задержаться бы здесь подольше, походить по деревне, но за мостом меня ждёт машина…

А Женя хорошо вник в предмет моего интереса. И не стал сразу выезжать на основную трассу, а повёз меня по старой центральной дороге через всё Афанасьевское. Тем самым у меня появилась возможность обозреть почти всю протяжённость села хотя бы из окна автомобиля. Он бы поехал и дальше по старой дороге, если был бы уверен, что мосты через малые речки в исправном состоянии.

От Афанасьевского до Пучуги считается 12 километров, но между крайними заездами с основной дороги получается меньше. Пучуга, как и Афанасьевское, сильно растянута, и Женя снова повёз меня насквозь. Успевай только по сторонам смотреть. Стоп! А это что ещё такое? Что-то совершенно невообразимое, я даже не знаю, как это назвать. Дом стоит, в глубине от дороги, а всё пространство перед этим домом сплошь заставлено деревянными фигурами — сказочными, фантастическими, их так много, что в глазах рябит. Тут и музыканты-трубадуры, и русские богатыри с мечами и конём, и кентавр с луком и стрелой, и простые крестьяне (мужик и баба) с коровой. Птицы, животные, рожицы, узоры всякие. Все фигуры собраны из элементов, вырезанных из досок, фасад самого дома тоже весь в этих фигурах. Видно, что какие-то из них стоят уже давно, потемнели, а какие-то новые, светленькие. Вообще, что это? Женя только усмехается, ему этот феномен уже не в новинку. Тут, оказывается, вот в чём дело. Живёт в Пучуге человек по имени Сюхин Сергей Никандрович, уроженец села и заслуженный художник России, автор памятников архангельскому мужику и писателю Степану Писахову в городе Архангельске. А в этом доме с фигурами живёт его брат, тоже художник — личность творческая, а у творческих людей деятельность иногда может выливаться в не совсем привычные формы…

Здесь в Пучуге (а точнее, в деревне Троицкой) есть деревянная часовня-новодельчик, у неё мы делаем следующую остановку. Поставлена она в 1980‑х годах местным жителем Пестеревым Николаем Александровичем, по собственной инициативе. Она простенькая, двускатная, с низеньким крыльцом, обшита вагонкой и покрашена в зелёный цвет. Кровля металлическая, сияет белизной, завершение такое же белометаллическое: конус, вырастающий из кровли, и на нём главка-шарик с непропорционально высоким крестом. Часовня с небольшой прилегающей территорией обнесена голубым заборчиком, в северо-западном углу этой ограды установлена шестигранная колоколенка, а всё остальное внутреннее пространство засажено молодыми ёлочками, которые уже подросли и начали заслонять саму часовню. И по этой причине здесь не так-то легко найти подходящую точку для съёмки…

Конечный пункт нашего автомобильного маршрута — деревня Кондратовская, где стоят две церкви: каменная и деревянная. Каменная сейчас в процессе реставрации, мне туда.

Вера Александровна меня уже ждёт. Она здесь по хозяйству, хлопочет на кухне. Очень радушно меня встретила, сразу же усадила за стол, напоила чаем. Сама она школьная учительница, сейчас на пенсии, очень деятельная женщина, почётный гражданин Верхнетоемского района. Активно участвует в восстановлении пучужского храма. А руководит всем процессом Борис Иванович Дурапов, человек совершенно неординарный, многогранных талантов. Он родом из Котласа, жил в Архангельске, работал в авиации, а когда вышел на пенсию, переехал жить сюда, в Пучугу, купил здесь дом. И в качестве основного дела занялся восстановлением храма. На нём тут держится всё: он ищет спонсоров, выискивает средства, материалы, сам же исполняет работы с привлечением местного населения. Однако обходиться приходится минимальными силами, поэтому процесс восстановления идёт не быстро.

А храм этот по сельским масштабам не такой уж маленький. По форме он простой, одноглавый, без особых замысловатостей. Куб основного объёма, перекрытый на четыре ската, наверху барабан и главка с крестом (главка и крест стоят новые). В основании барабана пояс из полукруглых кокошников. С запада протяжённая трапезная с притвором (возможно, подколоколенным). Алтарная апсида вся в лесах, сейчас там идут работы, заделывают дыры от снарядов времён Гражданской войны. В этих местах шли бои, белые войска двигались вдоль Двины от Архангельска к Котласу с целью соединения с армией Колчака. И здесь, в Пучуге, они были остановлены.

Кроме каменного храма здесь имеется ещё один, деревянный, стоит по соседству, в нём сейчас располагается музей. Сейчас уже 7 часов вечера, и музей, естественно, закрыт, но Вера Александровна сразу же начала активно вызванивать по мобильному его директора Оксану Пантелеймоновну, чтобы персонально для меня она его открыла. И Оксана Пантелеймоновна через некоторое время оставила все свои дела и пришла.

В музее первое, что мне бросилось в глаза — это старая фотография этой самой деревянной церкви. Сейчас она сильно обезображена: снят весь верх и выведена сплошная двускатная кровля на уровне трапезной, растёсаны старые окна и прорезаны новые. Но даже и в таком состоянии вид у неё солидный. Читается членение: алтарь, храмовая часть, трапезная. А если попытаться по фотографии представить её прежние размеры, то получается вообще грандиозное сооружение. Храмовый четверик был венцов на 13 выше, продолжался восьмериком и завершался шатром с одной главой. Но самая интересная конструкция была у алтарной части. Центральный восточный простенок пятигранной апсиды расширялся кверху повалом и переходил в большую алтарную бочку. И нижняя часть этого расширения до сих пор сохранилась и является здесь самой приметной деталью.

История этой церкви вкратце такова. Деревянная Петропавловская церковь в селе Пучуга построена в 1788 году. Стояла она изначально у берега Двины. В начале XX века её перенесли от берега на теперешнее место, при этом была урезана трапезная. В 1934 году она была переделана в школу, а с 1980 года в ней размещается музей.

Кроме музея в Пучуге есть ещё школа ремёсел. Она существует уже почти 15 лет, занимаются в ней пучужской росписью, ткачеством. В музее, кстати, имеется старинный домашний ткацкий станок в рабочем состоянии, и я даже под руководством Оксаны Пантелеймоновны попробовал на нём поработать. На сиденье, правда, втиснулся с большим трудом (люди, видимо, раньше были меньших габаритов), но мне понравилось. А вообще, насколько я могу судить, народ здесь в Пучуге с творческой жилкой. Вот, к примеру, мастер Василий Иванович Шестаков, народный умелец по строительству и украшению домов, столяр-самоучка. В музее выставлен сделанный им самим макет собственного дома. Или мне уже знакомая Вера Александровна Попова: здесь её многочисленные изделия: кружева, плетение, берестяные штучки — вазочки, цветы, лапоточки миниатюрные, придумки всякие из консервных и пивных банок, игрушки детские из трубок для медицинских капельниц… А у берега реки стоит творение художника Сергея Сюхина, памятник пучужанам, павших в боях в годы Великой Отечественной войны: высокая стела с летящими журавлями. Это я ещё не знаком с творчеством Бориса Ивановича: Вера Александровна говорит, что он замечательно вышивает бисером. Но у меня, надеюсь, ещё будет такая возможность: ночевать я сегодня должен у него в доме. Только надо подождать, он пока занят, работает на алтаре.

Борис Иванович освободился часов в 9. Снова пьём чай, после чего Борис Иванович на пару с Верой Александровной принялись показывать мне храм — обстоятельно, с просмотром фотоальбомов и подробным рассказом.

Итак. Каменная церковь Димитрия Солунского с приделом Николая Чудотворца в селе Пучуга построена в середине XIX века, освящена в 1857 году. В 1928 году была закрыта, после чего в ней размещались склад, клуб, пивоварня. В 2002 году началась реставрация, был выигран тендер на 80 тысяч. Финансирование совместное, один из источников — областной бюджет. Храм поддерживает священник из города Новодвинска отец Александр, помогает собирать средства на восстановление. Тут ещё имеется один парадокс: храм хоть и числится памятником культуры, но как здание никому не принадлежит, не стоит ни на чьём балансе. Сейчас сюда время от времени приезжает священник из Афанасьевского и проводит службы. В прошлом году здесь мироточила икона Михаила Архангела.

Ещё в этом храме Вера Александровна и Борис Иванович держат небольшой церковный музей. В нём тоже есть интересные вещи: старые иконы, богослужебные облачения, рождественский вертеп (самодельная пещерка, где родился Спаситель). По словам Веры Александровны, многое из того, что есть в этом музее, передано сюда Североонежским монастырём (не знаю, где такой).

Кроме восстановления храма Борис Иванович поставил ещё здесь часовню на кладбище, и вообще его деятельность одной Пучугой не ограничивается. Недавно под эгидой молодёжного движения в Авнюге они ещё выиграли тендер на один миллион на восстановление Соезерской пустыни. Хотят сделать там туристический маршрут. И новый крест, стоящий у соезерской колокольни, установил, оказывается, Борис Иванович, и посвящён этот крест началу восстановления пустыни.

Дом Бориса Ивановича находится в соседней деревне Даниловской. Сегодня исполняется моя вожделенная мечта: у него натоплена баня. Можно даже будет там по-быстрому постираться. После бани был чай, совершенно необычный. Борис Иванович говорит, монастырский: смесь трав плюс одна гвоздичка и одна горошина чёрного перца. А травы такие: малина, смородина, зверобой, клевер, подорожник, чистотел, пустырник, шиповник, ромашка, вишня и вообще всё, что попадёт под косу (кроме анаши).

