19.0320.0322.03

О флагеРОЖДЕСТВЕНКА

ГЛАВНАЯ ТРУДОВИЧОК МАСЛЯНИЦА МАСЛЯНИЦА СОЛОВКИ ОТСЕБЯТИНА ХОРОВОД ПОСИДЕЛКИ ГАЛЕРЕЯ КОНТАКТЫ

Острова моей любви...

Вспоминаю недавний разговор с некой экзотической личностью о силе воспоминаний. Экзальтированное существо страстно хотело жить настоящим, но прошлое имело над ним непреодолимую власть. А еще экспрессивное творение красноречиво жаловалось на неумолимое отдаление давно не виденных друзей. В ответной речи я констатировала аналогичный факт, однако, с поправкой на сомнительных родственников из какого-то полувиртуального, полулегендарного леса. Эти, мол, никуда не денутся: за уши вытащу голубчиков.

Но это ещё не сказка, а присказка: в тот же вечер заживо задетое неземное создание раздулось как мыльный пузырь и оглушительно лопнуло, разорвалось на тысячу осколков, испортив всем настроение и, замутив горечью наши души. Виной всему было неразделенная любовь, эгоизм и непонимание. Не будем больше о нем: что упало, то пропало.

Написало я о песнях, о наших песнях. Говорят, тоскливо получилось. Может, потому что песни с грустинкой? Или это прошлое навевает грусть? Ведь воспоминания чаще всего бывают веселыми, на ум приходят казусы, про/машки (про/верки/, наз/вания/, надежды и т.д.), на сам процесс припоминания грустен, ведь все ушло и не вернется, да и мы прежними уже не будем...

Вот напасть! Но, не страшно, будем жить настоящим. Глядь, даже детки-конфетки совсем выросли и уже приобрели необходимую долю вредности, которую можно списать на неблагоприятное окружение. У нас ведь тоже с вредностью все в порядке: вовремя казенным молоком не отпоили, а теперь поезд ушел (аллюзия на сложный "химический состав" рождественцев).

Значит, о песнях. Положенные на музыку рифмованные фразы приобретают над нами странную силу: кажется, что поющий говорит о чем-то значительном, очень личном, задушевном. Душе ближе всего простота, а изысканная мелодия только мешает, за исключением проигрышей, "одевающих" и оттеняющих стихотворную ткань. Гитара, инструмент, трогающий напрямую душу, у которой тоже есть струны, и на этих струнах играющая, добавляет песне камерность. И наши любимые песни "сопровождаются" гитарой, по выражению французов, они провожаются гитарой внутрь, в грудь. Вот такая механика.

Говорила я о нас, обращаясь к выдуманному другу. В разное время он принимал разнообразные черты и обличья. Время от времени я ""вырывала кого-нибудь и жизненного омута, брала наскоком, как крепость, и начинала закидывать обреченное существо стихами, романами, путешествиями. Выжившие после атаки остаются со мной, остальные спаслись бегством. А мой выметанный друг, идеальный собеседник, так и не встречен, ведь он внутри меня, всегда со мной. В часы одиночества и во снах я встречаю этого тайного гостя. Друзья, идущие рядом с нами в жизни тем и хороши, что не идеальны, они нас удивляют, восхищают, печалят, как и сама жизнь. Они живут в нас в виде образов, живых картинок, фраз. Мы из тоже придумываем, додумываем, как наших любимых, мы берем их с собой в дальне путешествия. Днем это сообщничество почти не заметно, зато ночью оно показывает всю свою власть: я закрываю глаза и загадываю, о ком, с кем хочу увидеть сон. Такая у меня игра - я, как кошки, живу в снах.

Меня упрекают, что я убегаю от настоящего в книги, что я не живу, а мечтаю, а жизнь проходит, и я от нее отстаю. Эта жизнь порой вырывает меня, грубо, нежданно, и я вижу всё её уродство и жестокость. Начинается "черная полоса" бессониц, слез, резких слов и горечи. Когда же возвращаюсь в "свой мир", обретя внутреннюю гармонию, жизнь вокруг становится еще ярче и привлекательней, и я улыбаюсь ей, а встречные начинают провожать меня потеплевшим взглядом. И я понимаю фразу Цветаевой о "счастливых людях", которых нужно беречь. Она же писала о любви вблизи и издалека. Для меня вот Россия стала ближе во Франции...

А счастливые люди, это те, кто не может жить без любви: к природе, к городу, к дереву под окном, к "вымечтанному" другу и ничего не подозревающему соседу, к утреннему солнцу и ночным фонарям.

