30.0328.0331.0326.03

О флагеРОЖДЕСТВЕНКА

ГЛАВНАЯ ТРУДОВИЧОК МАСЛЯНИЦА МАСЛЯНИЦА СОЛОВКИ ОТСЕБЯТИНА ХОРОВОД ПОСИДЕЛКИ ГАЛЕРЕЯ КОНТАКТЫ

Повесть о "гребущих вместе"

Наташа Куликова & Дима Торубаров

Песню спою
Встречному ветру
о стихии воды,
Отражающей синее небо,
О движении рыб
И о жизни подводных растений,
О молчаньи камней,
Создающих речные мотивы,
Обо мне и тебе,
По течению в лодке
Мирно плывущих,
Щурясь на солнце,
Лениво гребущих,
стихи сочиняя...

Так получилось. Им предстояло плыть вместе. Куда - они еще и сами точно не знали, но их объединяло обоюдное желание путешествовать, а это главное. Желающих путешествовать вместе с ними почему-то не оказалось, но это их не пугало. Решено было для начала заехать на Озеро, пожить несколько дней в палаточном лагере у друзей, а когда все уедут в Город, поплыть по Озеру куда-нибудь.

Погода на Озере встретила их не ласково: то жара, то дожди с грозами, то ветер. Чем ближе был день отплытия, тем хуже и хуже становилась погода. Они, как могли, подбадривали друг друга, говорили, что назад дороги нет, назвался груздем - полезай в кузов и т. п., но звучало все это как-то не убедительно.

"Это все провокация, нас испытывают на прочность", - говорила Она, когда дорогу перебегала очередная черная кошка или небо затягивалось дождевыми тучами. "Вероятно", - отвечал Он, но энтузиазма в его голосе не чувствовалось. Она и сама была не совсем в этом уверена и всерьез подумывала, а не лучше ли свалить со всеми в Город, в тепло и уют своего дома. Друзья открыто им сочувствовали и наперебой предлагали теплые вещи.

Наконец пришло время, и они, проводив глазами автобус с отъезжающими в Город друзьями, стали собираться. Как только они сели в лодку и оттолкнулись веслами от берега, стал стихать ветер и засветило теплое солнце. И они поплыли навстречу приключениям, не ровно загребая и стукаясь веслами ....

(на этом первая рукопись обрывается)

"Гребущие" не всегда были вместе. А когда оказывались вместе, редко бывали гребущими. Вот и в этот раз на опустевшем берегу Селигера они остались просто вместе. Остались, и пересчитали свое наследство, а именно: початая бутыль портвейна "Три топора", полбутылки "Мировой" из спирта класса экстра, полбатона испанской колбасы "Московский дворик", четверть баллона темного пива "Барон", пара сигарет, мешок сухофруктов, полпачки какао, две банки борща из квашеной капусты и пара луковиц, добытых на ближайшей помойке. Все это оставили им их друзья и знакомые, все равно ведь выбрасывать.

Над опустевшим и остывающим от людского тепла лагерем летали вороны. Меж сосен, в поисках еды, расхаживали галки. Юные путинцы отдирали столешницу. А наши герои готовились к многотрудному и опасному плаванию. "Барон", слишком старый для подобного путешествия, был предан земле.

Сложив в гидромешки свои небогатые пожитки, они спустили байдарку, заняли в ней места и в первый раз окунули весла в воду. И произошла удивительная метаморфоза, с этого самого мгновения они и превратились в "гребущих вместе".

Осташковский плес ложился под нос байдарки целым, а из-за кормы выходил рассеченным надвое. Точно не легкая лодочка скользила по воде, а острая бритва резала серую материю. На волнах качались чайки, их гордо поднятые головы застыли на отметке "солнечно". Так и было: слева, справа, сзади временами шел дождь, а прямо по курсу, будто бакены, размечающие фарватер через хорошую погоду, сидели чайки. Примета Белого моря оказалась на удивление точна, едва первые капли тронули воду, чайки тут же разлетелись. Но "Гребущие" в это время уже были на берегу и не теряли надежду на ужин.

Но лес, чудный еловый лес, где всегда можно найти дрова или хотя бы хворосту на растопку, был вымочен до хвоинки. Тончайшие веточки не хотели гореть, а на земле не лежало ни одного пригодного для костра сука. Лес был точно пропылесосен туристами. Оставались еще высокие, сухие в середине пеньки, но у "гребущих" не было с собой пилы, лишь маленький топорик. И тогда капитан понял - в его жизни появилось место для подвига. Выпив для храбрости 100 грамм "Хлебной" на спирте высшей очистки, он отправился к пеньку. Вскоре зарделся костерок и "гребущие" приступили к ужину.

Поздно ночью они легли спать, и в их истомленных греблей головах бился один и тот же вопрос: "Что день гребущий нам готовит?"

А день гребущий готовил сюрпризы, и не все они были приятными.

Исток Селижаровки оказался перегорожен сетями. На множестве столбов сидели чайки и тихо, без обычной чаячьей суеты и криков наблюдали за попытками "гребущих" найти проход. По коже пробегал легкий морозец: казалось не чайки - грифы сидят на шестах, свесив между тощими плечами лысые головы. И если бы не местный лоцман, то мы вынуждены были бы закончить наш рассказ на этом драматическом моменте. Но, нет худа без добра, наконец-то появилось течение (если верить карте 0,3, если ощущениям 0,33), и пошла у них совсем другая жизнь. "Гребущая" (она же матрос) частенько теперь лежала на носу (байдарки) и, как выяснилось позже, спала.