Интересный дом у Бориса Ивановича. Здесь многое сделано своими руками. На стенах в рамочках висят его творения, вышивка бисером. Цветы, пейзаж с оленем, есть даже иконография: вышитый оклад иконы Божией Матери. На ноутбуке у него громадное количество фотографий здешних мест, есть среди них и фото новой деревянной церкви в Нижней Тойме, во имя Царских Мучеников. Смотрится неплохо: вся такая новенькая, беленькая, высокий четверик с пятью главами. Только воспринимаются все эти фото уже на автопилоте. Перебор на сегодня, по всем параметрам. Чрезвычайно насыщенный день, один такой стоит, пожалуй, трёх или четырёх. Столько встреч, разговоров, новой информации, больше уже ничего просто не вмещается…

7 августа. Слуда — Сельцо — Тулгас — Березник — Шенкурск. Переезд на Вагу

Сегодня выхожу на финальный участок двинской части моего маршрута. Надо обязательно посетить сёла Сельцо и Тулгас с деревянными храмами и, возможно, некоторые пункты на той стороне Двины — там на карте стоят три крестика. Про один из них информация у меня есть: село Борок, напротив Сельца — в нём, по словам легендарного Володи Птицына, стоит деревянная старообрядческая церковь. И туда надо бы попасть. Хотя, если честно, очень не хочется нигде заморачиваться, искать переправу. Хочется наоборот, поскорее пройти этот участок и как минимум добраться сегодня до Березника, центра Виноградовского района, откуда уже ходят автобусы на Вагу. Пройти его за один день, полагаю, вполне реально, однако после вчерашнего общения с Борисом Ивановичем на нём возник ещё один пункт — деревня Слуда. Она по ходу самая первая, там деревянная часовня, которая стоит по легенде с петровских времён.

Борис Иванович выходит из дома в 8 часов, мне надо выйти вместе с ним. По пути неожиданно подвернулся служебный автобус и довёз меня до официальной автобусной остановки на основной дороге. Напротив остановки стоит километровый знак 226/74: 226 — от Котласа, а 74 — до федеральной трассы М8, в которую вливается эта дорога. Асфальта здесь по-прежнему нет, гравийная отсыпка, от проезжающих машин поднимается облако пыли.

Кроме трёх знакомых дальних автобусов (устюжского, коряжемского и котласского) здесь ходит ещё один, самый ранний: с Верхней Тоймы до Архангельска. Афанасьевское он проходит часов в 9, здесь, соответственно, минут на 15 позже, ориентируюсь на него. Вот он появился, маленький ПАЗик, весь набитый-переполненный, пронёсся мимо и не остановился. Ёлы-палы! Ждать теперь устюжского? Это ещё час, и, кроме того, в этом случае я, как говорят шахматисты, теряю темп. Не хочу. Буду сейчас стопить всё подряд.

Минут через 7 застопилась легковушка, двое молодых ребят. Это не такси, но меня сразу спросили: сколько? До поворота на Слуду 9 километров, договорились за 50 рублей. Это, собственно, совсем немного, тем более что довезли они меня непосредственно до самой деревни. Но показателен сам факт: на этой дороге у меня не было ни одного случая с бесплатным автостопом. Почему? Просто так попадал или какая другая причина?..

Вот она, та самая часовня. Простенькая, двускатная, обшитая, низенькое покосившееся крылечко, наверху крест без главки. Приметна здесь только одна деталь — удлинённые боковые свесы кровли. По уточнённой версии легенды, поставлена она в память о посещении Петра и стояла изначально ниже по течению, на том месте, где он останавливался. Потом была перенесена сюда. Но это всё сведения непроверенные, на уровне изустного предания.

До основной дороги отсюда метров 600, устюжского автобуса ждать пришлось совсем недолго, минут 10‑15. До поворота на Сельцо порядка 7 километров, и это уже следующий, Виноградовский район. От дороги до деревни около километра. Времени половина 11‑го, погода уже накалилась, идти под рюкзаком становится всё тяжелее. Вот, наконец, деревня, церковь своим высоким шатром показывается почти сразу же — слева, на отдалении, где-то за домами. И она не одна, она с колокольней. Мне сейчас надо сделать две первоочередные вещи: бросить где-то рюкзак и узнать ситуацию с переправой в Борок.

Берег Двины здесь низкий и песчаный, дорога пересекает село поперёк и сворачивает налево вдоль реки. В крайнем доме устроен маленький магазинчик, где я и рюкзак бросил, и про Борок всё узнал. А дела там невесёлые: церковь в Борке сгорела. Причём совсем недавно, в июне. Сейчас неловко вспоминать, но в первый момент я даже почувствовал что-то вроде облегчения: не надо теперь бегать, искать переправу, договариваться с лодкой. (Сказывается, видимо, дальность маршрута плюс раскалённые погодные условия). Реальный смысл дошёл чуть позже: сгорела церковь. Стояла, стояла — и вот так, в одночасье. Ещё одной стало меньше. И это уже невосполнимо, заменить её не сможет никакой новодел.

Здесь есть и ещё один повод об этом задуматься. Сейчас снова пошли птицынские места, километрах в 7 отсюда стоит село Заостровье, куда они выезжали ещё до Соозера. Там стояли две деревянные шатровые церкви, на которых они работали с 1986 по 1988 год, а потом обе эти церкви сгорели. Вот такая история. Позже Володя поставил там два креста, на местах, где они стояли, но это уже как надгробный знак…

Получается, что в Сельце у меня теперь только одна задача: дойти до церкви. А на правый берег я в итоге решил вообще нигде не переправляться. Это может оказаться просто потерей времени. Кроме Борка по той стороне на карте стоят ещё два креста — ниже по течению, в селе Троица, — но что там на самом деле, неизвестно. Имеется только одно косвенное соображение: Троица стоит почти напротив Заостровья, и поскольку Птицын мне про это село ничего не говорил, есть основание полагать, что ничего особо интересного там нет.

Сельцовская церковь с колокольней видны здесь отовсюду, но подойти к ним не так-то просто. Путь преграждает овражек с сухим ручьём, есть мостик, но выход на него не очевиден… А тут, оказывается, тройка: церквей две. Вторая — каменная, небольшая, одноглавая (глава утрачена), с крутой кровлей на четыре ската и полукруглым западным притвором. Но смотрится весь этот ансамбль как-то сиротливо, одна только колокольня имеет более-менее бодрый вид: высокая, стройная, стоит без перекосов, можно на неё забраться, обозреть окрестности. По конструкции она двинского типа, как на Соозере: низенький четверичок-основание, переходящий в высокий восьмерик с ярусом звона, завершается небольшим шатром с главкой. Обшивка колокольни частично снята (по периметру, несколькими поясами) — вероятно, для того, чтобы проветривался сруб.

Церковь, которая деревянная, вблизи производит впечатление несколько унылое. Её конструкция представляет собой совмещение горизонтальной и вертикальной составляющих: протяжённый объём, перекрытый на два ската, из которого вырастает восьмерик, увенчанный высоким шатром с главкой. Пятигранная алтарная апсида, крыльцо на два всхода. Восьмерик и особенно шатёр имеют заметный крен, в очень плохом состоянии главка: фактически остался один каркас из журавцов. Построена церковь в 1793 году, обшивка, вероятно, более поздняя. Сейчас она вся, кроме трапезной, обстроена лесами, в высоту доходящими до главки. И это означает, что какие-то работы на ней проводились. Почему они были остановлены и каковы дальнейшие перспективы — это уже отдельный вопрос. По своему опыту могу только сказать, что не всегда всё зависит от доброй воли…

После Сельца следующая остановка у меня должна быть в селе Тулгас с двумя деревянными церквями. К автобусной остановке я подошёл в половине первого — это поздновато, коряжемский автобус мог уже и пройти. Но сегодня он сильно опоздал, появился только минут через 50. До Тулгаса километров 20, подъехали к 2 часам. Здесь уже всё просто: дорога проходит непосредственно через село, мимо обеих церквей. Одна из них стоит прямо у дороги, рядом с остановкой, другая немного в глубине, метрах в пятидесяти. Которая ближняя, она поздняя, XIX век: основной четверик, широкий восьмигранный барабан с куполом (завершение отсутствует), пятигранный алтарь, трапезная. Вторая церковь более примечательна. Построена она в конце XVIII века, и по основной конструкции примерно такая же, только более лёгких пропорций. Она выше, установлена на высокий подклет, барабан на основном объёме более узкий, завершается тоже куполом, но интересной луковичной формы: как бы большая восьмигранная глава. Это вельский тип завершения: на такой луковичный купол ставилась главка уже настоящая, но здесь она утрачена.

Состояние обеих церквей очень плохое, особенно той, что у остановки. Кровли все ветхие-дырявые, на трапезной — вообще решето, и от постоянных протечек уже обвалились потолочные перекрытия. У второй церкви тоже на кровле дыры, весь сруб покосился, барабан наверху имеет ещё и собственный крен, и очень ветхий луковичный купол, вот-вот развалится. Внутрь войти возможности нет: очень высоко расположен вход, а крыльцо с лестничным подъёмом утрачено, остались от него только две консоли по бокам.

Третий из дальних автобусов, котласский, подошёл через час после коряжемского. Мне сейчас напрямую до Березника, там у меня перевалочный пункт с возможной ночёвкой. После Тулгаса вскоре начинается хороший асфальт, а после деревни Чамово дорога отходит от Двины и устремляется к Ваге. Лесной перегон, мост через Вагу, и потом наша дорога Т‑образно вливается в федеральную трассу М8 Москва — Ярославль — Вологда — Архангельск, идущую сначала вдоль Ваги, затем вдоль Двины. С этого места мне, по идее, надо налево, вверх по течению Ваги, но автобус сворачивает направо, в сторону Архангельска, до Березника остаётся 22 километра.