Этим летом я влюбилась в острова, морские корабли, что стоят на якоре. Вокруг них море живет по своим законам приливов и отливов, оно их то ласкает, окутывая пенящейся водой, то убегает, обнажая зеленые пятки. Живя на острове, нужно вникать в эти аксиомы игры в прятки. Еще на островах есть отражения, двойные: в воде и в небе. Острова всегда ближе к небу, чем материки. Они висят между небом и водой, они выходят из воды в небо. На острове чище слышатся звуки, на острове гуляет ветер и от него не спрятаться, на острове все движется по спирали. Остров всегда лабиринт. По спирали и в небо: натянутая пружина. Жители острова ревнуют его к морю, поэтому они находят смысл в собирании ракушек, камешков, окаменелостей: всего того, что море приносит в дар острову. Люди крадут дары моря, воруют знаки его любви к острову. Они любят мочить во взмыленных водах, они предпочитают море острову. Остров же любит небо, к небу тянется, а люди, чувствуя эту тягу, строят храмы и колокольни на островах, и чем они выше, тем острова краше, возвышенней. Море отражает эти знаки любви к небу, присваивает их себе. Для замкнутости круга нужно было бы, чтобы небо любило человека, но оно никого не любит, оно самодостаточно и безучастно. Разорванный круг, спираль. Математика и поэзия, физика и лирика. Общее место.

Два дерева хотят к другу.
Два дерева. Напротив дом мой.
Деревья старые. Дом старый.
Я молода, а то б, пожалуй,
Чужих деревьев не жалела...
(М.Цветаева)

...Когда идет дождь, поневоле смотришь под ноги, на большие и мятые желтые листья и на отражение неба в асфальте. Так осенью иногда чувствуешь себя на острове, между небом и водой. Только море далеко и нет любви...

...Я себя представляю старой, старой старухой: седые волосы, кожа в морщинах... Одета в старое платье, а в руках - корявая палка... Такая старая, что ничего уже не нужно: тело ссохлось и не чувствует холода, ни пища, ни питьё не имеют вкуса - хлеб и вода, вот и вся еда. Она безучастно смотрит на влюбленных: ни зависти, ни любви, ни ревности нет в её душе. Ей не хочется приласкать ребенка, ее не волнует ни людская красота, ни доброта. В ней нет и злости, просто равнодушие. Идет по дороге, дорога пылит, рядом поле, вверху - небо. Она не чувствует ни тепла, ни холода и идет босиком. У ней нет цели. Ветер раздувает ее космы, лицо ее ничего не выражает, глаза отражают небо, поле, дорогу... И в душе ее тоже небо - безучастное и прохладное. Это смерть. Неправда, что смерть - это зло, в ней нет ни добра, ни зла. Она - воплощение равнодушия...

Этой ночью я чувствую равнодушие во всем - в тиканье часов, в горящей равномерным светом лампочке, в темноте и молчании за окном. Чья-то любовь должна меня спасти. Нужно ехать на острова, любовь нужно искать на островах. Она там везде, она растворена в воздухе, в море... Только не равнодушие, не безучастность!

И думаю, когда-нибудь и я,
Устав от вас, враги, от вас, друзья,
И от уступчивости речи русской, -
Надену крест серебренный на грудь,
Перекрещусь, и тихо двинусь в путь...
(М.Цветаева)

Мне так хочется "не уступать", ведь это неправда, что можно устать от дружбы, дружба - действие, рука протянутая, встречающая другую руку. Это не любовь, без которой - не жить, но которая капризна и переменчива (Вчера еще в глаза глядел, сегодня все косится в сторону...)... Для неё не нужно ехать на острова!

Острова моей любви, моей беды, горечи и радости. Качается лодка на причале, воздух сер и влажен, белые стены угадываются сквозь туман. Кажется, проведешь пальцем, и заскрипит запотевшее стекло, поддастся, зазвенит и рассыплется миллионом осколков, а за ним - солнце и синее небо. В воздухе стоит жара, ни ветерка. Горячие, круглые, гранитные камни. Я добежала до оконечности мыса, перескакивая с камня на камень, а там - популяции мидий на влажных камнях, в лунках, заполненных теплой водой, и небольшая скала, в профиль - вылитый старик с носом-грушей, а вдали, на синих неспокойных водах качаются острова, где живут огромные, горластые чайки. Это они воруют любовь, как рыбу у моря. Иногда за добычей они прилетают в города. Чайки питаются любовью моря, острова, человека, они заглатывают ее целиком и кричат от боли. Я не хотела бы стать чайкой. Мне не нужно чужого счастья... Всегда хотелось "своего", до такой степени, что и чужое пыталась сделать своим...(В этом месте исполняется душераздирающая песня из непомнюкакого фильма советских времен "Где ты, счастье мое?"). Я же прощаюсь с моими подневольными читателями и с оптимистическими нотками в голосе проникновенно произношу: "До встречи на Островах!" Каких? Законный вопрос, но я на него не отвечу. (Да мало ли...(в Бразилии) островов (донов Педро?) Ну, и в самом деле, все равно встретимся на каких-нибудь островах: дружбы, воспоминаний, снов или одиночества. А Любовь? Может быть, она к нам тоже заглянет... И тогда оправдается это претенциозное название (см. начало).

Оленька



о символике флага...