Однажды вечером в театре природы давали драму "Гроза". Реклама была долгой: тяжелые тучи перекатывались на небе, деревья раскачивались под порывами ветра и гудели, временами вдалеке слышались раскаты. "Гребущие", захватив горячую стряпню, удобно устроились в партере - на мягком мхе над обрывом. И вдруг все стихло и гул, и ветер и стрекот кузнечиков. Куда-то исчезли стрекозы, муравьи заторопились домой, вспомнив о своих неотложных делах. Свет в зале погас, и представление началось. Да такое душещипательное, что "гребущие" не выдержали, бросились в палатку и там еще долго утирали мокрые глаза, лица и тела маленькими, быстро отсыревшими полотенчиками.

В солнечный июньский день, когда "гребущие", чудом проскользнули мимо коров, преграждавших им путь к Волге точно плавучие скалы Симплегады. Когда с моста в Селижарове поклонница "гребущих" скинула бутылку фруктовой воды. В этот самый триумфальный день капитан подвергся нападению. Случилось это так: капитан, гордый и довольный проделанной работой и весь погруженный в мысли о грядущем, привольно раскинулся на корме. Его босые ноги ощущали движенье струй сквозь днище байдарки. И вдруг ... что-то мягкое, холодное и живое накинулось на его левую ступню. Другой на его месте закричал от ужаса или хотя бы поседел, а он лишь переменился в лице. Но даже такое выражение (по мнению матроса) было достойно запечатления на фотопленке. Капитан молниеносно опустил взгляд и успел заметить как нечто холодное, мягкое и живое шмыгануло под гидромешок. И еще он успел разглядеть, что это была лягушка. Но не простая, а лягушка-путешественница. Она так ловко избегала рук капитана, а потом так незаметно ухитрилась покинуть байдарку, что стало ясно - для нее это не впервой.

Вообще в этом путешествии "гребущие" открыли для науки многие неизвестные виды живых существ. В частности это были пауки-"зайцы", они всю дорогу таились под шпангоутами и шевелили хелицерами. Теперь ученые не будут ломать голову, чем же питаются, и кого гоняют в свободное от еды время пауки-"волки".

Как-то днем, посреди Волги, когда скорость течения приближалась к 0,75, "гребущие" нагнали другого великого путешественника.

Он был настолько мал, что помещался на осиновом листе. Черешок загибался вверх, зубчатые края закручивались внутрь, и от этого лист приобрел очертания ладьи. В желтой "ладье" сидел зеленый кузнечик. Это было великий авантюрист и первооткрыватель. Нам, людям, даже и не снились такие путешествия и опасности. У насекомых совсем другие масштабы. Огромные рыбы и ужасные птицы угрожают ему в пути, где-то впереди бушуют страшные Бенские пороги. А он сидит и даже не дует в свои длинные тонкие усы. Кто может сравниться с таким капитаном? Разве что Синдбад-мореход. "Гребущие" отсалютовали геройскому кузнечику и пожелали ему удачи.

Весь мир был в движении. Солнце пыталось эмигрировать на запад. Ветер спешил на север. "Гребущие", неустанно отталкивались веслами, плыли на юг. Они преодолевали пороги и мужественно держались в дни ДПТ (день повышенной травмоопасности) покрываясь шрамами и шишками. Так, например, удар обухом топора по левой кисти надолго вывел капитана из строя, а матрос, на своей шкуре испытала остроту ржавого, похожего на серп, непонятного человеческого приспособления.

А в каких местах им доводилось ночевать, ни вслух сказать, ни в книжке описать. Начиналось все, естественно, с поиска: долго и безуспешно, порой поднимаясь до двухсот метров вверх по протокам, взбираясь на, казалось бы, неприступные кручи или пробираясь через неимоверные заросли, искали "гребущие" где бы притулиться на ночь. И так каждый вечер (не говоря уже об обедах). В один из таких вечеров они и сделали великое открытие. Приняв внутрь по двести граммов антидепресанта "Престольная", на спирте класса люкс, "гребущие" пили какао.

- Знаешь, - сказал вдруг капитан, - врут все эти картографы. Нет здесь течения 0,9, от силы 0,75. Матрос согласно кивнула головой. Они посидели еще немного, и допили какао.

- Пойду, помою котелок, заодно с зубами, - нарушил молчание капитан и ушел к реке. Вернулся он весьма удивленный.

- Глянь на реку, - указал он матросу, - по-моему, скорость течения увеличилась.

Матрос внимательно посмотрела на реку.

- Да, - подтвердила она, - мне тоже так кажется. - Но мы же с тобой пили какао.

- Ну и что?

- А ты подумай, - матрос применила сократовский метод. - Если кофе, то в нем содержится кофеин, а если какао?

- Какаин! - воскликнул пораженный капитан.

Время неуклонно двигалось вперед, без отдыха и перерывов на обед. И хотя "гребущие" считали, что это глупо, и сами отдыхали при каждом удобном случае, но даже они приближались к окончанию своего путешествия - городу Ржеву.

Под мостом они сложили свои пожитки в два огромных рюкзака и оставили на камнях банки кислых щей и не употребленный портвейн. Как бы обрадовался их поступку Дерсу Узала. - Однако, другой люди приди, все съедай, - пояснил бы он недогадливым.

На вокзале "гребущие" посидели под сенью китайской розы, и допили последнюю бутылочку. Вспомнили, как посеяли они на полянах сухофрукты, загрустили и пошли гулять по городу. Там они обнаружили необыкновенный барельеф - мускулистая мужская фигура в фартуке и с молотом в руке, кующая пятиконечную звезду и несколько таких же звездочек разлетающихся в разные стороны от мощных ударов. Что конечно весьма банально и однозначно, но... на плечах этой фигуры расположено нечто, больше всего напоминающее обнаженный череп...

(На этом обрывается вторая рукопись)



о символике флага...