По Ваге у меня уже не столь полная информация, как по Двине, надо будет уточнять на месте. Некоторые пункты означены, но стоят они достаточно разбросано. Поэтому сейчас оптимальным для меня вариантом будет застолбиться в первом по ходу важском райцентре городе Шенкурске и совершать оттуда радиальные выходы. И если будет возможность уехать на Шенкурск прямо сегодня, надо будет ею воспользоваться. В Березнике делать особо нечего: село-райцентр с проходящей насквозь федеральной трассой, имеется районный музей, но сейчас он закрыт.

Есть сегодня вечерний автобус, рейс Архангельск — Шенкурск, проходит Березник в 7 часов. Погода к вечеру, кажется, чуть-чуть отпустила, облака даже появились на небе. Но двигаться мне теперь предстоит строго на юг, в сторону усиления жары. От Березника до Шенкурска по моим подсчётам 107 километров, дорога хорошая, трасса М8, ровный асфальт, идёт в обход населённых пунктов. Только непосредственно перед поворотом на Шенкурск мы проходим насквозь длинную деревню Шипуновскую (Борок), после чего спускаемся с горки и сворачиваем налево. Остаётся километра 4, автобус довозит до берега Ваги, здесь у него конечная.

Город стоит на противоположной стороне, за соснами на песчаных откосах. Проход туда через понтонную переправу, но до неё ещё идти около километра. Понтонов даже два: ближний и дальний, дальний поставили москвичи, и плату за проезд машин там берут немного меньше. Вага здесь шириной метров 200, и по такой погоде сильно обмелела. За понтоном песчаный подъём, где вязнут машины, дальше направо по дороге: мимо аэродрома, стадиона, дорога постепенно входит в город и под сенью сосен становится городской улицей, вымощенной бетонными плитами. Вот парк величиной в жилой квартал, городская площадь, почта. Мне сейчас первым делом в гостиницу, это от почты недалеко: налево, потом направо. Вот она: деревянное двухэтажное здание, гостиница «Вага».

Цены в этой гостинице выше, чем в тех, где я останавливался прежде: 430 рублей за одну ночь в четырёхместном номере. Но вариантов нет, гостиница в городе единственная. В номере у меня один сосед, по имени Александр, лётчик-наблюдатель (инспекция лесных пожаров). Здесь он прикомандированный, сам с Лешуконского. И меня, оказывается, уже заочно знает — по газетным публикациям: в лешуконской районной «Звезде» печатали мои дорожные записки о путешествиях по Вашке и Мезени. Сразу же, естественно, нашлось большое количество тем для разговоров, начали вспоминать общих знакомых. В Лешуконском я не был с позапрошлого года, и мне очень интересно было узнать, что там у них на Мезени происходит, есть ли какие перемены к лучшему. По словам Александра, в основном там всё по-прежнему, но некоторые положительные сдвиги есть. Продолжают восстанавливать старую церковь, где был клуб, строят новую часовню на кладбище, заработала, наконец, Каменка, деревообрабатывающий комбинат, скупил его какой-то московский предприниматель… Вот так нежданно, в незнакомом городе Шенкурске возникла вдруг ниточка-связка с местами, которые стали для меня не просто знаковыми, не просто заветными. В каком-то смысле там моё начало, одно из моих начал. Тогда, в 1999‑м, когда я прошёл свой первый одиночный маршрут, завершившийся в Лешуконском, для меня произошло открытие не только новых удивительных мест с удивительными людьми, но и самого себя в новом качестве…

8 августа. Шенкурск

Сегодня день отдыха. Никуда не еду, никуда не иду. Только здесь, по городу. После такого протяжённого участка по Двине необходима передышка. И заодно надо будет уточнить информацию по Шенкурскому району.

Ситуация, кстати, способствует. Сегодня воскресенье, а здесь это как бы всеобщий выходной. Автобусы местные (которые развозят по деревням) не ходят, закрыт музей, закрыты все кафе-столовые, не работает даже рынок. Так что податься сейчас особо и некуда. Работает дежурный продуктовый магазин в центре города да идёт воскресная служба в действующей церкви Зосимы и Савватия Соловецких. Церковь эта раньше относилась к Шенкурскому Троицкому монастырю, закрытому в советские годы. Она каменная, одноглавая, простой формы, без особых изысков: из четырёхскатной кровли основного четверика выходит восьмигранный барабан, увенчанный небольшим конусом-шатёриком с барабанчиком и главкой наверху. С западной стороны как бы в продолжение пристроен двухэтажный монастырский корпус. Церковь в целом приведена в порядок, осталось отштукатурить и покрасить. Кроме Зосимо-Савватиевской церкви от монастыря ещё сохранился основной Троицкий собор (вернее, один его остов, без крыши: массивный каменный двухэтажный куб, сильно обезображенный, с деревьями наверху и проломами внизу) и небольшой каменный сестринский корпус (монастырь на момент своего закрытия был женским).

Сам городок Шенкурск совсем маленький, стоит на правом берегу Ваги, расположен компактно, километра полтора-два в поперечнике. Датой основания считается 1137 год. В основном город деревянный, но в центре имеется некоторое количество каменных зданий, одно- и двухэтажных, и старых, и современных. Есть несколько симпатичных особнячков, в частности, двухэтажный дом купца Фёдора Пластинина на улице Ломоносова: каменный низ, деревянный верх, с парными полуколоннами на межоконных простенках. Вообще отдельные фрагменты застройки могут здесь смотреться неплохо, но в целом город, и особенно центр, не мешало бы более уютно обустроить, для начала хотя бы мостовые с тротуарами.

А стоит отойти от центра, как сразу попадаешь в деревянные одноэтажные кварталы частных домиков, в своей массе маловыразительных. По этой причине далеко по городу ходить желания нет, и вообще по такой погоде больше хочется где-нибудь затвориться и отсидеться — там, где температура хотя бы на один-два градуса ниже. Однако пора уже начинать определяться с радиальными выходами, для чего надлежит уточнить список мест и выяснить транспортную ситуацию.

Для начала, полагаю, имеет смысл зайти в церковь и пообщаться с женщиной за свечным ящиком. Женщина эта очень любезно со мной поговорила, кое-что я от неё узнал, но очень мало. Есть, оказывается, такой местный святой, преподобный Варлаам Важский, и недавно восстановили его деревянную часовню. Но находится эта часовня далеко, и трудно добираться. Где именно, она мне сказать не смогла, дала только мобильный телефон батюшки, отца Олега.

С транспортной ситуацией тоже нет полной ясности. В гостинице вывешено расписание только дальних автобусов, меня же в большей степени интересуют местные рейсы. По словам гостиничной дежурной, они ходят по понедельникам, средам и пятницам и отправляются из города примерно в обед. Их расписание должно висеть у автокассы, автокасса находится в здании универмага, а универмаг сегодня закрыт.

Про здешние деревянные храмы и часовни говорил я и с дежурной, звонил и отцу Олегу. В итоге назвали мне несколько мест, однако есть ощущение, что картина эта далеко не полная. Среди названных мест как-то по-особенному выделяется название Пинежка — она же Варламова Пустынь, она же Богословский Погост. Это там сейчас воссоздана часовня Варлаама. Сам преподобный Варлаам был новгородским купцом, потом стал монахом и основал Иоанно-Богословский монастырь на Пинежке. На карте у меня это место подписано как село Смотраковская — километрах в 20 от города, по этому берегу Ваги, ниже по течению, там, где в Вагу впадает речка Пинежка. Есть оно и в моём списке мест, где в нём значатся «руины деревянной церкви XVIII века».

Информации пока явно недостаточно, однако есть у меня здесь ещё один потенциальный источник. В Москве мне перед отъездом дали мобильный телефон одного местного человека по имени Михаил, про которого утверждалось, что он бы мог ответить на все интересующие меня вопросы. Прозвониться ему у меня пока не получается: телефон недоступен. Однако ближе к вечеру он позвонил мне сам, по высвеченному номеру (днём они были в Антониево-Сийском монастыре). Живёт он не в самом Шенкурске, а в районе, в одной из деревень, но вечером, часов в 9, вполне мог бы сюда подъехать на машине. Есть у них здесь такой Дом мастера, там мы и договорились встретиться.

Михаил приехал со своим ноутбуком. И не только обрисовал мне полную картину по всему Шенкурскому району, но и показал на фотографиях. Общаться с ним оказалось необычайно легко, он человек открытый, молодой, деятельный. Они тут проводят большую работу по сохранению и восстановлению храмов, блюдут их, делают, что могут. У них даже фонд свой есть — по сохранению традиционной культуры Севера. Хотят, в частности, восстанавливать монастырь на Пинежке (Смотраковке). Кроме того, они ещё держат этот Дом мастера, осваивают народные ремёсла — плетение, роспись, вышивка. Готовятся сейчас к предстоящей выставке-ярмарке в соседних Устьянах.

А про Пинежку вообще разговор особый. Монастырь там был упразднён при Екатерине, после её указа о секуляризации. (Михаил говорит, до этого указа по Ваге стояло 28 монастырей). Но там до недавнего времени стояла интереснейшая Трёхсвятительская деревянная церковь, у которой нет аналогов. Михаил показывал мне её старое фото. То, что я там увидел, могу сформулировать примерно так. Мне в Тулгасе уже встречался купол луковичного вида, а здесь был не один такой купол, а целый каскад: из одного сверху вырастал другой, а из того третий. И вся эта каскадная конструкция была вытянута вверх на манер шатра и завершалась главкой на барабане. Интересное название у ярусов этого луковичного каскада: они называются баньки. А лет 10 назад всё это завершение обрушилось, и сейчас церковь фактически представляет собой развалины. Впрочем, все журавцы (основные «шпангоуты») этих банек были зафиксированы и сохранены, сделаны необходимые обмеры, и при наличии материалов и рабочих рук церковь эта могла бы быть восстановлена.

Очень бы хотелось туда попасть, на эту Пинежку. Но добраться туда не так просто: от города это 24 километра, никто там сейчас не живёт, и дорога очень плохая. Нужна машина повышенной проходимости. Впрочем, от здешней Зосимо-Савватиевской церкви ездит туда иногда один человек, по имени Дмитрий, и если поедет, то может взять с собой. Номер его мобильного телефона Михаил мне дал.

Ночи здесь уже не белые, засиделись допоздна, до темноты. Мне-то до гостиницы близко, а Михаилу ещё домой возвращаться, живёт он в деревне Нижнезолотилово, это километрах в 30 от города. На прощание он подарил мне пару сувениров из Дома мастера и оставил свой электронный адрес.

Итак, всей полнотой информации по шенкурским местам я сейчас обладаю. Со сроками ситуация тоже вполне определённая. В Вельск ребята должны подъехать 14‑го утром, и день перед этим надо выделить для того, чтобы прийти в себя после долгого пути и собраться с силами для дальнейших деяний. Это означает, что в Вельске мне надо будет появиться 12‑го к вечеру, соответственно, 12‑го утром выехать из Шенкурска. Вельск стоит на трассе М8, сообщение хорошее, по пути надо будет сделать несколько остановок, но за день, полагаю, уложиться вполне возможно. Сегодня 8‑е, и, стало быть, на осмотр окрестностей Шенкурска у меня остаётся три дня: 9‑е, 10‑е и 11‑е. Осталось выяснить расписание местных автобусов, и можно будет уже планировать конкретные радиальные выходы.

9 августа. Едьма — Литвиново

С утра в воздухе дымно и пахнет гарью. При входе в гостиницу висит термометр, в 7 часов утра температура 24 градуса. Но это только «начало хорошего летнего дня» (Даниил Хармс). С погодой вообще творится нечто невообразимое. По телевизору показывают всякие жуткие страсти: массово горят леса, огонь доходит до жилых домов, люди остаются без крова. А Европу наоборот — затапливает небывалыми ливнями. Польша, Германия, Сербия, Чехия, Австрия. Наводнения, стихия. Над центральной Россией стоит столб раскалённого воздуха и не пускает дождевой фронт. Все тучи обрушиваются на подступах. Здесь в Шенкурске вчера днём было 37 градусов. Однако в более северных районах ситуация, похоже, нормализуется. Александр-сосед звонил к себе в Лешуконское (это отсюда 340 километров в направлении север-северо-восток), там уже 25 градусов, а ночью 13, ходят в куртках. В Онеге (310 километров к северо-западу) идут дожди. Может и сюда когда-нибудь придёт облегчение? Скорей бы уж…

Сегодня автобусный день. Вон они, появились, маленькие ПАЗики, стоят в центре в нескольких местах. Открылась и автокасса, узнал я там расписание местных рейсов, однако для пущей уверенности не мешало бы поговорить с кем-нибудь из водителей.

Картина в итоге вырисовалась примерно следующая. Местных автобусов я сегодня насчитал четыре штуки плюс одна «Газель». Все они частные и базируются не в Шенкурске, а на противоположных концах маршрутов. Утром приезжают в город, днём обратно. И ходят действительно только по понедельникам, средам и пятницам. Для меня это, естественно, очень неудобно. Есть два места с деревянными часовнями, деревня Дывлевская и село Верхопаденьга, в которые я при таком раскладе однозначно не попадаю. Они стоят на значительном удалении от основной трассы, на важских притоках, речках Ледь и Паденьга. Впрочем, обойти за три дня всё то, что мне вчера назвал Михаил, и так, мягко говоря, проблематично.

А конкретно сегодня я смогу уехать только после обеда. Соответственно, сейчас у меня есть время, чтобы посетить местный музей. Он находится в центре, занимает старый двухэтажный особняк. Впечатление музей производит, надо признаться, блёклое, экспозиция довольно скудная. Михаил меня, правда, потом убеждал в обратном, просто в данный момент не работает несколько музейных залов. Мне же из всего увиденного запомнился только облик шенкурского Михайло-Архангельского деревянного собора 1675 года постройки, стоявшего у берега Ваги и сгоревшего от удара молнии. Высокий четверик с пятью главами (собор был одним из самых высоких на всём Севере) с возведёнными ему под стать боковыми пристройками, каждая из которых завершалась бочкой с собственной главой. Широкое крыльцо на два всхода, также увенчанное бочкой. На месте этого собора сейчас установлен крест.

Мой сегодняшний автобус идёт до села Шеговары, отправление в 3 часа. Радиус у меня для начала короткий, разминочный: сёла Едьма и Литвиново. Это недалеко, и везде хорошие дороги. Едьма немного дальше, в неё иду вначале, там должна стоять деревянная часовня. Автобус отходит от остановки у парка, идёт через понтон на левый берег, к трассе М8, после чего сворачивает направо, в сторону Архангельска. По М8 мне надо проехать километров 6, до поворота перед мостом через речку Юмзеньгу. Дальше пешком, направо по боковой грунтовке.

Идти надо километров 5‑6. Я сейчас налегке, с маленьким рюкзачком, дорога твёрдая и укатанная, однако идётся почему-то очень тяжело. Отвык, наверное, за эти дни ходить на длинные расстояния. Да ещё жара донимает с дымом. Где стоит часовня, я точно не знаю, названия Едьма на моей карте нет: нарисована цепочка деревень, вытянутая километров на 5 вдоль моей дороги с подписанным общим названием Вахрушево. Про часовню приходится уточнять по ходу, с дороги она не видна. Сейчас у меня по левую руку тянется холмистая гряда, часовня должна стоять где-то наверху.

Наверх я поднялся по приметам, которые мне указал мужичок в деревне, но часовню всё-таки метров на 400 проскочил. Пришлось возвращаться.

А интересная часовенка. Небольшой восьмигранный объём, увенчанный остреньким шатром с главкой. Крест железный, главка под железом, шатёр частично покрыт деревянным гонтом с заострённым низом. Михаил вчера говорил, что это только алтарь от часовни — всё, что сохранилось. (Это, кстати, интересно: часовня — и с алтарём. Впрочем, мне такое встречалось). Показывал он мне её старую фотографию: с западной стороны здесь примыкал основной объём, довольно примитивный — просто более обширный по размерам прямоугольный сруб, перекрытый на два ската, без завершения (или оно не сохранилось). От этого объёма осталась только примыкающая восточная стена, срединная часть которой является одновременно и одной из восьми граней алтаря (апсида была, таким образом, семигранной). В этой стене имеется заколоченный проём-проход в эту алтарную часть, из чего следует, что общая конструкция здесь была типа «часовня в часовне». (Это мне уже знакомо, в прошлом году я видел одну подобную — на реке Пинеге, в деревне Печгоре). Часовня окопана, и на ней висит табличка, где написано, что это памятник архитектуры, Крестовоздвиженская часовня, построенная в XVIII веке.

До Литвиново отсюда километров 6, надо вернуться обратно по дороге и, немного не доходя до М8, свернуть налево. Но пешком идти уже не пришлось, подобрал попутный микроавтобус. Заготовитель ягод, был сейчас в Едьме, и теперь направляется как раз в Литвиново, к конкретному мужичку по имени Фёдор Фёдорович.

Ягод в этом году очень мало, в связи с погодными условиями, но Фёдор Фёдорович, тем не менее, набрал где-то малины несколько вёдер. Он вообще промышляет сбором ягод, это у него как добавка к пенсии. А ещё он здесь присматривает за литвиновской церковью, ремонтировал её в течение трёх сезонов. Работал в основном сам, материалы использовал поначалу тоже свои. Искал себе помощников, спонсоров, объявления давал в местную газету. И некоторый результат был, помогали ему немного дорожники, работники с маслозавода, пилорама предоставляла материалы. Но сейчас у церкви обрушился верх, и в одиночку соорудить его заново, естественно, нереально…

Литвиновская церковь стоит неподалёку от деревни, на поляне в лесочке. Большой Николо-Предтеченский двухпрестольный храм с колокольней, построен он в 1780–1781 годах и стоял изначально на другом берегу Ваги. В середине XIX века был перенесён на это место и немного переделан. По виду он сейчас как поздний: обшитый и с некоторыми готическими элементами. А именно: устремлённая ввысь колокольня «восьмерик на четверике» со стрельчатыми межстолбовыми проёмами на ярусе звона и вторящий этим стрельчатым проёмам щипцовый пояс по периметру верхней обвязки столбов, завершение в виде заостренного конуса, увенчанного шпилем. Основная храмовая часть представляет собой массивный куб-четверик, из которого выходит меньший по ширине восьмерик с повалом — и дальше ничего. Всё, что было выше, обрушилось. Алтарная апсида пятигранная, между храмовой частью и колокольней небольшая трапезная.

Внутри сохранился старый иконостас, но подойти к нему нельзя: полы в центральной части отсутствуют. Вероятно, прогнили, и Фёдор Фёдорович их разобрал. Видна и другая его работа: произведены укрепления балок перекрытия, и церковь снаружи обстроена лесами. Однако в открытый восьмерик атмосферные осадки заливаются теперь беспрепятственно и со всеми вытекающими последствиями: находиться внутри уже небезопасно. Здесь надо срочно что-то делать, хотя бы временную кровлю на этот восьмерик…

На трассу М8 из Литвиново имеется свой выезд, от церкви это получается менее километра. Чтобы добраться до Шенкурска, есть один гарантированный вариант: вечерний автобус из Архангельска, тот самый, на котором я ехал сюда из Березника. Сейчас начало 8‑го, значит, здесь он должен быть часа через полтора. Ждать, разумеется, не хочется, альтернативный вариант — автостоп. Не люблю этого делать на чересчур проезжих трассах (на малых просёлках это получается гораздо лучше), но попробовать надо. И на моё удивление машина застопилась прямо сразу и за считанные минуты докинула меня до шенкурского поворота. А там только встал — подруливает легковушка и тоже меня подбирает. И довозит непосредственно до центра города.

Итак, первый шенкурский радиус пусть с некоторым напрягом, но, тем не менее, успешно пройден. Завтра надо выбраться куда-нибудь более основательно. Есть, к примеру, в моём обновлённом списке два пункта: деревни Корбала и Сметанино. Стоят они друг напротив друга, через Вагу, и в каждой по деревянной церкви. Для начала можно будет их посетить, а дальше уже ориентироваться на месте.

10 августа. Корбала — Сметанино — Нижнезолотилово — Одинцовская — Ворбас

Сегодня вторник, и местные автобусы не ходят. Но они мне и не нужны. Вполне подойдут дальние рейсы, в сторону Архангельска. Утром их целых три, на выбор, время отправление вывешено в гостинице: 7‑30, 8‑55 и 10‑15. Выбираю самый ранний, 7‑30: сегодня желательно иметь запас по времени, поскольку предстоят переправы. И кроме того, хочется немножко захватить утреннюю — не скажу прохладу, просто отсутствие пекла. Автобус идёт по маршруту Шенкурск — Архангельск и отходит от левого берега. Надо идти туда через понтон, от гостиницы это километра 2.

Привык перестраховываться, вышел за час. И очень правильно сделал. Автобус, оказывается, отходит не в 7‑30, а в 7‑15, гостиничное расписание устарело. Причём есть основание полагать, что не только этот рейс прописан неправильно. Надо будет потом обязательно уточнить.

Заброска сегодня в том же направлении, что и вчера, только на 16 километров дальше. Выходить надо у знака «880», там направо отходит грунтовка, мне туда. Идти километра 4.

Церковь в Корбале стоит немного не доходя до деревни, особняком, близ дороги, на открытом месте. Небольшая, одноглавая, простенькой формы, поздняя — начало XX века (освящена в 1903 году), обшитая, с квадратной в плане колоколенкой. Основной четверик под крутой четырёхскатной кровлей, пятигранный алтарь, коротенькая трапезная, подколоколенный притвор, крылечко. Основная и колоколенная главки под железом, основная не совсем привычной формы, слегка вытянутая. Видно, что церковь эту блюдут, и блюдут основательно. Сразу бросаются в глаза свеженькие, не успевшие потемнеть ограждения на ярусе звона и на крылечке. И кровля, похоже, не так давно перебиралась. Она вся деревянная, в два слоя досок (простых, не дороженных): верхний слой в качестве нащельников на нижнем. Церковь заперта, внутрь не войти, но можно заглянуть в щёлку. А церковь, похоже, действующая: внутри прибрано, аккуратно, иконы, подсвечники — всё, как подобает. В одно из окон выведена труба от печки. Кто-то, видимо, здесь всем этим заправляет. Уж не Михаил ли? Нижнезолотилово, кстати, его деревня, тут неподалёку.

К церкви приставлена лестница, можно забраться на трапезную, а с неё на колокольню. С колокольни хорошо виден противоположный берег Ваги и деревня Сметанино. Берег тот низкий, пойменный и хорошо бы просматривался, если бы не дымная взвесь, по-прежнему стоящая в воздухе. Сейчас мне надо будет туда перебираться.

Спуск к берегу тут неподалёку, с ближнего края деревни. У берега на воде устроены деревянные мостки. Теперь сидеть здесь и ждать, когда появится какая-нибудь лодка. По времени запас у меня есть, сейчас ещё только начало 10‑го.

Ждать пришлось недолго, минут 15‑20, появился рыбак на лодке и меня перевёз. И по пути подтвердил мои предположения относительно корбальской церкви. Действительно, поддерживает её Михаил, проводит там службы по мирскому чину. Он здесь вообще человек известный.

Вага сейчас сильно обмелела, и надо ещё исхитриться, чтобы пристать к правому берегу. Дальше луговая тропинка, до деревни метров 700.

Деревня Сметанино совсем небольшая, вытянута в одну улицу. Стоит она внутри протяжённой петли, которую делает здесь река Вага (она вообще в этих местах очень сильно петляет). Живут в деревне как на острове: дорога какая-то сюда подходит, но проехать по ней весьма проблематично.

Михаил называл мне одного человека, к которому я могу здесь обратиться, зовут его Юрий Герасимович. Дом его мне показали сразу. Юрий Герасимович из местных интеллигентов: окончил Архангельский пединститут, учитель истории, директор школы, директор СПТУ, сейчас на пенсии. Компотом меня угостил необычным, никогда ещё такого не пил. Ингредиенты: яблоко, черника, брусника и тыква. Ещё, говорит, хорошо добавить лимона. Присматривает он здесь за местной церковью, пошёл к ней вместе со мной. Стоит она тут невдалеке, на поле. Вид у неё сейчас малоприглядный, однако она имеет свою историю. Михаил мне рассказывал, что построили её из храма, разобранного на Леди (деревня Ледско-Немировская, она же Чушевская). А тот ледско-немировский храм был построен самим Варлаамом Важским. Сейчас эта церковь представляет собой некий объём, перекрытый общей крышей (ветхой и со множеством дыр), под которой с восточного края распознаётся алтарная апсида. С западной стороны выделяется небольшой притворчик, меньший по высоте. Названия церкви Юрий Герасимович не знает, известно только, что её правый малый престол был во имя Николая Чудотворца.

Кроме церкви здесь имеется ещё одно приметное сооружение — магазея. Большой старинный амбар-склад для хранения зерна. Стоит неподалёку от церкви, на краешке поляны. По форме примерно как жилой дом, только более высокий и почти без окон. Только одно большое окно в противоположном от входа торце (забранное в решётку и заколоченное) да по маленькому полукруглому оконцу на каждом из фронтонов. Стоит здание на кирпичном ленточном фундаменте. Но интереснее всего внутри. От входа начинается коридор-проход на всю длину, по обеим сторонам которого сплошным образом устроены огромные бункеры-камеры для хранения зерна. Каждая такая камера имеет снизу окошечко с заслонкой: заслонку отодвигаешь — и должно сыпаться зерно. А сверху над центральным коридором устроены две висячие галереи, сообщающиеся между собой, можно на них подняться по лестнице. Оттуда, собственно, раньше и производилась засыпка зерна в камеры. Есть ещё и третий ярус, совсем под крышей, тоже с каким-то своим предназначением. Все эти внутренние конструкции выполнены из тёсаных брёвен и мощного бруса, подогнаны друг к другу очень аккуратно, с обилием внутренних связей. Восхищает здесь прежде всего инженерная мысль и красота её воплощения.

Подобные старинные сооружения (особенно общественного назначения) могут таить в себе ещё одну ценность. На них иногда можно прочитать старые надписи — на стенах, на двери и дверных косяках, притолоке, — фиксирующие какие-то моменты из жизни села. К примеру: в таком-то году река вскрылась ото льда 23 мая. Или: в таком-то году зерна собрали столько-то пудов. А в таком-то году была засуха, и урожая не было. Что-то вроде летописи. И чем старше надписи, тем они более значимы. В частности, они могут косвенно свидетельствовать о дате постройки. Есть такие надписи и на этой магазее, Юрий Герасимович нашёл одну 1887 года. Магазея, соответственно, построена не позже этой даты. И судя по способу рубки, это, скорей всего, конец XIX века: в некоторых местах облетела обшивка, и видно, что здание рублено «в лапу».

Потом был чай в доме у Юрия Герасимовича, он мне показывал своих дрессированных кота с кошкой и вспоминал разные моменты из своей педагогической практики. Он же перевёз меня обратно на левый берег. Быстро я управился. Заодно довелось познакомиться ещё с одним интересным, неординарным человеком. Почему-то в этом путешествии мне их встречается особенно много. Могу вспомнить поимённо: Сергей Гладких из Котласа, Ольга Ивановна из Верхней Уфтюги, Степан из Авнюги, Александр Шкрябин, директор Афанасьевского музея, Борис Иванович и Вера Александровна из Пучуги. Из местных, важско-шенкурских, естественно, Михаил. Кстати, сейчас есть возможность на обратном пути к нему заглянуть. До Нижнезолотилово нужно пройти километра 3 обратно по дороге и свернуть налево.

От поворота идти совсем недалеко. Нижнезолотилово — мелкая деревушка, у Михаила здесь что-то вроде небольшой семейно-родственной общинки: живут, ведут хозяйство. Дом у них классический северный, длинный-длинный: вся его протяжённость состоит как бы из восьми «секций», разделённых перерубами. У этого дома два жилых «переда», с каждого торца: передний обычный, в 7 окон, на всю ширину фасада, а задний половинный, в другой половине хлев. Сам Михаил в данный момент работает в своей мастерской, активно готовится к устьянской ярмарке, расписывает деревянные изделия.

Часа полтора я у них просидел. Там же и пообедал, и определился с дальнейшими планами. Михаил настоятельно рекомендует дойти до места с названием Ворбас. Это бывшее село, там стоит каменный храм, а по дороге, на старом кладбище, имеется деревянная церковь Илии Пророка (правда, по словам Михаила, в виде руин). Сейчас половина 4‑го, времени ещё достаточно, можно и сходить.

До Ворбаса отсюда хода в общей сложности километров 7, попадание через село Одинцовская, стоящее по ту сторону трассы М8. Поворот туда мы сегодня проезжали, но, судя по карте, расстояние можно немного срезать по старому почтовому трату. Как выйду на М8, надо просто перейти на ту сторону, и там начинается малая дорожка-грунтовка, которая должна влиться в этот тракт. Однако эта малая дорожка вскоре начала двоиться, возникла путаница, и я там малость проплутал, потерял ориентацию. Даже чуть было не ушёл на тот берег Леди через висячий мостик. Сказывается, видимо, накопившаяся усталость: сегодня уже 14‑й день, как я в пути (норма для меня дней 11‑12). Плюс погодные аномалии…

Одинцовская (она же Ямская Гора) — длинное село, привязанное к речке Ледь и растянутое километра на 2 вдоль старого почтового тракта, прорезающего село насквозь. Мне надо пройти его полностью, дорога на Ворбас отходит от дальнего края. В середине села неожиданно нахожу новенькую деревянную часовню, довольно оригинальной конструкции. На четырёхскатную кровлю основного четверика как бы искусственно посажена крутобокая бочка, увенчанная главкой с крестом. Аккуратное низенькое крылечко, зубчатые подзоры, резное полотенце над входом, всё обшито, покрашено в светлых голубоватых тонах. В целом часовенка чем-то напоминает детский теремок. Вариации на тему…

Ворбас на карте подписан как «Пенигеевская», от Одинцовской 2 километра в сторону. В конце пути надо пройти через старое кладбище, стоящее на взгорке. Где-то там надо искать развалины деревянной церкви. Искать долго не пришлось, кладбище небольшое. Действительно развалины, руины, других слов здесь не подберёшь. Простенки некоторые ещё стоят (в перекошенном виде), всё остальное рухнуло. Распознать можно, пожалуй, только алтарную апсиду. Зрелище весьма печальное…

Теперь осталось спуститься вниз, перейти ручей Ворбас, обогнуть поляну и подняться на взгорок. Уютную и лиричную пейзажную картину с молодыми сосенками венчает двухэтажный пятиглавый каменный храм с колокольней, совершенно не сельских масштабов. Самого села (вернее, того, что от него осталось) тут не видно, стоит только столик со скамеечками. Михаил говорил, что пара домов сохранилась, они, наверное, где-нибудь на соседней поляне, за сосенками. Но, честно говоря, идти туда и не хочется. Место здесь настолько приятное, что нет никакого желания двигаться куда-либо ещё. И, судя по обилию мусора возле столика, не один я так считаю…

Храм пребывает в состоянии довольно неплохом, даже штукатурка с покраской сохранились процентов на 70. Конструкция у него традиционная: куб основного объёма, полукруглый алтарь, трапезная, колокольня «восьмерик на четверике». Главы стоят на световых барабанах с куполочками, из пяти глав отсутствует одна, юго-восточная. Видно, что главы и куполочки сначала стояли под деревянным лемехом, затем были покрыты железом. Ярус звона на колокольне венчается куполом, дальнейшее завершение отсутствует. На куполе производились какие-то работы, он сейчас стоит под рубероидом. Что-то делали и на главах, остались там некие деревянные конструкции.

Внутри храма всё прибрано, аккуратно, и на первом, и на втором этаже, в одном из углов сделаны леса. На столпах и на стенах остатки росписи, сильно ободранные. Похоже, что их целенаправленно от чего-то отчищали (вероятно, от современных надписей).

Можно забраться на колокольню, оттуда открывается великолепный вид во все стороны, видна речка Ледь со своими изгибами. Мешает, как всегда, воздушная дымка, хотя есть ощущение, что её уже меньше…

На обратном пути я стал путаться ещё больше. Сначала при выходе на трассу М8 свернул не на ту дорогу, в результате пришёл в тупик со штабелями досок. Пришлось дальше пробираться сквозь лес, по азимуту. Потом по М8 пошёл не в ту сторону, неправильно вычислил автобусную остановку. Автостоп долго не срабатывал, пришлось всё-таки бежать на эту остановку, чтобы успеть хотя бы на автобус. Не добежал метров 50: остановился большой трейлер для перевозки автомобилей. А дальше всё очень просто, как вчера: сначала до шенкурского поворота, а там сразу же легковушка до города.

Продолжительный у меня сегодня получился выход. Сейчас уже 9‑й час, 14 часов на ногах, с раннего утра. Хорошо, когда есть база: оплатил очередные сутки и живёшь, отдыхаешь. Меняются мои соседи по номеру, а я здесь завис в этот раз надолго: сегодня это уже третьи сутки, и ещё предстоят четвёртые.

Итак, на важской земле я за эти три дня, кое-где побывал, кое-что увидел. И в какой-то мере проникся духом этих мест. Это не Двина, это уже другое. Другие пространства, масштабы, даже природа несколько иная. Ещё Север, но при этом что-то начинает присутствовать и от средней полосы. По деревням почти не встречается больших домов, двухэтажных я вообще не видел ни одного. Да и сами деревни устроены уже как-то иначе: ощущается нечто неуловимое, разбавляющее северные мотивы…

Завтрашний день я ещё живу здесь, и надо будет тоже куда-то выбираться. Хотелось бы на Пинежку. Дмитрию, который ездит туда от храма, я в эти дни неоднократно прозванивался, и вот, наконец, ситуация у него определилась: на Пинежку они собираются послезавтра. Соответственно, этот вариант для меня отпадает: послезавтра рано утром мне надо отъезжать на Вельск. А на завтра надо придумывать что-то другое. Какие вообще остались варианты? Есть три пункта по дороге на Вельск — они, естественно, охватываются в процессе переезда. Есть два отдалённых пункта на важских притоках: Дывлевская и Верхопаденьга. Автобусы завтра туда есть, но они идут после обеда и там остаются, как буду обратно выбираться? Есть село Шеговары, там старая каменная церковь и новая деревянная. Деревянная сделана по старой фотографии, но всё равно новодел. Остаётся один вариант: пара Медлеша-Химанево. Они как Корбала и Сметанино: стоят друг от друга через реку, и в каждой деревянная церковь.

11 августа. Медлеша и Химанево

До Медлеши добираться непросто. Автобусы туда не ходят, и от основной дороги она стоит довольно далеко. В принципе, это в пределах пешей досягаемости, но сейчас уже очень хочется поберечь силы. Есть вариант вызвать такси, чтобы доехать хотя бы в одну сторону.

Такси мне помогла вызвать гостиничная дежурная, отъехали в 9 часов. Ехать в общей сложности километров 40, цена вопроса 600 рублей. На Медлешу добираются через село Усть-Ледь, поворот туда я уже знаю, вчера проходил мимо. От дороги на Корбалу влево отходит малозаметный песчаный просёлок и идёт, петляя, вдоль правого берега Леди. До Усть-Леди по этому просёлку километров 10, дальше направо, 2 с половиной километра в сторону Ваги, после чего снова направо и ещё около километра.

Село Медлеша состоит из трёх отстоящих друг от друга околов, церковь стоит в самом первом, деревянный храм Лазаря Четырёхдневного. Окол совсем маленький, всего несколько домов, церковь стоит особняком, у дороги, на краю поля. Она заброшенная и неухоженная и заросла со всех сторон деревьями и кустами. Фотографировать её можно только с южной стороны, где имеется некоторый прогал в зарослях. Церковь одноглавая, в плане за счёт пристроек имеет форму креста. Основной четверик, перекрытый на четыре ската, с востока пятигранный алтарь, с севера и юга боковые пристройки, с запада пристройка-трапезная, непосредственно из которой сверху выходит колокольня с утраченным ярусом звона. Завершение церкви представляет собой восьмигранный барабан, увенчанный конусом-грибком, дальше напрашивается главка, но её нет. Кровля ветхая и дырявая, внутри тоже постепенно всё рушится — потолок, перекрытия… Но я уже столько такого насмотрелся, что могу себе позволить немного пофилософствовать на эту тему. А тут, по сути, всё просто: у храмов, как и у людей, разные судьбы. Кому-то везёт больше, кому-то меньше. Бывает, что оказываются рядом такие люди, как Михаил или Фёдор Фёдорович, или Борис Иванович с Верой Александровной, а бывает, что и не оказываются. Впрочем, как показывает литвиновский прецедент, даже это может не спасти от обрушения…

Народа в Медлеше живёт совсем мало, в основном немощные пенсионеры. Некому даже перевезти меня на тот берег, в Химанево. Посоветовали выйти к речке, куда выводит дорога с Усть-Леди. Туда раз в неделю по пятницам приезжает автолавка. Сегодня среда, но найти то место смысл имеет. Если туда переправляются по пятницам, значит, могут это сделать и в любой другой день. Предчувствие только у меня не совсем хорошее. Есть ощущение, что жителей в Химанево ещё меньше, чем в Медлеше…

Что-то сегодня в воздухе не так, как обычно. Или мне кажется, или погода действительно слегка отпустила… Место, куда подъезжает автолавка, разворотный пятачок, я, хоть и не сразу, но всё-таки нашёл, вышел на берег Ваги. А предчувствия мои, похоже, были верными: перебраться на ту сторону будет довольно проблематично. Если вообще возможно. Впечатление такое, что эти места вообще необитаемы. Химанево на карте нарисовано как большое село, цепочка из четырёх деревень, но нет тому здесь никаких признаков, не видно ни одного дома. Впрочем, угадывается на той стороне что-то вроде спуска к воде (здесь, видимо, и переправляются), но не видно ни одной лодки. Единственный для меня вариант — просто стоять здесь и дежурить, ждать непонятно чего. И можно так прождать до вечера и ничего не дождаться.

Так. Вижу вдалеке у этого берега какой-то интересный предмет с ровными очертаниями. Неужели лодка? Надо подойти поближе… А ведь действительно — лодка! С вёслами. А где хозяин? По всем признакам, куда-то отошёл и должен вернуться. Вот это уже нечто конкретное, реальный вариант.

Хозяин появился примерно через полчаса, дядя Миша. И с ним ещё один молодой человек с велосипедом. Снова всё стало просто, и через несколько минут я уже был на той стороне. Договорился с дядей Мишей и насчёт обратного перевоза. Вот только церковь оказалась не в том месте, где ожидал. Я считал, что она прямо напротив, в ближайшей деревне, а она, наоборот, в самой дальней, надо пройти 4 километра вверх по течению, по луговой дороге.

Как я и предполагал, все четыре деревни практически нежилые. Стоят они на холмах, на отдалении, дорога идёт низом и только в самом конце поднимается наверх и входит в деревню Верхний Край. Вскоре показывается церковь, она стоит дальше, за деревней, и подход к ней неочевиден. Спросить не у кого, никто здесь не живёт, приходится идти, куда ведёт натоптанный «коридор» в траве. А он сначала забирает в сторону, огибает деревню вдоль домов (деревня стоит буквой «П») и, сделав как бы полукруг, в конце выворачивает в нужном направлении.

Церковь стоит на кладбище. Вернее, здесь две церкви: каменная и деревянная. От каменной остался только основной куб без крыши, а деревянная наоборот: хоть и заброшена, но выглядит сравнительно прилично. Она поздняя (предположительно XIX век), одноглавая, обшитая, типовой конструкции. Основной четверик под крутой четырёхскатной кровлей, пятигранный алтарь, небольшая трапезная, крылечко. На главке, пусть в покосившемся виде, но ещё стоит железный крест. Кровля тоже вся железная, правда, местами сильно облезла. Пропорции у церкви приятные, и в её облике имеется даже оригинальный элемент: верхние квадратные окошки на основном четверике поставлены не прямо, а под углом 45 градусов.

Интересно, что несмотря на то, что деревня нежилая, здесь нет ощущения полной заброшенности. Дома некоторые стоят вполне добротные, и видно, что в них иногда наведываются. Протоптана дорога до кладбища, и его посещают: на подходе к деревне мне встретился человек, шедший оттуда. Когда-то давно здесь жили люди, по реке ходили суда, было хорошее сообщение между сёлами. А теперь приходится ждать у берега лодку наудачу…

К переправе вернулся в половине 3‑го. Дядя Миша уже ждёт, плавает на лодке возле берега. Сейчас двигаюсь прямо до Шенкурска, никуда больше не захожу. От переправы знакомой дорогой 3 километра до Усть-Леди, дальше мостик через Ледь и ещё 2 с половиной километра до старого почтового тракта.

А погода сегодня действительно отпустила. В воздухе заметно посвежело, жар идёт теперь снизу, от земли. За эти дни она накалилась основательно… Мне надо как-то выходить на М8. Можно по старому тракту, до их пересечения, но это километров 6, а здесь напрямую чуть больше километра. По здравому смыслу, должен быть какой-то короткий вариант. И он действительно есть, мне его показали, натоптанная стёжка через поля. Минут 20 хода. И минут 10 ожидания на позиции автостопа. Сегодня получилось даже удачнее, чем в предыдущие два дня, машина шла прямо до Шенкурска. Часов в 6 я был уже в центре города.

Всё, могу сегодня себе позволить свободный вечер. Отдыхаю, смотрю телевизор. И потихоньку пакую вещи. Завтра подъём очень ранний, часов в 5, предстоит финальный участок пути, переезд до города Вельска.

12 августа. От Шенкурска до Вельска. Осиновская, Усть-Пуя, Юхнёво

С утра сегодня непривычная прохлада, всего 18 градусов. Я уж начал забывать, что такое вообще бывает. Но погода, похоже, действительно пошла на убыль.

Мой автобус идёт непосредственно из города, на левый берег идти не надо. Я уже заранее выяснил, что отходит он не в 7‑30, как вывешено в гостинице, а в 7‑00. На пути до Вельска мне надо будет сделать три промежуточные остановки, первая из них в деревне Осиновской, там должна быть деревянная часовня.

От выезда на М8 до Вельска 134 километра. До Осиновской — 19 и ещё около километра пешком. Осиновская — небольшая деревенька, протянувшаяся непосредственно вдоль берега Ваги. Часовня стоит с дальнего конца, на взгорке, замыкая ряд домов. Она, очевидно, поздняя, но приятной формы: одноглавая, с колоколенкой, будто маленькая церковка, только что без алтаря. Основной четверик, перекрытый на четыре ската, и трапезная-притвор, над которым возведена четырёхгранная колоколенка с арочными проёмами на ярусе звона. Однако состояние часовни, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Очень сильно повреждена кровля: фактически отсутствует весь западный скат основного четверика, большая дыра на южном скате, отлетели некоторые кровельные доски и на притворе. Частично ободрана обшивка, внутри обваливаются перекрытия. Впрочем, с северной и северо-восточной стороны вид ещё более-менее приличный…

Готов двигаться дальше. Как теперь это делать? Сегодня есть ещё два автобуса на Вельск, но они оба дневные, а сейчас только половина 9‑го. Вариант один: автостоп, на этой трассе он иногда срабатывает. Следующий пункт остановки — село Усть-Пуя, километров 30 вперёд. В моём списке там значится поздняя деревянная церковь.

Машины по этой трассе идут постоянно, но на позиции пришлось простоять минут 15‑20. Остановилась легковушка. Человек едет дальше, в Ровдино, на техосмотр, назначено к 10 часам, время ещё есть, и он даже меня завёз в само село, непосредственно до места. И это очень кстати: расстояние от трассы довольно большое, километра 3. Надо проехать всё село насквозь, до Ваги, и потом налево, до дальнего края. Теперь это расстояние надо будет идти только обратно. Правда, уже под рюкзаком…

А тут не одна церковь, тут их две. Просто вторая на церковь мало похожа, больше напоминает протяжённый деревянный сарай или гараж. Распознаётся только по алтарной апсиде в восточном торце. А первая церковь, если не считать отсутствующего завершения, выглядит вполне законченно, с колокольней. Она крупных размеров, по виду двухэтажная, в связи с чем из-за большой высоты трапезной основной четверик выделяется совсем незначительно. Сколько было глав (одна или пять) определить невозможно, следов не осталось. Колокольня восьмигранная, купольного типа, с приятным силуэтом, завершение (глава или шпиль) также утрачено. Внутрь церкви не войти, она заперта. Зато открыта вторая церковь. Крыльцо отсутствует, но можно подтянуться и вскарабкаться по брёвнам. Внутри, как водится, запустение…

Обратный путь к основной дороге показался мне чересчур долгим. Вроде бы 3 километра всего, но так получается, что за всё путешествие это мой самый длинный переход под рюкзаком. Да и солнце уже начинает активно припекать, впрочем, уже не в той степени, как дня два-три назад…

До автобуса ещё долго, и ждать не хочется. Можно попробовать снова поавтостопить, вдруг получится. Не сразу, но получилось, подобрал микроавтобус. Этот переезд получился, можно сказать, с обслуживанием: время обеденное, и мы по пути заехали в придорожное кафе. Выходить мне надо на стыке двух сёл, Игнатовки и Юхнёво, церковь там даже обозначена на карте. Это уже Вельский район, от Усть-Пуи километров 30, подъехали в половине 2‑го.

А церквушка здесь интересная. И хорошо сохранилась. Очевидно, поздняя, мотивы стиля модерн, но формы такой в дереве я ещё не встречал. Она невысокая, приземистая, была пятиглавой, сохранилась только одна центральная глава, а остальные главы, что интересно, стояли не как обычно — по углам основного четверика, а по сторонам света — посередине между соседними углами. На этих местах сейчас осталось по щипцу с барабанчиком и подглавным куполком. Все кровли железные, завершение основного четверика напоминает клинчатые кровли: крутая центральная часть в форме восьмигранного конуса и более пологая периферия у краёв. Сходное по форме завершение, только меньших размеров, стоит и над западным притвором, примыкающим к трапезной, но здесь был, судя по всему, одноглавый вариант.

Церковь эта действующая, Свято-Духовская, относится к селу Юхнёво, год постройки приблизительно 1917‑й. Удалось пообщаться с одной местной жительницей, и она мне про эту церковь кое-что рассказала. Первый раз её начали восстанавливать после войны, в то время здесь ещё был не Вельский, а Ровдинский район. Но в начале 1960‑х её снова закрыли. Тогда Ровдинский район слили с Вельским, и поскольку в Вельске уже была действующая церковь, сказали, что две действующие церкви на район иметь не положено. После повторного закрытия в ней был клуб, склады, потом вообще ничего не было, лазали ребятишки. В 2004‑2005 годах её начали вновь восстанавливать и сейчас собирают средства на приобретение икон для иконостаса. Раньше здесь была ещё и каменная церковь, стояла рядом, сейчас от неё ничего не осталось, полностью разрушена.

Автобусная остановка находится в Игнатовке, до автобуса ещё часа два ничегонеделания. Сейчас предстоит завершающий перегон, до города Вельска. Расстояние, судя по километровым столбам, 54 километра, автобус идёт ровно час. Город начинается сразу за мостом через реку Вель, здесь его северо-западный край, автобус проходит город насквозь, конечная у железнодорожного вокзала.

В первую очередь надо где-то устроиться, мне здесь предстоят две ночёвки. В отличие от Шенкурска, гостиниц в Вельске достаточное количество, но я в этом городе в первый раз и ориентируюсь пока с трудом, по карте-километровке. Подробностей на этой карте, естественно, никаких нет, ясно только, что город имеет продольно-поперечную планировку, и железнодорожный вокзал находится у южного края.

Первая гостиница, которую мне указали, называется «Жемчужина Севера». Находится она на улице Дзержинского, в которую переходит шоссе М8, подходящее со стороны Вологды. В гостинице этой мне не особо понравилось, мне бы чего попроще и подешевле. И к моему немалому удивлению, на вопрос «какие ещё есть варианты?» мне всё очень подробно объяснили и даже подарили самодельную карту города, отметив на ней остальные городские гостиницы. Я даже не мог представить, что такое вообще возможно в наш век всеобщей конкуренции…

Теперь надо все эти гостиницы методично обходить. Первая по ходу называется «Кают-компания», маленькая гостиница в частном доме. По сути и по ценам примерно то же, что и «Жемчужина Севера». Но здесь мне подсказали ещё один вариант. Дальше, по этой же улице, стоит общежитие какого-то местного училища. И там сдаются комнаты. Вот это, похоже, именно то, что мне нужно. Есть уже некоторый опыт.

Действительно, так оно и оказалось. Студенты сейчас на каникулах, и я жил там как король: один во всём блоке, два умывальника, четыре туалета, душ, кухня с холодильником, телевизионный холл, большой балкон — и всё моё. И всего-навсего 300 рублей за сутки. Дежурную зовут Таня. Самый лучший вариант за всё путешествие.

Итак, я, наконец, добрался до финальной точки моего путешествия. Никуда больше не иду, отдыхаю. Только по городу — но это завтра. Сегодня только слегка разведать обстановку, узнать, где музей, где ближайшие столовые и прикупить что-нибудь на ужин. И вечером все бытовые дела: помыться, постираться и вообще привести себя в порядок после дальней дороги. Маршрут у меня получился необычайно интересным и насыщенным, но слишком продолжительным. В связи с чем накопилось определённое напряжение, и физическое, и моральное. И сейчас у меня есть возможность это напряжение по максимуму сбросить.

13-14 августа. Город Вельск

Аномальная жара, похоже, спала окончательно. Хочется на это надеяться. С утра сегодня прохладно, но солнечно. Погода наконец-то благоприятствует.

Ребята должны подъехать завтра утром, а сегодня весь день мой. В программе только один пункт — знакомство с городом Вельском. Не спеша, обстоятельно, без беготни. Вот только без беготни у меня почему-то никак не получается. Городок вроде бы небольшой, но сразу же непонятно откуда возникла куча мест, которые надо непременно посетить: начиная от городского краеведческого музея и заканчивая торговым центром.

Музей расположен в центре города, в двухэтажном старом красно-кирпичном особняке. И для провинциальных краеведческих музеев он не совсем обычный. Создан он на основе коллекции Василия Феоктистовича Кулакова (1866–1945), местного художника и краеведа. Василий Феоктистович за свою жизнь создал уникальное собрание редких предметов — индивидуальной мастерской работы либо уже вышедших из повседневного обихода. При жизни со стороны своих современников он встречал непонимание, над ним смеялись, считали чудаком. Однако в конце концов всё это было востребовано и составило основу музейной экспозиции.

Вот, к примеру, старинный деревянный крестьянский календарь, представляющий собой продолговатый шестигранный брусок с зарубками по рёбрам. Каждая оконечность каждого ребра соответствует календарному месяцу, количество зарубок равно количеству дней в месяце. Зарубки заливались воском, и каждый день воск с очередной зарубки обратно отколупывался. Некоторым датам-зарубкам соответствуют символы, вырезанные рядом, на гранях бруска-календаря. Символы эти могли означать, к примеру, церковные праздники (непереходящие) либо значимые моменты годового круга народного календаря.

Ещё один оригинальный экспонат: витиевато-узорчатая деревянная консолька не совсем понятного назначения. Предположительно приколачивалась к стене дома и использовалась как коновязь (художественно исполненная).

Вот коллекция пряничных досок для выпечки печатных пряников. Разного размера, с разными рисунками. Вот доска для самых мелких, они назывались «разгонными». Их выносили к столу в самом конце застолья, и это означало, что «пора и честь знать».

Музей — это хорошая стартовая точка для знакомства с городом. Обычно сразу наваливается большой объём информации, который поначалу сложно в себя вместить. Усваивается постепенно, в процессе. Итак. Как поселение Вельск известен с 1137 года, статус города получил в 1780 году по указу Екатерины. Исторически он возник на перекрёстке водных путей: у слияния реки Вель и реки Ваги. Водные пути по этим рекам уже давно утратили своё значение, однако Вельск и сейчас продолжает оставаться на оживлённом месте, пересечении двух магистралей: автомобильной трассы Москва — Архангельск и железнодорожной ветки Коноша — Котлас — Воркута. Застроен город главным образом частными деревянными одноэтажными домиками, поэтому в основной своей массе он похож на большое село. Имеется и некоторое количество современных кирпичных домов, от двух- до пятиэтажных, сосредоточенных преимущественно ближе к железой дороге.

Исторический центр географически находится у восточного края города, центральная улица (улица Дзержинского) хорошо сохранила свой исторический облик северной провинции России. Современные вкрапления на ней присутствуют, но в допустимых пределах. Следующая после улицы Дзержинского, параллельная ей, небольшая тихая улочка Набережная, и дальше город резко заканчивается и начинается крутой заросший спуск в долину реки Ваги.

В городе раньше стояло два больших каменных собора. Один из них, Троицкий, за годы советской власти был полностью разрушен, другой, Преображенский, изуродован до неузнаваемости, и в нём теперь находится районный культурный центр. Стоит на центральной улице и заметно выделяется среди окружающей застройки. Массивный куб с прорезанными повсюду многочисленными окошками на нескольких уровнях. То, что это был собор, угадывается только по алтарной апсиде в задней части здания, обстроенной снизу со всех сторон.

Однако при всём при этом в городе очень хорошо сохранился деревянный Свято-Успенский храм 1796 года постройки. Он действующий, находится в историческом центре, за рынком, на кладбище. Храм весь обшит, отделан «под камень», покрашен в голубоватый и белый цвета, и оттого как деревянный особо и не воспринимается. Тем не менее, он являет собой хороший образец вельского типа деревянных храмов. Основная храмовая часть представляет собой восьмерик на четверике, увенчанный луковичной формы куполом с одной главой наверху. С запада к храмовой части каскадно примыкают: трапезная, притвор и крытое крылечко. Пятигранный алтарь увенчан собственной главкой. Все кровли и главы под железом. За алтарной частью храма кладбище продолжается уже по склону в долину Ваги.

Ещё в городе имеется новенькая деревянная восьмигранная часовенка под шеломообразной кровлей. Установлена она в городском парке, рядом стоит крест, поставленный в честь местного святого блаженного Кирилла Вельского. Есть несколько интересных старинных деревянных особнячков с ажурными балконами. Всё самое интересное сосредоточено в районе центральной улицы Дзержинского — не сказать, что слишком много, но я здесь блуждал по всяким переулкам-закоулкам до самого вечера. На отдых опять остаётся всего ничего.

Впрочем, для меня сейчас основной отдых — это отсутствие заморочек по поводу дальнейшего пути и предстоящего обустройства. Остаётся только завтра утром встретить поезд, а на сегодня в моих обширных апартаментах всё необходимое имеется. Таня-дежурная всё беспокоится, всё ли у меня нормально, я с ней за это время, можно сказать, подружился, и на следующее утро она с меня за вторые сутки денег не взяла вообще. До вокзала под рюкзаком хода минут 20, поезд прибывает в начале 12‑го, с ребятами я уже заранее созвонился. Всё идёт по графику, вот объявили прибытие поезда, а вот он уже и подходит к вокзальному перрону. Завершается, стало быть, моё одиночное путешествие, и начинается некая новая страница.

И этой новой страницей была неделя в деревне Гридинской, находящейся километрах в 60 от Вельска, где нам предстояло потрудиться на деревянной церкви. Церковь неплохо сохранилась, и в основном это были косметические работы по восстановлению утраченных фрагментов обшивки. Вельский батюшка отец Антоний хочет сделать эту церковь действующей. И, в общем, всё сложилось достаточно неплохо: и команда, и условия жизни, и отношения с местными жителями и администрацией. Однако для меня все эти моменты отошли куда-то на задний план. А единственно важным оказалась сама возможность хоть как-то скомпенсировать все эти мои северные шатания — как нынешние, двинско-важские, так и все остальные. То, что я ходил, заполнял собой, как в песне Юрия Кукина, города и прочие населённые пункты, напрягал местное население, то, что меня подвозили, принимали в дома, решали мои проблемы, показывали-рассказывали — вообще всё то, что потом вспоминается с большой радостью и благодарностью, всё это должно найти и какое-то встречное движение с моей стороны. Хотя бы в небольшой степени. Я полагаю, что так было бы правильно.

А. С. П.

sasha.pankratov@gmail.com

сентябрь 2010 — март 2011